— Хуже. Я превысил свой кредит еще до того, как все произошло. Теперь я по уши в долгах. Добавьте отрицательный баланс. — И что вам посоветовали в бюро? — спросил Барнаби. — Судиться. Тем более что мне гарантирована бесплатная юридическая защита, а потому я не рискую потерять кучу денег на уплате судебных издержек. Правда, теперь, когда он мертв, не знаю, как все обернется. — Есть какие-либо предположения, зачем ему вдруг понадобилась такая крупная сумма? — Никаких. — Когда вы видели его в последний раз? — На слушаниях в суде магистратов. — Но с тех пор прошли недели, — усомнился сержант Трой. — Конечно же, в таком маленьком местечке, как это… — Не обязательно. Он нигде не бывал. Даже в пабе. — А миссис Холлингсворт? Ее вы видели? — О да, ее я видел. За день или два до того, как она сбежала. Он сорвал ромашку и стал щекотать цветком собаку. Бесс перекатилась на спину и от счастья дрыгала лапами. — Я шел навестить Сару Лоусон. Вы еще с ней не виделись? Барнаби отрицательно повел головой. — Так вот Симона звонила по телефону из будки напротив «Лавров». — Вы, случайно, не слышали чего-то из разговора? — Боюсь, что нет. Да и какое это имеет значение? Я хочу сказать… Ничего таинственного в ее уходе, по-моему, нет. Разве не так? — Когда это было, мистер Паттерсон? — Погодите-ка. — Припоминая, Грей прикрыл глаза. — Сара в тот день не преподавала, значит, это была не среда. В понедельник я весь день пробыл дома… Значит, во вторник. — Миссис Холлингсворт уже не было в будке, когда вы уходили, сэр? — Нет, хотя я очень недолго пробыл. Сара работала и не захотела прерываться. Могу добавить еще, — произнес Паттерсон едко, — поскольку вам об этом все равно скоро доложит кто-нибудь из деревенских хлопотунов, что у меня самые серьезные намерения относительно этой женщины. Но пока мы не очень-то далеко продвинулись. Правда, Бесс? Услышав свое имя, собака пришла в неописуемый восторг. Она возбужденно вскочила и принялась озираться по сторонам, будто в ожидании волнующих приключений, потом попробовала положить голову на колени хозяина, но Грей отстранил ее, назвав глупой псиной. — Значит, вы разведены, сэр? — уточнил старший инспектор. А когда Грей помедлил с ответом, сержант Трой с понимающей ухмылкой (все мы тут мужчины) предположил, что Паттерсону чертовски повезло и все эти годы он двумя руками держался за свою удачу. — Простите, не понял? — Повезло, что остались холостяком. — Вам не кажется, что это мое сугубо личное дело? — В голосе Грея слышалась некая мучительная интонация, как будто что-то вынуждало его говорить не всю правду. — Насколько хорошо вы знали миссис Холлингсворт? — спросил Барнаби после паузы, в которую он сумел вложить мягкое недоумение по поводу того, что Паттерсон затруднился с ответом на вполне невинный вопрос. — Можно сказать, вообще не знал. Мы с Аланом не общались вне работы. Честно говоря, она казалась мне глуповатой. Такая, знаете ли, финтифлюшка. — Но хорошенькая? — О да. Просто прелесть. — Ее уход вас удивил? — Он всех удивил. Теперь деревне долго будет о чем посудачить. — Алан когда-нибудь говорил с вами о своей женитьбе? — Нет. Я знал его первую жену. Был шафером у них на свадьбе и все такое. Может, он решил, что я приношу неудачу? — Я и не знал, что это его второй брак, — встрепенулся инспектор на своем замшелом насесте. — Не только у него. У нее тоже. Мириам, первая миссис Холлингсворт, потрясающая женщина. Умная, открытая, энергичная. Абсолютно ему не подходила. У Алана были свои представления о том, как надо обходиться с женой. Ветхозаветные. Подошли бы человеку вдвое старше. Посели жену в хорошеньком