— Поэтому у меня нет никакого желания говорить с тобой, — завершила она. — И мне хотелось бы, чтобы ты понял, что это окончательно… Можешь сдохнуть хоть завтра, мне все равно. Ясно? — Куда уж яснее!.. Поняв, что сумела задеть его до глубины души, она, казалось, обрадовалась, увидев, как болезненно исказилось его лицо. И даже позволила себе улыбнуться. Презрительной улыбкой. — Ты снова взялся за свое с этой маленькой жандарметкой? — поинтересовалась она. — Не лезь, куда тебя не просят! — рявкнул Венсан. — Ты прав! Меня это не касается! Ты для меня больше не существуешь… ты ничто… Впрочем, бюро закрыто, и тебя просят немедленно покинуть помещение. Неожиданно он двинулся на нее с таким свирепым видом, что она отступила. — Что еще тебе надо? — Мои деньги! — ответил он. Она направилась в заднюю комнату и спустя несколько секунд вышла оттуда с конвертом, который бросила на стойку. — Наличные и чеки, все там, — произнесла она. — Деньги за последние десять дней… Пересчитываешь, подписываешь квитанцию и сваливаешь! — Нет проблем! Мне вряд ли будет не хватать твоего общества… Не пересчитывая, он подписал квитанцию. Громко хлопнув дверью, он прыгнул в пикап и на недозволенной скорости помчался по центральной улице Аллоса. В конце концов, Мишель никогда не была его подругой; исключительно рабочие отношения. Так что она может думать все, что угодно. Согласен, она страдала, обнаружив тело Мириам. Согласен, есть вещи, которые забыть нельзя. Но его вины в этом нет. Он свернул на лесную дорогу и включил радио. Однако напрасно он увеличивал громкость, в голове его звенели только слова Мишель. Он тоже не мог забыть лицо Мириам. Он думал о ней каждый день, она снилась ему каждую ночь. Еще один кошмар. Словно невольное отмщение, Мириам с ее глазами послушного ребенка неотступно преследовала его в его собственном мире, постоянно спрашивая: почему? Почему ты не полюбил меня? Почему ты убил меня? И еще один кошмар. Пополнивший сонмы жутких видений, превращавших его ночи в чистилище. Он заметил, что днем эти бесформенные легионы, толпившиеся возле дверей его подсознания, вынужденно отступали. Ночью бой возобновлялся с неслыханным ожесточением. Война, исход которой всегда одинаков: враг слишком многочисленный, поражение неотвратимо. * * * Вертоли, казалось, был поражен, увидев дичь, доставленную ему его ищейками. В субботу вечером, незадолго до полуночи. Идеальное время для проверки машин и водителей на алкоголь-скорость-оружие. И именно Серван, Матье и Лебрен захватили крупную добычу: водителя, ехавшего на своем «БМВ» со скоростью более 130 километров в час. К несчастью, этим водилой оказался не кто иной, как Себастьян Лавесьер, единственный сын мэра. Честно говоря, Вертоли предпочел бы, чтобы его подчиненные задержали какого-нибудь отдыхающего. Или вернулись с пустыми руками. Он мерил шагами свой кабинет, гневно глядя на задержанного. — Дайте ему алкотестер, пусть дыхнет, — велел он. Матье вынул прибор, и Себастьян согласился пройти проверку. Результат не заставил себя ждать: рекордное количество паров! — Ну хватит, не будете же вы держать меня здесь всю ночь! — теряя терпение, развязно воскликнул молодой человек. — Замолчи! — прикрикнул на него Лебрен. — О’кей, да, я немного выпил! Но мы отмечали день рождения приятеля и… — Заткнись! — рявкнул Вертоли. — Ты не немного выпил, ты пьян в стельку! И в таком состоянии ты вел машину? Ты что, хочешь разбиться или как? — Да ладно, я умею водить… и нечего дергаться как ненормальным! Он попытался встать и чуть не упал лицом вниз. В самый последний момент Лебрен подхватил его и вернул на стул. — Поместить его в камеру, чтобы протрезвел? — спросила Серван. — Нет… Отвезете его к отцу. Завтра, когда проспится, пусть явится за своей машиной. Она с изумлением посмотрела на шефа. — Но… он же в стельку пьян! — запротестовала она. — И отказался подчиниться приказу остановиться! Нам пришлось гнаться за ним несколько километров! — Вы отвезете его к отцу, и точка! — произнес аджюдан. — Это отвратительно! — возмутилась девушка. Презрительно улыбаясь, Себастьян уставился на нее, и его взгляд лишь удвоил ее возмущение. — Делайте, что вам приказывают, бригадир! — велел аджюдан. — Матье, вы едете с ней. Выполняйте! — Слушаюсь! — пришлось ответить Серван. Тон ее и взор были особенно дерзкими. Все огни погашены, — очевидно, супруги Лавесьер спали крепким сном. Только собаки яростно лаяли из своей конуры. — Отлично, — выдавил Себастьян. — Высадите меня здесь… Я знаю дорогу! — Замолчи! — ответила Серван. — Мы обязаны передать тебя с рук на руки твоим родителям… Тем более что ты на ногах не стоишь! — Какого черта надо будить моих стариков! Я совершеннолетний и неутомимый, моя крошка! — Смени тон! — приказала она, открывая дверцу. — Я не твоя крошка, запомнил? Схватив Себастьяна за ворот, она вытащила его из машины, и он рухнул прямо к ней в объятия. Она не смогла удержаться на ногах, и оба упали на посыпанную гравием дорожку. Оказавшийся сверху юнец явно испытывал удовольствие от такого падения. Серван безуспешно пыталась высвободиться. Подоспевший Матье без церемоний схватил Себастьяна за шиворот, поднял и прислонил к машине. Серван смогла наконец подняться и отряхнуть форму. — Очень жаль, моя крошка! — хмыкнул молодой человек. — Заткнись! — прорычала Серван. — Заткни свою поганую глотку! Презрительная улыбка юнца исчезла, уступив место изумлению, а потом злости. — Ты у меня еще поговоришь! — угрожающе просипел он, пытаясь непослушными руками дотянуться до нее. — Ты еще не знаешь, кто я! Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне! Тем более маленькая дебилка в жандармской форме! — Довольно! — произнес Матье. — Серван, звони! Пожалуйста… Она направилась к крыльцу и держала палец на кнопке звонка до тех пор, пока в коридоре не зажегся свет. Дверь открыл сам мэр, в пижаме, халате, с растрепанными волосами и сонным взглядом… — Добрый вечер, месье! Национальная жандармерия… — Что случилось? — Мы привезли вам вашего сына, месье, — продолжала Серван, стараясь контролировать себя. — Он находился за рулем в пьяном виде, а когда ему приказали остановиться, отказался выполнить приказание… — Ах ты, мерзавец! — проревел Лавесьер, вперив взгляд в своего отпрыска. — Когда ты наконец возьмешься за ум? — Ладно, давай отпускай меня! — пропыхтел Себастьян. В это мгновение за спиной мужа показалась Сюзанна. Увидев форму, она испустила сдавленный писк, крик, задавленный в зародыше.