– Верно, – ответила миссис Элм нервно. – Ты прекрасно знаешь, что это нехороший знак. – Я больше не могу. – Ты всегда так говоришь. – У меня закончились жизни. Я все перепробовала. И все равно я всегда возвращаюсь сюда. Всегда есть что-то, что мешает мне наслаждаться. Всегда. Я чувствую себя неблагодарной. – Что ж, не стоит. И ничего не закончилось, – миссис Элм вздохнула. – Ты знала, что всякий раз, как ты выбираешь книгу, она не возвращается на полку? – Да. – Поэтому ты не можешь вернуться в жизнь, которую уже испытала. Всегда должна быть какая-то… вариация в теме. В Полночной библиотеке нельзя взять одну книгу дважды. – К чему вы? – Ну, даже в темноте ты знаешь, что эти полки так же заполнены, как и тогда, когда ты видела их в последний раз. Потрогай, если хочешь. Нора не стала трогать. – Да, я знаю, так и есть. – Они в точности так же заполнены, как и тогда когда ты впервые появилась здесь, верно? – Я не… – Это значит, что все еще остается столько же возможных жизней, как и всегда. Бесконечное количество, по сути. Возможности не могут закончиться. – Но может закончиться желание их хотеть. – О, Нора. – Что «о»? Настала пауза в темноте. Нора нажала подсветку на часах, чтобы проверить. 00:00:00 – Думаю, – наконец проговорила миссис Элм, – и надеюсь, мои слова не прозвучат грубо, но думаю, ты слегка потерялась. – Не поэтому ли я попала в Полночную библиотеку изначально? Потому что потерялась? – Ну да. Но теперь ты потерялась в своей потерянности. А это очень глубокая потерянность. Так ты не найдешь свой способ жить. – А если его не существует? Что, если я… в ловушке? – Пока есть книги на полках, ты не можешь быть в ловушке. Каждая книга – возможность бегства. – Я просто не понимаю жизнь, – сникла Нора. – Жизнь не нужно понимать. Ее нужно просто жить. Нора покачала головой. Это было слишком глубокое высказывание для выпускницы философского факультета. – Но я не хочу такого, – сказала Нора. – Я не хочу быть как Гюго. Не хочу скакать по жизням вечно. – Ладно. Тогда ты должна выслушать меня внимательно. Итак, тебе нужен совет или нет? – Ну да. Конечно. Похоже, уже поздновато, но да, миссис Элм, я буду очень благодарна вам за совет. – Так. Хорошо. Думаю, ты достигла того момента, когда не видишь леса за деревьями. – Я не вполне понимаю, о чем вы. – Ты права, когда воспринимаешь эти жизни как пианино, играя на них мелодии, которые не являются настоящей тобой. Ты забываешь, кто ты есть на самом деле. Становясь всеми, ты становишься никем. Ты забываешь свою осевую жизнь. Ты забываешь, что тебе подходило, а что нет. Ты забываешь свои сожаления. – Я проработала свои сожаления. – Нет. Не все. – Ну, не до мелочей. Нет, конечно. – Тебе нужно снова взглянуть в «Книгу сожалений». – Как мне это сделать в кромешной темноте? – Ты знаешь книгу назубок. Ведь она внутри тебя. Так же… как и я. Она вспомнила, как Дилан рассказал, что видел миссис Элм возле дома престарелых. Подумала сообщить ей об этом, но не стала. – Ясно. – Мы знаем лишь то, что воспринимаем. Все, что мы переживаем, в итоге лишь наше восприятие этого события. «Важно не то, на что ты смотришь, но что видишь»[102]. – Вы знаете Торо? – Конечно. Ведь ты его знаешь. – Дело в том, что я уже не знаю, о чем сожалею. – Ладно, давай посмотрим. Ты говоришь, что я лишь твое восприятие. Тогда почему ты меня воспринимаешь? Почему я – миссис Элм – человек, которого ты видишь? – Не знаю. Потому что я вам доверяла. Вы были добры ко мне. – Доброта – это великая сила. – И редкая. – Должно быть, ты ищешь не там. – Возможно. Темноту разорвал тихий свет лампочек по всей библиотеке. – Так где еще в твоей осевой жизни ты ее ощущала? Доброту? Нора вспомнила ночь, когда Эш постучал в ее дверь. Может, поднять мертвого кота с дороги и отнести под дождем на задний двор возле квартиры, похоронить вместо нее, потому что она затуманена горем, – не самый романтичный поступок на свете. Но это безусловно можно назвать добрым делом: выделить сорок минут из своей пробежки, чтобы помочь той, кто в этом нуждается, и получить лишь стакан воды в благодарность. Ей не удалось в тот момент оценить эту доброту. Ее горе и отчаяние были слишком сильны. Но теперь, подумав об этом, она ощутила это как нечто выдающееся. – Кажется, я знаю, – сказала она. – Она была прямо передо мной, в ночь, когда я пыталась убить себя. – Вчера вечером, ты имеешь в виду? – Полагаю. Да. Эш. Хирург. Тот, кто нашел Вольта. Он как-то приглашал меня на кофе. Много лет назад. Я тогда еще была с Дэном. Я отказалась, ну, ведь я была с Дэном. Но что, если бы я уже не встречалась с ним? Что, если бы я порвала с Дэном и пошла на кофейное свидание: осмелилась бы в субботу, при всех в магазине, согласиться на кофе? Ведь должна существовать жизнь, в которой я на тот момент свободна и говорю то, что хочу сказать. Где я ответила: «Да, я с удовольствием выпила бы кофе с тобой, Эш, было бы здорово». И выбрала бы Эша. Я бы хотела попробовать эту жизнь. Куда бы она меня привела? И в темноте она услышала знакомый звук, полки начали движение: медленно, со скрипом, затем быстрее, глаже, – пока миссис Элм не нашла книгу, жизнь, о которой спрашивала Нора. – Вот сюда. Жемчужина в раковине Она очнулась от неглубокого сна и первым делом заметила, что невероятно устала. В темноте ей удалось разглядеть картину на стене. Она едва разобрала, что это абстрактное изображение дерева. Не высокого и тонкого. А приземистого, широкого, цветущего. Рядом с ней спал мужчина. Так как он отвернулся от нее в темноте, да еще и укрылся пуховым одеялом, было невозможно понять, Эш ли это. Почему-то все ей казалось более странным, чем обычно. Конечно, очутиться в постели с мужчиной, с которым ее объединяли лишь похороны кота да пара увлекательных бесед за прилавком музыкального магазина, – и по обычным меркам странновато. Но с тех пор, как Нора стала частой гостьей в Полночной библиотеке, она постепенно привыкла к диковинному. И поскольку существовала вероятность, что это Эш, существовала и вероятность, что это не он. Единственное решение не предсказывало все будущие исходы. Кофейное свидание могло, к примеру, привести к тому, что Нора влюбилась в официанта. Такова непредсказуемая природа квантовой физики. Она потрогала свой безымянный палец.