— Ты хочешь, чтобы я сейчас это сказал? — Но это действительно так… — Он был как в тумане. Убив жену, находился в шоке, и то, что случилось в последующие два дня, почти не помнит. Это подойдет? После небольшой паузы Сики произнес: — Нет, это не так. — Этот идиот… — произнес Иё и отключился. Наверное, кто-то позвал его. Сики ждал, гневно глядя прямо перед собой. Идиот?.. Голос, снова раздавшийся в трубке через некоторое время, был спокойнее. — Он сказал, это будет домашнее задание, которое нужно сделать до вечера. Уже почти десять часов утра. По словам Иё, журналисты временно прекратили расспросы и взялись за написание репортажей для вечерних выпусков. — Следующая пресс-конференция в семь вечера. Тебе понятно? Уж теперь-то выясни всё, пожалуйста. В голове промелькнул диалог с Кадзи. «Я обязательно должен об этом рассказывать?» «Нет, необязательно…» — Я постараюсь. — Стараться будет патрульный, а с тебя как с руководителя требуется результат. Понял? 6 В коридоре, соединявшем допросные комнаты и уголовный отдел, было безлюдно. Прежде Сики часто проходил здесь. И в душе его всегда были разные чувства. Волнение. Раздражение. Надежда. Тревога. Но, наверное, никогда еще он не чувствовал себя настолько загнанным в угол. Ответственность за сохранение репутации полицейского управления префектуры была возложена на его плечи. Его одного. В ушах звучал голос Иё. Сидел рядом с телом жены… Ходил и искал, где ему умереть… Убив жену, находился в шоке, и то, что случилось в последующие два дня, почти не помнит… В глубине души Сики тоже надеялся на один из таких ответов. Однако это не так. У Кадзи Соитиро есть другая история, совсем не связанная с тем, что произошло. Поэтому он не умер. Несмотря на то что, потеряв сына и убив собственными руками жену, остался в полном одиночестве, он не лишил себя жизни и пришел с повинной. Кадзи выбрал жизнь. Он согласился на то, что его образ — полицейского инспектора, а также преподавателя, имевшего множество учеников, — будет вымаран грязью, и, даже не беспокоясь о том, что потом ему придется быть в заключении в тюремной камере, тем самым еще больше опозорив свое имя, пришел с признанием. Какой же мощной должна быть его история! Как хочется прочитать ее… Но ведь ее придется прочитать в любом случае. И как бывшему дознавателю. И для поддержания престижа старшего следователя по особо важным делам. И для того, чтобы остаться на руководящей должности в полицейском управлении. Как бы там ни было, после обеда предстоит поединок. Открыв дверь в уголовный отдел, Сики столкнулся с начальником отдела Коминэ. Тот как раз собирался идти к нему. Он был бледен. Вместе они прошли в приемную. — Посмотрите, что изъял во время обыска в доме наш сотрудник. В виниловом пакете, предназначенном для вещественных доказательств, лежала яркая упаковка бумажных салфеток с рекламой. Первым, что бросалось в глаза, была написанная большими буквами надпись «Просмотр видео для взрослых». И ниже мелко: «Токио, Синдзюку, Кабукитё[12]…» — Где это нашли? — В кармане пальто инспектора Кадзи. Оно висело в шкафу у него дома. — Дома? — Когда явился с повинной, он был в пиджаке. Это потому, что он был уверен: дорога предстоит только в один конец. Если ты приходишь с повинной, у тебя не будет возможности вернуться домой в течение нескольких лет. — Это пальто, которое он носил постоянно? — Присутствовавший во время обыска сотрудник из учебного отдела сказал, что Кадзи ходил в нем каждый день. Не хотелось об этом думать, но Сики не мог не думать. Кадзи ездил в Кабукитё смотреть видео для взрослых. Это бумажные салфетки для привлечения клиентов. Наверное, естественнее было бы думать, что ему просто дали их на улице[13], но Сики чувствовал, что Кадзи действительно ездил в Кабукитё. Когда? И с какой целью? В голове крутились неприятные мысли. Когда ты в течение целых тридцати лет занимаешься расследованием преступлений, сталкиваешься с разными типами преступников. Человек, как бы он ни строил из себя святого, — когда срываешь с него маску, понимаешь, какой он на самом деле зверь. Особенно неуправляемы сексуальные преступления. Предрасположенность к их совершению — в природе всех без исключения особей мужского пола, независимо от статуса, репутации и рода занятий. Приходишь к выводу, что против инстинктов человек бессилен. Кадзи и Кабукитё. Конечно, нельзя не признать, что нет ничего более несочетаемого. Но в группе риска состоят примерные семьянины от 40 до 60 лет. Секс под запретом. Чем строже усвоенные с детства моральные принципы, чем больше стараешься добросовестно следовать им, тем более привлекательной становится сексуальная сфера. Когда со всех сторон обрушиваются волны соответствующей информации, однажды внезапно приходит чувство досады. Как же много мужчин, которые, считая себя ущербными и словно пытаясь отомстить времени, воспитавшему их таким образом, пускаются в погоню за запретными удовольствиями и отдаются им, забывая и о работе, и о семье… Задушив жену и оставив тело, Кадзи отправился в Кабукитё. Прежде чем явиться с повинной, он встречался с публичной женщиной… Но ни Сики, ни Коминэ не высказали своих предположений вслух. — Отправь две группы в Токио. А я загляну в дом инспектора Кадзи. — Там, внизу, караулят журналисты. — Я знаю. Сики направился в глубь отдела. Открыл дверь, предназначенную для конвоирования подозреваемых, спустился по внешней лестнице и вышел к парковке, находившейся за зданием полицейского управления. Недалеко от служебного автомобиля он заметил молодого мужчину. Это был Накао из газеты «Тоё». Сики хотел вернуться, но было уже поздно. — Господин старший следователь! Накао, который очень гордился своими ногами легкоатлета, в мгновение ока очутился рядом с Сики и зашагал вместе с ним. — Все-таки вы были здесь… — Я только ненадолго зашел. Уже уезжаю. — Сики опять повернулся и направился к автомобилю. — Какой ужас, не так ли? — Да. — Это действительно шок. Убить собственную жену!.. — Вы хорошо знали его? — Нет. Но я как-то делал о нем репортаж. Он ведь написал учебник по чистописанию и раздавал его молодым полицейским. — Да, и это очень помогло. Ведь если протокол написан с ошибками и некрасиво, подозреваемый будет презирать нас. — Так что? Кадзи рассказал о том, что потом произошло? — Не знаю. — Похоже, он подал в учебный отдел объяснительную записку о неявке на работу в течение двух дней. Написал, что в первый день плохо себя чувствовал, а во второй — что у него были важные дела. — Вот как! В первый момент это показалось Сики неожиданным, но он тут же все понял. Если б Кадзи не предупредил о своем отсутствии, кто-нибудь из учебного отдела наверняка отправился бы к нему домой и заметил что-то странное. Но новость о том, что Кадзи написал объяснительную, почему-то заставила задуматься о его двуличности, и у Сики стало тяжело на душе. Раз Кадзи не забыл об этом, можно предположить, что, по крайней мере, он не был настолько подавлен. Что же произошло потом? Что он делал, сообщив в отдел о «болезни» и «делах»? Приводил в порядок дом? Но в таком случае Кадзи должен честно рассказать об этом. И все-таки он куда-то ездил. В Кабукитё? Сики собрался было сесть в машину, но Накао взволнованно спросил: