– Это солдаты невысокого ранга. Уверена, что они способны очаровать странницу, если решат это сделать. – Она откусила кусок пирога, стараясь не повредить драгоценные камни цвета фуксии на своих губах. – Но они не захотят привлекать к себе внимания начальства. Кроме того, Фин слишком робок для такой задачи, а Кларена больше интересуют собственные любовные похождения. – А ты считаешь, что капитан Королевской армии не побоится быть пойманным? – возразила Мариетта. – Нет, он же сам командир. Он привык думать самостоятельно, и он сумеет придумать план и осуществить его, ему не придется заботиться о том, как это сделать за спиной у начальников. Объяснения Деллары были такими исчерпывающими, что Мариетта не сумела возразить. Возможно, ей следует посоветоваться с капитаном. В конце концов, она просто хочет добыть некоторые предметы одежды, только и всего. – Очень хорошо, я задам ему этот вопрос, – согласилась Мариетта, не обращая внимания на взгляды, которыми обменялись Деллара и Пирлипата. Она гадала, пригласит ли он ее опять в свой кабинет. Теперь, когда она выздоровела и уже не умирает от голода, исчез предлог для их встреч. Мимолетная грусть охватила ее. Она постаралась ее подавить: в ее распоряжении еще оставался его блокнот. – Тогда мы сможем пройти по лестнице, замаскировавшись. Как нам лучше убежать из апартаментов? – Нам надо действовать в обратном порядке, – сказала Пирлипата, набирая следующую горсть ягод. Пухлые ягоды с замороженной кожицей темно-лилового цвета готовы были лопнуть от сладкого, липкого сока. – Не имеет смысла все это обсуждать, если у нас до сих пор нет никаких идей, как уйти из дворца. – Разве это не очевидно? – протянула Деллара медово-сладким тоном. Мариетта и Пирлипата выжидающе смотрели на нее. – Мы выйдем не через парадный вход. – Я не знала, что из дворца есть другой выход, – удивилась Мариетта. Пирлипата наморщила лоб. – Если он есть, я об этом не знаю. – Ваши мысли не выходят за пределы этого земного шара. Мы уйдем не из этого дворца. Мы уйдем из этого мира, – произнесла Деллара с широким жестом. Лицо Пирлипаты прояснилось. – О! Но растерянность Мариетты не исчезла. Она нахмурилась: – Чего я не понимаю? – Все эти двери, выходящие на лестницу. – Пирлипата повернулась к Мариетте и взволнованно посмотрела на нее. – Как ты думаешь, куда они ведут? – Скажите мне, – ответила Мариетта, заражаясь ее энтузиазмом. Деллара подалась вперед, ее инкрустированные драгоценными камнями губы сверкали, окружая ее призрачным сиянием. – Они ведут в другие миры. Глава 30 Другие миры. Нервная дрожь охватила Мариетту вместе с надеждой и непостижимым пониманием того, что она лишь ничтожная пылинка во вселенной, расширившейся до гораздо больших размеров, чем она могла себе представить. Ее единственное проникновение в другой мир закончилось ее пленением, но Деллара обладает острым, как кинжал, умом, и если она считает этот путь побега через заколдованный дворец наиболее вероятным, то Мариетта готова с ней согласиться. – Как мы сможем потом найти обратную дорогу в этот мир? И вернуть меня в мой мир? – Во всех мирах есть двери, – ответила Деллара. Пирлипата ободряюще улыбнулась Мариетте. – Не бойся, мы не прекратим поиски, пока не вернем тебя домой. – Или не найдем тебе лучший дом, – прибавила Деллара. Пирлипата бросила на нее многозначительный взгляд, полный того раздражения, которое обычно возникает между сестрами, братьями или старыми друзьями. – Это едва ли ее обнадежит. Деллара стряхнула с платья крошку печенья. – У меня создалось впечатление, что она не слишком любит свой собственный мир. Она упоминает о нем лишь походя, и ей явно неприятно говорить о нем. А потом иногда ночью ей снятся кошмары. Мариетта теребила покрытый хрустящей глазурью кусочек сыра, который взяла с