— Ладно, иду, — ворчу я, следуя за ними. Мы доходим до футбольного поля и толпа зрителей собралась у боковой линии, преграждая нам путь. Обычно за нашей тренировкой с трибун наблюдает горстка людей, но здесь их по крайней мере вдвое больше. Я потираю лоб, протискиваясь сквозь толпу, чтобы попасть на поле. Тренер в ярости, топает взад-вперед, размахивая руками по дуге с зажатым в одной руке планшетом. Команда стоит вокруг с ошарашенным выражением лица. Он бросает блокнот на землю, его лицо краснеет, а глаза выпучиваются, когда смотрят на меня. Величина гнева, который он направляет на меня, заставляет меня отступить на шаг в замешательстве. — Сэйнт! — кричит тренер. Я понятия не имею, что происходит, пока не почешу затылок и не отведу взгляд от него. Затем я вижу это, и моя кровь холодеет. Я нашел свой пропавший джип. Что. Блядь. Мой желудок переворачивается, облегчение смешивается с тревогой. Джип стоит на футбольном поле посреди вырванной травы, глубокие следы шин образуют неровную дугу. Повреждения от поездки растянулись по меньшей мере на тридцать ярдов. Я делаю несколько шагов в его сторону, охваченный неверием. На капоте черной краской нарисован мой номер. Огромная цифра 14 вдруг заставляет мое обычное высказывание показаться глупым. Ничто в этой ситуации нельзя охарактеризовать как двойное везение. На лобовом стекле огромными печатными буквами написано сообщение. Оно гласит: Король Мидас из Риджвью, прекрасный разрушитель. Я сцепляю пальцы за головой и с трудом выдыхаю. Мой желудок похож на гнездо змей, свернувшихся, извивающихся и переплетающихся в постоянно движущейся массе. — Святой, о чем ты, черт возьми, думал? — Тренер хватает меня за воротник и кричит. —Уничтожение школьной собственности — нам повезет, если мы сможем исправить это до игры в эти выходные. Ты думаешь, эта выходка смешная? Облако смущенного дискомфорта поднимается достаточно, чтобы я смог рассмотреть, как все смотрят на меня. Они действительно...? Я не могу сдержать резкий смех, который вырывается из моих легких. Все думают, что я сам это сделала. Они знают меня еще меньше, чем я думал, видя только образ, который я ношу, как рыцарские доспехи, рядом с этими людьми. Зачем мне это делать? Это глупо. Слишком легко попасться. Шалости имеют смыл только тогда, когда мне это сойдёт с рук. Конечно, золотой святой школы будет достаточно самоуверен, чтобы провозгласить себя королем Мидасом. Я бросаю взгляд на Девлина и Бишопа, стоящих среди толпы наблюдающих. Несколько человек подняли свои телефоны, вероятно, записывая все это. Девлин поднимает брови и слегка качает головой. Он не знает, как это произошло и кто это сделал. — Я не могу поверить, что ты сделал что-то настолько глупое и безрассудное — это может закончить наш сезон раньше времени! Чемпионат! — разглагольствует тренер мне в ухо, брызгая слюной. Он тычет пальцем в машину. — Убери это с моего чертова футбольного поля, или ты вылетишь из команды! Вена, пульсирующая на виске тренера, выделяется на фоне его багрового лица. Я беспокоюсь о его кровяном давлении, если не возьму это под контроль быстро. Подняв ладони, я делаю овечье выражение лица. — Я позабочусь об этом. Мне жаль, что это случилось. Надеюсь, школа не будет предъявлять обвинения за нанесенный ущерб. Папа позаботится об этом, он довольно дружен с полицией и воспользуется адвокатской терминологией, чтобы представить все как безобидный хаос молодости. Но он будет недоволен мной. Нет, если это означает досрочное завершение моей футбольной карьеры. Я бы хотел, чтобы так и случилось, за вычетом вины за эту дерьмовую выходку. Мой день становится еще хуже, когда я не могу найти ключи в рюкзаке. Я сую руку в каждый карман, глаза сужаются с каждой секундой. — Сэйнта, — предупреждающе рычит тренер. — Я знаю, я знаю! Клянусь, тренер, я разберусь с этим. — Мои мысли полностью сосредоточены на том, чтобы выйти из этой ситуации невредимым. Я провожу рукой по волосам. Где могут быть мои ключи? Поворачиваюсь к тренеру Гарсии, чтобы убедить его. — Не сажайте меня на скамейку, тренер. Я буду работать в два раза больше, чтобы загладить свою вину и я оплачу замену дерна на поле. Мы будем готовы к игре. — Хорошо. — Губы тренера работают, и он скрещивает руки. — Сделай это, Святой, или у меня не будет выбора, кроме как обратиться к директору Бишопу. — Он обращается к команде. — Самоубийственные спринты. Сейчас же. Их стоны заставляют меня прятать гримасу. Лучше бы тренер не вымещал на них свой