— Да видим, — тихо отозвался один из мальчишек и обеспокоенно вздохнул: — Во что это выльется?.. — Ай, джигиты, выльется это в большой праздник! Мальчишки вздрогнули от скрипучего голоса. Артур Вартанович неслышно подошел к ним сзади, его лицо светилось радостью. — Какой праздник? — спросил Владик. — Завтра поймают радиомошенника. — Как это? Как это? Не может быть! — наперебой загалдели мальчишки. — Скажу вам, джигиты, по секрету, что дедушка Феди, — Арт ласково потрепал Федю, — взял хитрую машину. Стоит ее включить, как она сразу укажет квартиру радиомошенника. — Такой машины пока не изобрели, — насмешливо заметил Владик. — Ай, джигит, зачем смеешься над старым телефоном. Что слышал, то и передаю, — понимая, что заврался, ловко выкрутился Арт. — Наверное, портативный пеленгатор, — Владик кивком показал приятелям, чтобы они отошли в сторону. — Ай, джигиты, ай, умные головы! — не отставал от мальчишек Арт. — Такие молодые, а уже все знают. А где же ваш самый тонкий джигит, сын уважаемого кандидата наук? Почему он до обеда был во дворе, а сейчас его нет? — Его не пустили, — замешкался Владик. — Ногу подвернул, — поспешно вставил один из мальчишек. — Ай, нехорошо! Ай, беда! Пойду угощу его хурмой. Он же вчера первым откликнулся на мою просьбу. Я тоже не оставлю его в беде. — Хитро прищурившись, Артур Вартанович смотрел на Владика и его приятелей. Те возбужденно перешептывались, переглядывались. Они хотели задержать Артура Вартановича, но не знали, как это сделать. А тот, наслаждаясь замешательством мальчишек, медлил, не уходил, и это еще больше усиливало беспокойство. — Вот он! — радостно выкрикнул Федя. Через футбольное поле, весело подпрыгивая, несся Ромка Целиковский. — Ай, джигит! Ай, герой! Нога уже не болит? — участливо спросил Арт. — Какая нога? — недоуменно посмотрел на него Ромка. Мальчишки изо всех сил старались подсказать ему, но Ромка, запыхавшийся после бега, только вертел головой из стороны в сторону и ничего не понимал. — Молодость — счастливая пора. Все болезни ей нипочем. Утром болела нога, вечером уже не болит. Настоящий джигит! — Артур Вартанович резко повернулся и заковылял в ЖКО. Дорофей Анатольевич переходит в наступление Дорофей Анатольевич внимательно выслушал рассказ Артура Вартановича. — Это уже кое-что. Да я, честно говоря, и подозревал, что в этом деле замешаны дети тех, кто больше всего кричит о работе по месту жительства. Спасибо, Арт, спасибо, дорогой. Знаешь, я в последнее время стал уставать. — Уходил бы на пенсию, дорогой. Здоровье бы сберег. Оно уходит, как вода в песок. Другого не будет. Ай, не будет! — глубокомысленно причмокнул Артур Вартанович. — Мой дорогой Арт… — Дорофей Анатольевич хотел сказать еще что-то ласковое, но слишком расчувствовался, резко махнул рукой, словно обрывал невидимую нить, мешавшую ему, и прошел в дальний угол кабинета. — Ай, Дороня, ай, дорогой! Что пенсия, пенсия — деньги. Я слышал, как один умный человек по телевизору сказал, что движение — это здоровье. Только движение, дорогой, должно быть ровным, как течение большой и могучей реки. А твоя работа, дорогой, похожа на горную речку, которая, как молодая козочка, прыгает с порога на порог… Но такие уж мы с тобой чудаки, что привыкли работать до последнего. И на пенсии нам тоже нет покоя. Ай, дорогой, нет!.. Артур Вартанович потер поясницу, занывшую, видимо, к дождю, посмотрел на Дорофея Анатольевича, задумчиво стоявшего в углу, и, стараясь не шуметь, тихонько вышел из кабинета. «Пока все идет по плану. Да, по плану!» — поиски радиохулигана как-то сразу преобразили Дорофея Анатольевича. Он почувствовал прилив сил и, молодцевато поворачиваясь на каблуках, прошелся по кабинету. Заглянул в окно — возле доминошников, сидевших под грибком, собрались жильцы. Они о чем-то ожесточенно спорили. «Теперь можно и поговорить!» — Дорофей Анатольевич причесался перед зеркалом, одернул костюм и вышел во двор. — Так больше нельзя! Пропустить такой важный момент: разведчик что-то спрятал в развалинах. И второго агента мы не видели. Какую комнату вы отобрали у ребят? Отдайте! — возмущенно загалдели жильцы, собравшиеся вокруг доминошников. — Пока у нас не было радиостанции, у нас не было и радиохулиганов! Наслаждаясь тем, какое впечатление произвела на жильцов его тщательно обдуманная формулировка, Дорофей Анатольевич носком ботинка поковырял песок, наткнулся на гвоздь и, нагнувшись, поднял его. — В хозяйстве пригодится. Они не только комнату требуют, но и грибок