подноса. – Я не знала, что разговариваю во сне. – Ты не разговариваешь, – медленно произнесла Деллара, – но я умею чувствовать вкус твоих снов. И ощущаю жгучий привкус страха, который пронизывает ночь, когда тебе снится кошмарный сон. Мариетта понимала, что это за кошмарные сны. Прошло уже очень много времени, а Дроссельмейер продолжал ее преследовать, по ночам следил за ней в ее воображении, в то темное время, когда страхи подкрадываются к человеку под серебристым светом луны. Иногда границы ее сознания истончались, и ей казалось, будто она видит Дроссельмейера, мелькающего там и тут во дворце. Время и магия представляли собой две мощные силы, она попала в ловушку между ними и не была уверена, где реальность, а где фантазия. – Есть там кое-что, к чему я бы предпочла не возвращаться, – призналась она, положив сыр обратно. – Но это не означает, что я вообще не хочу вернуться. Там есть люди, по которым я скучаю, и мечта, которая не гаснет во мне. И еще кое-что, чему я теперь готова бросить вызов. – Все, что она вытерпела здесь, заставило ее лучше понять свое собственное тело. Теперь она знала, как оно может сражаться, сопротивляться и влиять на события. Снова встретив Дроссельмейера, она не станет изображать покорную эдварианскую леди, которой он так умело манипулировал. Она пустит в ход когти и вырвется от него. – Рада за тебя. – Деллара отсалютовала ей своим яблочным пирогом, словно это бокал шампанского. – Ты станешь гораздо счастливее, если сразишься со своими демонами. – Именно так ты поступила? – осторожно спросила Мариетта. – Лучше. Я своих убила. – Ответная улыбка Деллары заставила Мариетту ощутить осколки льда на шее. – А когда я там стояла, среди их внутренностей и обломков костей, я ни перед кем не отчитывалась. – Король Гелум назвал тебя феей, – прошептала Мариетта. – Король Гелум невежественный глупец. Феями в Эвервуде называют всех женщин, которые перестали быть смертными и вышли за пределы того, что называют человеческим существованием. Возможно, было бы правильнее назвать их демонами. – Тени вокруг радужки ее глаз проявились яснее, им не терпелось поведать свои истории. Но Деллара больше ничего не рассказала, ни как она получила свою волшебную палочку, ни о магии, пропитавшей ее кожу. Мариетта не стала настаивать. Деллара открывала свои тайны понемногу, одну за другой, ее замороженное доверие оттаивало постепенно, и Мариетта не хотела давить и выпытывать, рискуя разрушить это хрупкое доверие. И еще ей не хотелось случайно сказать нечто такое, что может оскорбить Деллару, хотя откровения Деллары распалили ее воображение. В конце концов, она находилась в другом мире, и здесь слова имели другую этимологию. Она только что сама стала свидетельницей того, как Деллара пожертвовала собой ради нее, а в ее представлении никакой демон так бы не поступил. – Мы еще должны обсудить, как уйти из этих апартаментов. – Пирлипата взглянула на дверь, за которой стояли невидимые стражники, владеющие ключами от их жизней. – Мы их отвлечем, – сказала Мариетта. Она много думала над этой частью плана побега. Одной бороться с двумя вооруженными Безликими стражниками было бы проблематично, но теперь, когда женщины объединились, она была уверена, что они смогут одолеть их железную силу. – Мы заманим их в эту комнату и устроим им здесь ловушку. Вместе мы их разоружим и заставим молчать. Деллара разглядывала свои ногти. Очнувшись от лихорадочного забытья, она чувствовала себя униженной тем состоянием, в котором Мариетта и Пирлипата позволили ей приходить в себя. Сейчас она возлежала в расписанной вручную шелковой пижаме, в облаке духов и раскрашенная во все оттенки северного сияния, играющего в ночном небе. – Это не проблема. – Значит, все в порядке? Мы составили план? – Пирлипата переводила взгляд с