Глава 5 Итак, ни бывшая жена Сапсанова, ни им же обманутые коллеги не имели никакого отношения к похищению его дочери. Пока что зацепиться было не за что. Даже принимая во внимание тот факт, что я все же не следователь и работаю одна, а не с помощью и даже не по поручению опытных сыщиков, я понимала — то, что мне известно, Ксении никак не поможет. Решение поделиться с Сапсановым тем, что я встречалась с Юлией, далось мне с трудом. Ей я обещала не передавать ему наш разговор, и обещание я непременно должна была сдержать. Но о том, что не надо упоминать о нашей с ней встрече, договоренности не было. Значит, Сапсанов узнает только то, что ему нужно: Юлия еле на ногах стоит после того, как узнала о беде с ее ребенком. Все. Кто ей об этом рассказал? Умолчала. Я не расспрашивала. В душу не лезла. Поэтому Юлия не имеет никакого отношения к похищению своей дочери. Я подумала, что такой ответ его удовлетворит. Взгляд наткнулся на вывеску «КофЕйка». Я не заметила ее сразу, когда выходила из дома Юлии, а потом садилась в машину. Решив прихватить навынос стаканчик с тем, чего душа пожелает, я снова покинула «Фольксваген» и направилась к двери, за которой еще издалека увидела прилавок и стоящие на нем башенки из бумажных стаканчиков. В кафе можно было разжиться не только безалкогольной выпивкой, но и всякими легкими закусонами типа салатов или пирожных. Люди в помещении ворковали о чем-то своем, гудела кофемашина, переговаривались друг с другом молодые бариста — жизнь шла своим чередом. Совсем рядом со мной вспенивалось молоко для капучино, опустошались маленькие коробочки с соусами, гудели кофемашины, добавлялась корица в уже готовый кофе, вскрывались упаковки с едой. Жизнь подкидывала нехилые контрасты, и я, еще не успев отойти от эмоций после встречи с Юлией Олеговной, почувствовала голод и вину одновременно. Но тут, как говорится, одно с другим вроде бы не связано. И самое время дать мозгу немного отдохнуть. Кстати, и для пользы дела тоже, потому что за едой я собиралась решить, куда мне двигаться дальше. С Сапсановым надо было связаться обязательно, а еще хотелось проведать тетю Милу, и не посредством созвона, а так, чтобы увидеть своими глазами, что с ней все в порядке. Тетя Мила, видно, решила, что звонка будет достаточно — пока я была у Юлии, мой телефон стоял на беззвучном режиме. Как итог — четыре пропущенных звонка от тетушки. Купив стакан чая и пончик, я поняла, что присесть не получится, все сидячие места были заняты. Но возле окна находилось три столика-стойки. Как раз для тех, кто хочет перекусить в стоячем положении. К одному из столиков я и отправилась. Чай был слишком горячим, и пока он остывал, я набрала тетю Милу. — Не отвечаешь на звонки, — мягко упрекнула она меня. — Ты работаешь, я понимаю. — Но ты все же делала попытки дозвониться. Четыре раза. Вообще-то тетя никогда не отвлекала меня по ерунде, если я работала. По умолчанию. Но сегодня… — Я беспокоилась, — сказала тетя. — Я тоже, — призналась я. — Как ты себя чувствуешь? — Без изменений, — ответила тетя Мила. — То есть тебе не хуже? — Но и не лучше. Но это ни о чем не говорит. — Это о многом говорит, — возразила я. — Человек, который слабеет из-за какого-то недуга, вряд ли сумел бы сделать четыре звонка с интервалом в пятнадцать минут. Силы-то откуда? — Мне не лучше, — сказала тетя Мила и чихнула. — Ой, господи, когда же это прекратится… — Будь здорова. Ты хоть что-то из того, что я нашла, принимала? — напомнила я ей о лекарствах, найденных утром и выложенных на видное место. — А как же. Активированный уголь, — сообщила тетя Мила. — Должно помочь, — серьезно ответила я. — А чихать потом реже не стала? — Тюльпаны выбросила. Вытерла пыль, — вместо прямого ответа на мои вопросы сообщила тетя Мила. — Сейчас вот занавески в стиральной машинке крутятся. И знаешь, вот приболела — и появилось желание творить. Сотворю-ка я пирожки с капусткой вечером. — Теть Мил, — разобрал меня смех, — я очень рада, что ты не слегла. Но ты мне четыре раза позвонила, была же причина? — Точно! — опомнилась тетя. — Яйца дома закончились. Вечером хочу все ж выйти на улицу, не составишь компанию? — Давай-ка я эти яйца вечером сама домой привезу. — Прогуляться бы. В этот момент я подняла взгляд и