– Ах ты гениальный сукин сын, – сказал Ганси. – Тебе удалось. Как ты это сделал? – Мне надоело потеть, вот и всё. Давай осмотрим дно и вернемся туда, где есть кондиционер. Нет, Пэрриш, даже не начинай. Адам, сидевший в другом конце лодке, без особого сочувствия относился к тому, что Ронан плохо переносил жару. – Я вообще молчу. – Неважно, чувак, я знаю это лицо. Ты родился в аду и привык к жаре. – Ронан, – сказал Ганси. – Линч. Несколько минут все молчали, медленно гребя по озеру и разглядывая неопределенные очертания на экране. У Ганси появилось отчетливое и неприятное ощущение, что одинокая капля пота скатилась у него между лопаток. Орла объявила: – У меня момент ясновидения. – О господи, – сказала Блу. – Нет, правда, – произнесла Орла и открыла глаза. – На экране что-нибудь есть? Было. Изображения на экране ноутбука мучили и притягивали его. Во-первых, он видел диск или нечто подобное, а во-вторых, приблизительный рисунок ворона. На самом деле это могла быть любая птица. Но компании, сидевшей в лодке, хватило бы легчайшего намека. Им очень хотелось, чтобы это был ворон. И это должен был быть ворон. Ганси задумался, не нырнуть ли. Первое, о чем он вспомнил – его бирюзовая рубашка. Ее пришлось бы снять. Второе, о чем он вспомнил – брюки. Мог ли он избавиться от них в присутствии всех этих женщин? Сомнительно. И наконец, контактные линзы. Они бастовали даже в бассейне – а это уж точно был не бассейн. Блу перегнулась через край и посмотрела в коричневую воду. – Тут глубоко? – Сейчас узнаем, – Ганси прищурился, глядя на экран. – Десять футов. – Тогда ладно. Блу бросила сандалии на голый живот Орлы, не обращая внимания на ее слабые протесты. Ганси воскликнул: – Что? Ты не станешь нырять! – Стану, – ответила Блу, сворачивая зачаточный хвостик на затылке в крошечный узел. – Ей-богу, нырну. – Но… но! – запротестовал Ганси. – В такой воде невозможно открыть глаза. – Твои высококультурные глаза – возможно, – ответила Блу, стянула верхнюю футболку и тоже бросила ее на Орлу. Сквозь прорехи в оставшейся футболке сверкнула смуглая кожа. – А моим глазам болотной твари ничего не сделается. Ганси был уязвлен, но прежде чем он успел возразить, ему пришлось подхватить ноутбук, иначе бы тот опрокинулся. Орла резко встала, так что лодка бешено закачалась. Все ухватились за борта и уставились на полуобнаженную великаншу. – Стой, Блу. Я нырну, – властно сказала Орла. Ее пупок с пирсингом находился точно на уровне глаз Ганси. Серебряный шарик подмигивал ему. Он словно гласил: «Эй, парни, смотрите сюда!» – Ты в одежде, а я в купальнике. Блу яростно отозвалась: – И мы об этом не забываем. Если бы не жара, от ее тона озеро бы замерзло. Орла откинула голову, так что ее роскошный нос описал в воздухе круг. Затем она сдернула брюки, так стремительно, что остальные немо уставились на нее, потрясенные и ошеломленные. Эта скорость просто не укладывалась в голове у Ганси. Только что Орла была одета – а в следующую секунду осталась в бикини. Мир на пятьдесят процентов состоял из коричневой кожи и на пятьдесят – из оранжевого нейлона. Судя по улыбке Джоконды на губах Орлы, было ясно, что она рада наконец-то продемонстрировать свои подлинные таланты. Крошечная часть мозга Ганси твердила: «Ты смотришь на нее слишком долго». Остальная часть мозга вопила: «ОРАНЖЕВЫЙ». – Да боже мой, – сказала Блу и прыгнула за борт. Ронан начал смеяться – так неожиданно, что чары рухнули. Он смеялся, пока Бензопила кружила в воздухе над тем местом, где Блу скрылась под водой; смеялся, когда Орла, издав трубный звук, плюхнулась в воду. Он смеялся, когда картинка на экране ноутбука расплылась от колебания воды. Смеялся, когда вытянул руку, позволяя Бензопиле сесть. А затем сомкнул губы с таким выражением, которое ясно намекало, что в глубине души он по-прежнему находит всё это уморительным. Лодка, прежде набитая до предела, теперь содержала лишь троих юношей и небольшую беспорядочную кучку женской одежды и обуви. Адам оторопело