одной на другую. – Не совсем, – ответила Деллара. – Мне надо будет вернуть свою волшебную палочку. Мариетту охватило беспокойство. – Ты дала мне понять, что король спрятал ее в каком-то надежном месте. – Да, спрятал. Только я точно знаю, где это место. В этом дворце происходит мало такого, чего бы я не знала. – Деллара встала и начала ходить к замороженной сахарной стене и обратно. – Оно под троном короля. Под ним находится потайная комната. Чтобы открыть ее, придумали один механизм, и король все время носит его с собой. Никто, кроме него, никогда не спускался туда. Пирлипата и Мариетта смотрели, как она ходит взад и вперед, словно внутри у нее скрывается шторм. – Я очень боюсь спросить, откуда ты это знаешь, – сказала наконец Пирлипата. – Ты уверена, что она тебе нужна? – спросила Мариетта. – Чтобы вернуть ее, потребуются сложные действия, и я не уверена, что мы это сумеем, не говоря уже о том, что придется отложить наше бегство из дворца. Деллара резко повернулась к ней: – Я отказываюсь покидать дворец без нее. Я устала жить без своей магии, терпеть это полусуществование, я не хочу становиться жертвой жалких лихорадок и медленно восстанавливаться от ран. – Понимаю, – тихо произнесла Мариетта, она чувствовала, что действительно понимает ее. – Нет, не понимаешь и не можешь понять, но я этого от тебя и не ожидаю. – Гнев Деллары постепенно утих. – Пока мы здесь, мы вернем доспехи Пирлипаты. – Она указала рукой на пуанты Мариетты, лежащие в углу: – Король разрушает то, что делает тебя особенной, обращает это против тебя. Что касается нас с Пирлипатой, он просто отнял у нас наши таланты. – Тогда мы будем бороться, чтобы вернуть их вам обеим, – сказала Мариетта, и Пирлипата радостно улыбнулась. – Король Гелум устраивает бал через два дня, и портниха нам будет шить для него наряды, – выдохнула Пирлипата. – Я решила, что передам ей письмо моей семье. Если нам предстоит бежать через другие миры, то я не могу упустить случай предупредить Кракатук об опасности. – Ты не должна излагать эти мысли на бумаге, – сразу же возразила Мариетта. – Очень возможно, что у стен в этом дворце есть глаза и кто-то прочтет письмо. Ты же не хочешь, чтобы король начал вторжение раньше, чем задумал, если это откроется. В глазах Пирлипаты засверкали изумрудные искры. – Я собираюсь написать письмо шифром. Меня учили этому в университете. Эту историю я расскажу в другой раз, – прибавила она, увидев интерес Мариетты. Мариетта кивнула. – Хорошо. По-видимому, король Гелум необычайно любит устраивать балы, – задумчиво сказала она. – Теперь они станут еще более грандиозными, – сообщила ей Пирлипата. – Чем больше мы углубляемся в зиму, чем дальше отодвигаются воспоминания о солнце, тем чаще и пышнее становятся балы. Король Гелум заявляет, что в его королевские обязанности входит развлекать народ Эвервуда, но истина в том, что этот король обожает роскошь и не может не расходовать колоссальных средств на празднества. На Мариетту нахлынула волна воспоминаний о нищете, жажде и болезнях в городе, обремененном непосильными налогами. Она никогда не испытывала лишений, жила в богатом городском доме, а сейчас живет в этих до неприличия роскошных апартаментах. Она представить себе не могла тот выбор, который стоит перед матерями, ее ровесницами: позволить детям умереть от жажды или обречь их на медленную смерть от минеральной болезни. В другой жизни она могла бы представить себя в первых рядах восставших, бок о бок с капитаном Легатом и его матерью. Но это не ее мир и не ее борьба. Когда она вернется в Ноттингем, решила она, она откроет глаза и посмотрит на окружающих ее людей. Погруженная в эти мысли, Мариетта не сразу заметила, что Пирлипата сказала «этот король». – Этот король? – повторила она. – А кто был его предшественником?