тоже, — обратился он к доминошникам, и те сразу притихли. — Чтобы не было кривотолков, я официально заявляю, что комнату радиостанции в силу производственной необходимости заняли под инвентарь. Там теперь лежит краска. — А где раньше краска лежала? — поинтересовался бывший осветитель. — Там теперь метлы стоят, — досадуя на дотошность бывшего осветителя, отрезал начальник ЖКО и для убедительности добавил: — Может, нам совсем ремонт прекратить? Бывший осветитель виновато потупил голову. — Дорофей Анатольевич, уважаемый, как вы расцениваете все происходящее? — тронул его за плечо отец Ромки, Алексей Гелиодорович. — Знаете, я не любитель детективных фильмов, но моя жена их просто обожает. И вот пришлось звонить подруге, чтобы узнать, что сказал второй агент. Понимаете, до чего дошло? И я, занимающийся анализом классики, не в силах восстановить даже малейший эпизод в этих алогичных телероманах. Нет, уважаемый, пора принимать меры! — гневно заключил Алексей Гелиодорович. — Я всегда был за меры, только их надо принимать вовремя. Дорофей Анатольевич внимательно осмотрел собравшихся. Он давно и терпеливо ждал этой минуты. — Я всегда говорил: детей надо держать в строгости. А вы: Владик случайно стекло кокнул, Колик нечаянно дверь с петель сорвал… Пальцем тронуть их боитесь! Я всегда говорил: что посеете, то и пожнете! А вы меня упрекали, что зря наказываю внука Федю… Дорофей Анатольевич разволновался и расстегнул верхнюю пуговку рубашки. — Смотрели на меня, говоря словами нашего уважаемого кандидата наук, как на феодала какого-нибудь. Так вот, если я все возьму в свои руки и освобожу вас от Короля Эфира, вы от имени общественности напишете коллективное письмо на работу родителям, воспитавшим этого радиохулигана. Согласны? — Напишем, дорогой, и не одно напишем! — выкрикнул Артур Вартанович. — Чем меньше эти джигиты будут иметь, тем больше будут ценить то, что имеют! — Вот она — старость, вот она — мудрость! — расчувствовался Дорофей Анатольевич. — Я уже много раз говорил о том, что нам мешает сделать двор образцовым. Неужели вы не хотите жить по-человечески? Тихо. Мирно. Тогда и я со спокойной душой уйду на пенсию. А тут — каждый день ЧП. То стекла выбьют, то в подъездах разные надписи появятся. Раньше мы о радиохулиганах только в газетах читали, а теперь — свои есть! А все почему? Слишком много мы детям позволяем. Есть у них на сегодня главная задача: учиться. Вот пускай этим и занимаются. Вот на это вы, родители, себя и ориентируйте. У меня тут есть список тех, кто занимался на радиостанции. Пятнадцать человек — одних активистов. Один из них — Король Эфира. Начальник ЖКО поднял над головой листок, сложенный вчетверо. Жильцы, толкаясь, полезли смотреть список. — Спокойствие, товарищи, спокойствие! Я оглашу фамилии, — улыбнулся Дорофей Анатольевич. Отец Ромки привстал на цыпочки и через плечо начальника ЖКО заглянул в список. — Прекрасно! — обрадовался он. — Здесь фигурирует фамилия и вашего внука. — Он под влиянием вашего Ромки записался. За компанию. Ему еще десять лет… несознательный. Он паяльник в руках держать не умеет. А ваш Ромка занимался сознательно! — Дорофей Анатольевич в упор посмотрел на Алексея Гелиодоровича. — Уж не хотите ли вы сказать, что?.. — удивленно отшатнулся тот. — Я уже много чего говорил, только меня мало слушали. Теперь свое слово скажет жизнь, — философски заключил Дорофей Анатольевич и обратился к жильцам: — На завтра задание: всем по этому списку следить за своими детьми… — И за чужими — тоже! — вставил Арт. — Не помешает и за чужими, — согласился начальник ЖКО. — А вечером соберемся и высечем Короля, чтобы другим было неповадно! — Заодно и его родителей! — добавил Артур Вартанович. Эти слова покоробили Алексея Гелиодоровича. Он сложил руки на груди и возмущенно заметил: — Это уж слишком!.. — А знаете, крайние меры — не всегда лучшие! — опять высказал свое мнение бывший осветитель и опять это не понравилось Дорофею Анатольевичу: еще своих активистов надо переубеждать. — Мои возражения продиктованы искренним желанием: помочь нашим детям найти себя, — задумчиво сказал Алексей Гелиодорович. — Я тоже им только добра желаю. Да и не только им, а всем… — Дорофей Анатольевич в поисках поддержки осмотрелся. Жильцы одобрительно загудели, закивали. Они искренне уважали начальника ЖКО, за которым жили как за каменной стеной. — Странно, вы оба, да и все мы хотим одного… — бывший осветитель растерянно развел руками. — А почему споры? Нужны доказательства