взглянул на Ганси. – Мне не мерещится? Ему не мерещилось, потому что на экране эхолокатора возникли две фигуры. Одна перемещалась хаотическими кругами, довольно далеко от лежавших на дне предметов. Другая целеустремленно, короткими рывками, двигалась к цели – очевидно, это был брасс. Ганси, бывший капитан гребной команды Агленби и сам пловец не из последних, одобрил стиль. – Мне стыдно, – признал он. Ронан провел рукой по бритому черепу. – А я просто не хотел мочить прическу. Адам молча рассматривал круги на воде. Через несколько секунд Орла вынырнула. Ее появление, как и нырок, выглядело эффектно – она вырвалась из воды в вихре брызг, а затем лениво легла на спину, закинув руки за голову. – Слишком темно, – сообщила она, закрыв глаза от солнца. Видимо, Орле не хотелось ни пробовать еще раз, ни возвращаться в лодку. – Зато приятно и прохладно. Лезьте сюда. Ганси не испытывал желания к ней присоединиться. Он тревожно смотрел через борт. Еще секунда – и он… Блу вынырнула рядом с лодкой. Темные волосы облепили ей щеки. Побелевшими пальцами она уцепилась за край лодки и наполовину высунулась из воды. – Господи, – сказал Ганси. Блу весело выплюнула порцию коричневой воды ему на ноги. Она скопилась лужицей на парусине. – Господи, – повторил он. – Вот теперь твои мокасины выглядят как полагается, – сказала Блу. Взмахнув свободной рукой, она бросила свою добычу в лодку. Та со стуком упала на доски. Бензопила немедленно спрыгнула с плеча Ронана, чтобы произвести расследование. – Там внизу есть кое-что еще. Сейчас сплаваю. Прежде чем Ганси успел сказать хоть слово, мутная вода сомкнулась над ее головой. Он был потрясен тем, какое прекрасное и бесстрашное создание Блу Сарджент, и решил именно так ей и сказать, если она не утонет, добывая второй артефакт. На сей раз Блу не было всего несколько секунд. Лодка качнулась, когда девушка вынырнула вновь, торжествуя и задыхаясь. Она зацепилась локтем за борт. – Помогите влезть! Протянув руку, Адам втащил Блу в лодку, как самую ценную добычу. Хотя на ней было гораздо больше одежды, чем на Орле, Ганси, тем не менее, показалось, что он должен отвести взгляд. Всё было мокрое, липло к телу и выглядело гораздо пикантнее, чем он ожидал от гардероба Блу. Запыхавшись, девушка спросила: – Что такое та первая штука? Вы знаете? Ганси забрал ее у Ронана. Да, он знал, что это. Ганси потер пальцами скользкую поверхность. Это оказался исцарапанный металлический диск примерно семи дюймов в диаметре. На нем были вычеканены три ворона. Остальные, видимо, слишком глубоко ушли в ил, и локатор не сумел их засечь. Просто невероятно, что они обнаружили хоть один. Этому диску ничего не стоило полностью затеряться. А изображенные на нем птицы запросто могли обрасти водорослями и грязью. «Некоторые вещи сами хотят, чтобы их нашли». – Это так называемый умбон, – потрясенно сказал Ганси и провел большим пальцем по неровному краю. Всё в этой штуке говорило о древности. – Он укреплял середину щита. Видимо, остальное сгнило. Скорее всего, щит был из дерева и кожи. Он не ожидал найти здесь именно умбон. Если верить тому, что он читал, деревянные щиты практически вышли из употребления в эпоху Глендауэра. Хорошие доспехи сделали их ненужными. Но это мог быть церемониальный щит. Изящная работа гравировщика казалась избыточной для нормального боевого оружия. И этот умбон действительно выглядел как вещь, достойная погребения вместе с королем. Ганси обвел пальцем воронов. Три ворона треугольником – герб Уриена, мифического отца Глендауэра. Кто еще касался этого умбона? Мастер, занятый великой целью. Солдат, отнесший щит на корабль, который должен был пересечь Атлантику. Возможно, сам Глендауэр. Сердце Ганси так и зажглось. – То есть эта штука древняя, – сказала Блу с другого конца лодки. – Да. – А эта? Что-то такое было в ее голосе – и, подняв голову, Ганси увидел большой предмет, который она держала, прислонив к бедру. Он знал, что это. Но понятия не имел, почему оно здесь.