увидела, что в кафе зашел знакомый мне человек. Не хотелось бы упускать возможность с ним поговорить. — Как скажешь, — быстро согласилась я. — Все, побегу. Аккуратнее там с занавесками. Осталось только наблюдать за тем, как тот, с кого я не сводила глаз, подошел к прилавку, сделал заказ и, разумеется, полез в карман, чтобы достать кошелек и расплатиться. Тут-то я и подрулила. И из-за спины ни о чем не подозревающего покупателя протянула бармену купюру. — Я за него заплачу. Сколько? — Сто пятьдесят, — сообщил бармен, принимая деньги. — С какой стати?.. Оглянувшийся на меня Константин Щеглов, который работал главным помощником Сапсанова, был не просто удивлен, а скорее раздосадован. — Вот так встреча, — сказал он, забирая свой кофе. — Не ожидал вас тут увидеть. — Да, интересно получилось, — согласилась я. — Торопитесь? — Да… ну… — замялся Щеглов. — Не то чтобы я вешаюсь вам на шею, — успокоила его я, — но я тут тоже чайком разжилась. Так зачем нам время терять? Давайте вместе разопьем то, что купили. — А зачем за меня заплатили-то? — поинтересовался Константин, водружая свой кофе рядом с моим чаем. — Эффект неожиданности? — Импульс, — пояснила я. — Почему бы и нет? — На «ты»? — поднял свой стаканчик Щеглов. — На «ты», — чокнулась я с ним своим чаем. — За панибратство и простоту! Нам ведь работать вместе на одного человека, к чему эти расшаркивания? — А разве он не отказался от твоих услуг? — удивился Константин. — Думаю, я ему еще пригожусь, — ответила я. — Рация все еще у тебя с собой? Дай мне, я в нее поздороваюсь. Щеглов улыбнулся. — Нет, рация на зарядке, а зарядка в моей комнате в доме шефа. Все эти штуки предназначены только для использования на его территории. Сейчас я совершенно свободен от всего этого хлама. — Слушай, Кость, мне он все равно не скажет… — Никаких новостей о Ксении не поступало, — перебил Щеглов, и улыбка с его лица вмиг испарилась. — Или я не в курсе, так будет вернее. Шеф что-то делает, разумеется, но никого в это не посвящает. Даже меня. — Если ты думал, что я буду расспрашивать тебя о том, что и как он делает в отношении поисков дочери, то ты глубоко ошибся. — Даже мысли такой не появилось. Мы молча посмотрели друг на друга. Ни у него, ни у меня не было оснований доверять друг другу, мы оба это понимали, но тщательно скрывали это друг от друга. — Как ты здесь оказалась? — как бы невзначай спросил он. — Дела, — уклонилась я от ответа. — А тебя каким ветром сюда занесло? — Дела, — снова улыбнулся он. В общем-то, говорить нам больше было не о чем. Неловкое молчание разбавляла атмосфера, в которую погружаешься в каждом заведении, созданном для отдыха людей. Окружавшие запахи и звуки успокаивали, настраивали на позитив, заставляли чувствовать себя успешными и довольными всем на свете. Усыпляли внимание, отключали бдительность. Но стоит выйти за дверь подобного «рая», как жизнь снова становится той, от которой люди и сбегают «на перерыв», чтобы на пять минут почувствовать себя счастливыми в специально придуманном для этих целей комфорте. На самом деле я умею радоваться жизни и не считаю такие «кофЕйки» вселенским злом. Напротив, они дают нам передышку. Мне вот точно дают, а что уж с этим делом у Константина, мне по барабану, серьезно. — Здесь рядом его бывшая работала, — вдруг сказал Константин. — Не знаю точно, где именно, но недалеко Ксенькина школа, а шеф как-то сказал, что мать рядом пашет. — Знаю, — ответила я. — Игорь Дмитриевич этим и со мной поделился. — Ты к ней ходила? К его бывшей? — Ты что, следил? — Нет, — мотнул головой Щеглов. — Зачем мне это? Просто предположил. — Затем, что твой шеф не упустит возможности, мне кажется, держать под контролем всех, кто ему нужен, — жестко ответила я и отставила пустой стакан в сторону. — Извини, мне надо ехать. Я уже сделала несколько шагов к двери, когда услышала насмешливый голос Кости: — Дело во мне? Пришлось вернуться. — Ты о чем? — спросила я. — Я тебе не нравлюсь, — Костя выпрямился, запрокинул голову и допил свой кофе. За этими действиями я наблюдала, задрав голову — парень был выше меня на полметра. — Я не понравился тебе сразу, признайся. Ты увидела во мне «шестерку», которая рада стараться, вылизывая ботинки своему хозяину. — А тебе важно то, что я увидела?