гнев. Это может испортить наши игры, если они обидятся на меня за неделю изнурительных тренировок. Неважно. Сейчас у меня нет времени разбираться с этим. Я бегу трусцой к Девлину и Бишопу, оттаскивая их от толпы, наблюдающей за драмой. Некоторые из них хвалят меня за это. У меня сводит челюсть, и я хриплю. — Моих ключей нет в сумке, — бормочу я. Брови Бишопа высоко подпрыгивают. — Кто-то серьезно тебя подловил. — Не втирайте мне это дерьмо. — Я провожу рукой по лицу, щипая переносицу. — У кого-нибудь из вас есть идеи? — Запасной комплект? — предлагает Бишоп. — Нет, я думаю, что знаю кое-кого, кто может знать, — перебивает Девлин. Его губы сжимаются в тонкую линию, на лицо падает тень. — Пойди проверь команду девочек по легкой атлетике. —Зачем?— Мне плевать на девчачьи спортивные команды, поэтому я не понимаю его логики. —Мне нужно доехать до дома, чтобы взять запасные ключи—. Девлин хватает меня за плечо. — Серьезно. Эта маленькая сучка с липкими пальцами в команде по легкой атлетике. — Подруга Джеммы с голубыми волосами? Та, которая залезла в карман Эдди, чтобы доказать, что она может? — Задумчивый взгляд пересекает лицо Бишопа. — Она вроде как горячая штучка в стиле «виноватого удовольствия». Я бы точно переспал с ней на заднем сиденье моей машины в ее трейлерном парке. Из Девлина вырывается злобный рык, и он толкает своего лучшего друга. Мы с Бишопом оба смотрим на Девлина. Он такой беззаботный, что странно видеть его такую сильную реакцию на что-либо. — Я тебе постоянно говорю, брат. — Бишоп хлопает Девлина по спине, направляя его в сторону футбольного поля. — Ты должен дать мне знать, когда захочешь заявить о себе. — Заткнись. Девлин подталкивает Бишопа. У меня нет выбора, кроме как отправиться на тренировку по легкой атлетике для девочек. Это лучше, чем ехать домой. Тренер доведёт себя до бешенства, ведь это займёт столько времени. Девлин оказался прав. Когда я подхожу к площадке, где тренируется женская команда по легкой атлетике, я обнаруживаю Джемму, слоняющуюся неподалеку. У нее открыты два учебника, и она пишет в блокноте. Ее волосы цвета меда свисают через плечо в толстую косу, распущенные пряди обрамляют лицо. Джемма зажала нижнюю губу между зубами и, кажется, погрузилась в раздумья. Она прекрасно выглядит в свете позднего вечера. Мне хочется уничтожить ее на хрен, когда я подхожу к ней. Ей требуется секунда, чтобы поднять глаза, когда моя тень загораживает ей свет. Я складываю руки и возвышаюсь над ней. Когда она смотрит на меня, закрыв лицо от солнца и прищурив один глаз, я разгораюсь. — Что ты сделала? — Я шиплю, тянусь вниз и поднимаю ее на ноги. Джемма вскрикивает, когда ее вещи падают на траву. — Какого черта? — шепотом кричит она, вцепившись когтями в мои руки. Это не заставляет меня отпустить ее. Мои пальцы сильнее впиваются в ее руки. — Как ты это сделала, Джемма? — требую я, приближая свое лицо к ее лицу. Она смотрит на меня. Она чертовски хорошая актриса. Я почти верю в ее игру. — Ты слишком сильно сжимаешь. — Джемма толкает меня в грудь, но я не отпускаю. —Лукас. Это больно. — Ты это заслужила. — Хватит быть таким пещерным человеком. Я рычу ей в лицо. — Тебе нравится, когда я делаю тебе больно, помнишь? Джемма хмыкает в ответ, издавая небольшой сердитый звук, который что-то возбуждает во мне, подталкивая к импульсивным инстинктам. Моя хватка на ее бицепсах разжимается, и я поглощаю ее дрожь, как возмездие за дерьмовый день, который у меня сегодня. Это шаг в правильном направлении. Она такая чертовски упрямая и заставляет мои вены гореть огнем. Я собираюсь поглотить ее, пока не останется ничего, что не принадлежало бы мне. — Как, черт возьми, ты достала мои ключи, а? Кто тебе помог? — Я пытаюсь понять, как она провернула свой трюк с моим джипом. Не может быть, чтобы она сделала это сама. —Я видела тебя только за обедом. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Джемма, клянусь, если ты мне не скажешь, я... — Я сделала это в одиночку. Она выплевывает это на одном дыхании, затем сжимает губы и пристально смотрит на меня, но ее глаза на долю секунды переходят на команду по легкой атлетике. Этого времени мне хватает, чтобы догадаться, что помогла ее подруга. Девлин называл ее «липкими пальцами». Я поднимаю глаза на команду по легкой атлетике. Несколько из них двинулись в нашу сторону. Даже их тренер смотрит на нас в полглаза. Подруга Джеммы заканчивает спринт, и ее внимание фиксируется на Джемме. — Ты уверена, что работала одна?