– Ты спишь? – Как всегда, – ответила Блу. Мора забралась на узкую кровать. Она тянула подушку, пока Блу не сдвинула голову на несколько сантиметров. Затем Мора устроилась рядом. Мать и дочь лежали, как ложки в ящике шкафа. Блу снова закрыла глаза, вдыхая легкий аромат гвоздики, исходивший от Моры, и слабеющий запах мяты. Через несколько минут Мора спросила: – Ты плачешь? – Немножко. – Почему? – Так, вообще грустно. – Тебе грустно? Что-то случилось? – Еще нет. – Ох, Блу. Мать обняла ее и подышала в волосы на затылке. Блу вспомнила слова Ганси – что она богата любовью. И подумала про Адама, который по-прежнему лежал на кушетке внизу. Если некому обнять его, когда ему грустно, наверное, не стоит удивляться, что он идет на поводу у своего гнева… Блу спросила: – А ты плачешь? – Немножко, – ответила мать и всхлипнула – сопливо и неизящно. – Почему? – Так, вообще грустно. – Тебе грустно? Что-то случилось? – Пока нет. Давно. – Так не бывает, – заметила Блу. Мора вновь шмыгнула носом. – Бывает. Блу вытерла глаза наволочкой. – Наши слезы – это еще не мы. Мать вытерла глаза ночнушкой Блу. – Ты права. А что такое мы? – Наши действия. Мора тихонько рассмеялась. «Как это ужасно, – подумала Блу, вновь вспомнив про Адама, – не иметь матери, которая тебя любит». – Да, – согласилась Мора. – Ты очень мудрая, Блу. На другом конце Генриетты Серый Человек взял мобильник. Ему звонил Гринмантл. Без какого-либо вступления он сказал: – Дин Аллен. Серый Человек, держа в одной руке телефон, а в другой книгу, отозвался не сразу. Затем он положил потрепанное издание англосаксонских загадок на стол корешком кверху. Вдалеке болтал телевизор. Один шпион встретил другого на мосту. Они обменивались заложниками. Им велели поторапливаться. Они не торопились. Серому Человеку понадобилось неожиданно много времени, чтобы ухватить смысл слов Гринмантла. А потом, когда до него дошло, потребовалась еще более долгая пауза, чтобы понять, почему Гринмантл это сказал. – Правильно, – произнес Гринмантл. – Тайны нет. Было не так трудно выяснить, кто вы. Оказывается, англосаксонская поэзия – очень маленькая область знаний. Даже студенты, пишущие дипломную работу, ее избегают. А вы знаете, как хорошо я общаюсь со студентами. Серый Человек уже очень давно не назывался Дином Алленом. Отказаться от собственной личности было труднее, чем можно предположить, но Серый Человек, в отличие от большинства, обладал незаурядным терпением. Обычно люди меняли одну личность на другую, но Серый Человек хотел быть никем. Нигде. Он коснулся потрепанного корешка книги. ic eom wraetlic with pn gewin sceapen Гринмантл добавил: – Мне нужен Грейуорен. («Я – прекрасная вещь, созданная для сражений».) – У меня его нет. – Конечно, Дин, конечно. – Не называйте меня так. nelle ic unbunden aenigum hyran nymþe searosæled – Почему? Это ведь ваше имя, если не ошибаюсь? («Развязанным я никому не повинуюсь; но если опытной рукой связать меня…») Серый Человек молчал. – Значит, вы не собираетесь менять свою версию, Дин? – спросил Гринмантл. – Но тем не менее продолжаете отвечать на мои звонки. Иными словами, вам известно, где находится та вещь, но у вас ее пока нет. Серый Человек так давно похоронил это имя. Дина Аллена больше не существовало. От него отказались не без причины. – Вот что я вам скажу, – продолжал Гринмантл. – Слушайте. К Четвертому июля вы достанете Грейуорена, позвоните мне и назовете номер обратного рейса. Иначе я сообщу вашему брату, где вы. «Не дергайся, Дин». Логика ускользала от Серого Человека. Очень тихо он произнес: – Я рассказал о нем конфиденциально. – И я отплатил вам тем же. Но оказывается, он жаждет знать, где вы, – сказал Гринмантл. – Мы поболтали, Дин. Он говорит, что утратил связь с вами в середине разговора, который очень хочет завершить. Серый Человек выключил телевизор, но голоса на заднем плане продолжали гудеть. – Дин, – позвал Гринмантл. – Вы там? Нет. Не совсем. Ему казалось, что со стен сходит краска. – Мы договорились? Нет. Не совсем. Оружие не договаривается с рукой, которая его держит. – Два дня – это уйма времени, Дин, – напомнил Гринмантл. – Увидимся на той стороне.