Ганси покачал головой и негромко добавил: – Мы поругались. Дальше он не хотел объяснять. Хелен кивнула. Больше Ганси ничего не сказал. Сестра помогла ему поискать в самых неожиданных местах – в гараже, на чердаке, в садике на крыше. Адаму некуда было идти. Ни о какой пешей досягаемости речи не шло; ближайшее кафе, торговый центр и женский клуб йоги находились в трех милях пути по загруженным четырех- и шестиполосным дорогам Северной Вирджинии. До Генриетты – два часа езды на машине. Адам никуда не мог деться. Но его не было. Весь день казался вымышленным: с утра новости о «Камаро», потом исчезновение Адама. Ганси подумал, что ему мерещится. – Дик, – сказала Хелен, – есть идеи? – Не мог же он исчезнуть, – ответил Ганси. – Не паникуй. – Я не паникую. Хелен посмотрела на брата. – Паникуешь. Он позвонил Ронану («Возьми трубку, возьми, хоть раз возьми»), потом на Фокс-Вэй («Блу дома? Адам – да, парень с кока-колой – не звонил?»). А потом Ганси и Хелен перестали быть одни. Состав: Ганси, Хелен, мистер и миссис Ганси, домоправительница Марго, соседский привратник Делано. Ричард Ганси Второй конфиденциально позвонил другу, работающему в полицейском департаменте. Вечерние планы молча отложили на неопределенное время. Небольшая группа частных машин ездила по полутемным соседним улицам и исследовала торговые районы. Отец сидел за рулем «Татры» пятьдесят девятого года, чешского производства, которая, по слухам, некогда принадлежала Фиделю Кастро, а Ганси не выпускал из рук телефон. Несмотря на кондиционер, у него вспотели ладони. Подлинный Ганси съежился далеко в глубине, так что он вполне мог сохранять внешнее спокойствие. «Адам ушел. Ушел. Ушел». В семь часов вечера над домами начал раскатываться гром. Когда Ричард Ганси Второй в очередной раз объехал прекрасные зеленые улицы Джорджтауна, телефон зазвонил. Номер был незнакомый, вирджинский. Он схватил мобильник. – Алло? – Ганси? И тут его охватило облегчение, от которого расплавились все суставы. – Господи, Адам. Отец смотрел на него, поэтому Ганси коротко кивнул. И тот немедленно принялся искать место, чтобы встать. – Я забыл твой номер, – горестно сказал Адам. Он изо всех сил старался говорить нормальным голосом, и звучало это ужасно. Адам то ли не мог, то ли даже не старался подавить родной акцент. «Всё будет хорошо». – Где ты? – Не знаю… – и – чуть тише – кому-то рядом: – Где я? Телефон передали другому; Ганси услышал, как на заднем плане несутся машины. Женский голос спросил: – Алло? Ты друг этого мальчика? – Да. Женщина объяснила, как они с мужем остановились на обочине федерального шоссе. – Мы подумали, что лежит труп. Больше никто не остановился. Вы рядом? Можете приехать за ним? Мы недалеко от поворота 7 на Триста девяносто пятое шоссе. Ганси спешно откорректировал свое представление о местонахождении Адама. Они были совсем не рядом. Ему в голову не приходило искать так далеко. Ричард Ганси Второй всё слышал. – К югу от Пентагона! Пятнадцать миль отсюда. Ганси указал на дорогу, но отец уже следил за приближавшимися машинами, чтобы развернуться. Когда он выехал на шоссе, вечернее солнце ударило прямо в ветровое стекло, моментально ослепив обоих. Они одновременно вскинули руку, чтобы заслонить глаза. – Мы едем, – сказал Ганси в телефон. «Всё будет в порядке». – Ему, возможно, нужен врач. – Он пострадал? Женщина помедлила. – Не знаю. Не всё было в порядке. Адам абсолютно ничего не сказал Ганси. Ни когда лежал, свернувшись, на заднем сиденье машины. Ни пока сидел за кухонным столом, а Марго варила ему кофе. Ни после разговора по телефону с доктором, одним из старинных друзей семьи Ганси. Ничего. Он всегда умел сражаться намного дольше остальных. Наконец он встал перед родителями Ганси, вздернув подбородок и отведя глаза, и сказал: – Простите, что заставил волноваться. Потом Адам заснул, сидя на той же кушетке. Без всяких предварительных совещаний семья Ганси полностью переместилась в кабинет наверху, за пределы слышимости. Хотя некоторые дела пришлось отменить, а Хелен опоздала на рейс в Колорадо, никто не упомянул о причиненных неудобствах. И они собирались молчать о них впредь. Потому что были Ганси. – Что сказал врач? – спросила миссис Ганси, сидя в кресле, в котором днем спала Хелен. В зеленом свете, который лился сквозь абажур стоявшей рядом лампы, она напоминала Хелен, иными словами – и Ганси тоже, и немножко – своего мужа. Все Ганси отчасти походили друг на друга, как собака начинает походить на хозяина, и наоборот. – Перемежающаяся глобальная амнезия, – ответила Хелен. Она слушала телефонный разговор и последующие обсуждения с огромным интересом. Хелен обожала забираться в чужие жизни и возиться там с ведром и лопаткой, возможно в старомодном полосатом купальном костюме с длинными рукавами и штанинами. – Приступы длительностью от двух до шести часов. Ничего не помнит до самой последней минуты. Но жертвы… так выразился Фоз, а не я – как правило, в процессе понимают, что время идет. – Ужасно звучит, – сказала миссис Ганси. – И бывают ухудшения? Хелен что-то порисовала огрызком карандаша. – Видимо, нет. У некоторых приступ случается раз в жизни. Другие страдают от них постоянно, как от мигрени. – Это связано со стрессом? – поинтересовался Ричард Ганси Второй. Хотя он почти не знал Адама, но волновался глубоко и искренне. Адам дружил с его сыном, а следовательно, обладал неотъемлемой значимостью. – Дик, ты не знаешь, из-за чего он мог волноваться? Было ясно, что родственники вознамерились решить эту проблему, прежде чем отпустить Ганси с Адамом обратно в Генриетту. – Он только уехал из дома, – объяснил Ганси. Он чуть не обмолвился про трейлер, но ему не хотелось думать, как родители к этому отнесутся. На пару секунд он задумался, а потом добавил: – Отец бил его. – Господи, – произнес мистер Ганси. – И почему этим людям позволяют размножаться?! Ганси молча посмотрел на отца. Долгое время все молчали. – Ричард… – с упреком сказала мать.