– Только если ему грустно, значит, человек умер. – Да, это печально. Папочка еще работает в Бедфорде? Или он работает теперь в Кембридже? Девочка пожала плечами. – В Кембридже? – Он занимается музыкой? – Да. Да, он играет. Но очень-очень-очень-очень плохо! – она сказала это, хихикая. Нора тоже рассмеялась. Хихиканье Молли было заразительным. – А… у тебя есть тети и дяди? – Да, есть тетя Джайя. – Кто такая тетя Джайя? – Папочкина сестра. – А еще кто? – Дядя Джо и дядя Эван. Нора почувствовала облегчение: в этом времени ее брат жив. И он с тем же мужчиной, что и в ее олимпийской жизни. И он явно общался с ними, так что Молли знала его имя. – Когда мы в последний раз видели дядю Джо? – На Рождество! – Тебе нравится дядя Джо? – Да! Он забавный! И он подарил мне панду! – Панду? – Мою любимую обнимашку! – Панды – тоже медведи. – Только добрые. Молли зевнула. Она становилась сонной. – А мамочка и дядя Джо любят друг друга? – Да! Ты вечно висишь с ним на телефоне! Это было любопытно. Норе казалось, она ладит с ним только в тех жизнях, в которых не участвовала в «Лабиринтах» (в отличие от ее решения продолжить плавать, кофейное свидание с Эшем случилось после пения в группе). Но это нарушало ее теорию. Нора гадала, не стала ли сама Молли связующим звеном. Может, эта малышка залечила рану, нанесенную отношениями между ней и братом. – У тебя есть бабушки и дедушки? – Только бабушка Сэл. Нора хотела спросить про смерть своих родителей, но, пожалуй, сейчас было не время. – Ты счастлива? Когда не думаешь о медведях? – Думаю, да. – А мамочка с папочкой счастливы? – Да, – проговорила она медленно. – Иногда. Когда ты не устаешь! – А мы часто весело проводим время? Она потерла глаза. – Да. – У нас есть домашние животные? – Да. Платон. – Кто такой Платон? – Наш пес. – А какой он породы? Но она не получила ответа, потому что Молли уснула. И Нора легла рядом на ковер и закрыла глаза. Когда она проснулась, ее лицо лизал чей-то язык. Лабрадор с улыбчивыми глазами и виляющим хвостом радовался и волновался, обнаружив ее. – Платон? – спросила она сонно. – Это я, – казалось, махал он в ответ. Было утро. Свет лился в комнату сквозь занавески. Плюшевые игрушки – включая панду и слона, которого Нора заметила раньше, – валялись по всему полу. Она взглянула на постель и увидела, что та пуста. Молли в комнате не было. И шаги, тяжелее детских, по лестнице. Она уселась, понимая, что выглядит ужасно после сна на полу в растянутой футболке с надписью Cure (которую она узнала) и в клетчатых пижамных штанах (их – нет). Потрогала лицо: щека, на которой она лежала, помялась, а волосы – длиннее в этой жизни – были грязными и растрепанными. Она попыталась оправиться, насколько это возможно, за две секунды до прибытия мужчины, с которым она спала каждую ночь, но при этом не спала ни разу. Муж Шрёдингера, так сказать. И тут он вошел. Идеальная жизнь Отцовство лишь слегка потрепало приятно-мальчишескую внешность Эша. Как бы то ни было, он выглядел даже здоровее, чем в то утро, когда появился у ее порога в спортивном костюме, – сейчас одежда выглядела чуть моднее и дороже, а на руке у него красовался какой-то фитнес-трекер. Он улыбался и держал в руках две кружки с кофе, одну – для Норы. Она задумалась, сколько кофе они выпили вместе с той первой встречи. – О, спасибо. – О нет, Норик, ты проспала тут всю ночь? – спросил он. Норик. – Почти всю. Я хотела вернуться в постель, но Молли растревожилась. Пришлось успокаивать ее, а потом я уже слишком устала, чтобы уйти. – О нет. Мне так жаль. Я ее не слышал, – он казался искренне расстроенным. – Наверно, это я виноват. Показал ей вчера перед работой медведей на YouTube. – Не страшно. – Зато я выгулял Платона. Мне не нужно в больницу до полудня. Вторая смена. Ты пойдешь сегодня в библиотеку? – О! Знаешь, что? Пожалуй, я пропущу. – Ладно, что ж, я приготовил Молли завтрак и заброшу ее в садик. – Я могу отвести Молли, – ответила Нора. – Если у тебя сложный день. – О, ничего серьезного. Пока только желчный пузырь и поджелудочная. Легче легкого. Я собираюсь на пробежку. – Ясно. Да, конечно. Полумарафон в воскресенье. – Что? – Ничего. Не важно, – откликнулась Нора. – Я просто брежу от сна на полу.