маленьком домике, одевай как куколку, обвешивай украшениями, снабжай дорогими безделушками — и она будет счастлива и благодарна тебе всю оставшуюся жизнь. «А что не так? — удивился про себя Трой. — Найди я богатую нимфоманку, которая надарила бы мне дорогих игрушек, я бы тоже был счастлив вполне». — Когда они встретились, Мириам только-только получила диплом врача и, естественно, хотела практиковать. Они из-за этого ссорились, и он уступил лишь после того, как Мириам пригрозила, что уйдет. Она начала работать, и стало еще хуже. Иногда Алан возвращался из офиса, а ее еще не было. Само собой, ей приходилось уезжать на вызовы. Однажды ей позвонили в три ночи. Она собиралась выйти, но он устроил ей скандал, обвинил в том, что она ему изменяет. Хотя откуда бы у бедняжки взялись силы для романа? Он поехал за ней, вломился в дом и застал ее у постели умирающего пациента. Тут она не выдержала. На следующее же утро собрала вещи и уехала. Через год они развелись. К тому времени Мириам уже работала в медицинском центре в Биркенхеде. И до сих пор там, насколько я знаю. — Как думаете, она снова взяла девичью фамилию? — спросил Трой, торопливо записывающий все, слово в слово. — Не удивлюсь, если так. — И какая фамилия была у нее? — Кентон. — Похоже, на этот раз он сделал выбор более обдуманно, — предположил Барнаби. — Вам следует понять одну вещь: Алан был дико не уверен в себе. Ему всегда казалось, что кто-то хочет его надуть. Именно поэтому он проводил в офисе все дни напролет. В этом не было необходимости. Положение фирмы вполне стабильно, насколько вообще возможна стабильность в наши дни. И именно поэтому он постоянно звонил с работы домой, чтобы убедиться, что Симона сидит на привязи. — Выходит, первый опыт его ничему не научил? — спросил Трой, который с любопытством следил за Бесс. Снова улегшись на брюхо, она не отводила глаз от бамбуковых зарослей и принюхивалась, будто там передвигалось нечто маленькое и аппетитное. — Одержимый навязчивой идеей не может учиться на опыте. Не больше, чем психически ненормальный способен владеть собой. — Вы сказали, что это был второй брак и у нее тоже, — продолжал старший инспектор. — А о первом муже Симоны вам что-нибудь известно? — Почти ничего. Алан сказал только, что брак был недолгим и что муж оказался плохим парнем. — А как его звали? — Извините, не в курсе. Неважно. Это легко выяснить. Барнаби был вполне удовлетворен, разговор с Греем оказался очень плодотворным. Если бы еще не пекло так… Все липло к нему, и сам он прилип к стулу. Крупные капли пота стекали по лбу и заливали глаза. Он неловко потянулся за платком, и тут же в траву к его ногам с глухим стуком упало яблоко. Колли прыгнула за ним, но Паттерсон прикрикнул на нее: «Оставь это, Бесс!» — поднялся и отбросил ногой подгнивший и облепленный осами плод. Затянувшаяся пауза подвигла Паттерсона не садиться обратно, и он с надеждой спросил: — Это все? — Почти, сэр. Нам хотелось лишь узнать, где вы находились вечером в понедельник и во вторник утром. — Значит, именно тогда… Густые, лохматые брови Барнаби угрожающе приподнялись. «Замечательная вещь эти его брови, — подумал Трой. — Толще конского волоса, и такая их пропасть, что хватило бы для набивки небольшого дивана». — Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, мистер Паттерсон. — А… Здесь я был. — Один? — Как это ни горько, да, один. Где-то около восьми я заглянул к Саре, но ее не было дома. — И никто вас не навещал? — Посреди ночи? — Телефонные звонки? Паттерсон покачал головой. — У вас остался ключ от дома Холлингсвортов, который вы себе сделали? — Нет. Я его выбросил.