Дон Леон с присущим ему тактом и нежностью продолжал ухаживать за Ампарой. Он испросил официального разрешения на обручение, и получил его с лёгкостью не обременённого условностями человека. – Сеньор, я очень долго жил среди индейцев, и отлично знаю их обычаи, – с осторожностью говорил Пере. – И мне нравились эти обычаи. У них так мало условностей и запретов, что жизнь протекала, как в раю. Никаких особых забот. Захотелось поесть – пошёл в лес, поискал немного, нашёл, съел. Пошел на поле, собрал немного еды, сходил на лодке в море, поймал пяток рыб – и хватит. Настоящий рай, дон Леон! И с женщинами там очень простые отношения. Женитьба, развод – дело нескольких минут. И прижитые дети никаким позором не покрыты, а их матери не получают упрёков. Там в этом почти полное равноправие. – И сеньорита с вами там жила, дон Пере? – спросил молодей человек. – Не очень долго, сеньор, но жила, – уклончиво ответил дед. Дед испугался своего замешательства. Испарина покрыла его тело. А Леон всё допытывался с непосредственностью ребёнка: – Удивительно, что Новый Свет открыт всего около десяти лет назад, вы же столько времени прожили среди дикарей, – Десять лет – время значительное, дон Леон, – поучительным тоном заметил Пере. – Я туда попал десять лет назад. Разве это малое время, чтобы изучить нравы и обычаи индейцев, прожив среди них четыре года. Примерно, – поправился он. – Конечно, конечно! – поспешил согласиться Леон. – Просто меня сильно интересует всё, связанное с Новым Светом. Ходят слухи, что это вовсе не Индия. Что бы вы на это сказали, дон Пере? – Никакая это не Индия, сеньор! Я тоже этим интересовался, и должен сказать, что Индией там и не пахнет. То Колон был убеждён в этом, и до сих пор не соглашается признать свою ошибку. На Эспаньоле к нему относятся весьма нелюбезно, сеньор. – Я об этом наслышан. Как бы мне хотелось там побывать! Это мечта многих моих сверстников и товарищей. Опасен путь туда, сеньор? – Смотря в какое время идти, сеньор. Главное, не попасть в период ураганов. Они там ужасные! Мне сильно повезло, как и Колону, кстати, что мы не попали ни в один из них. Хотя время было подходящее для этого. – Да? А когда же следует выходить в море? – До июня лучше всего, дон Леон. Это время самое спокойное. Даже за месяц можно дойти до островов. Но это при сильном везении, и отправляться следует с Мадейры или Азорских островов. Теперь маршруты известными стали, и суда ходят быстрее. – У вас там что-то осталось из имущества? – задал не совсем скромный и тактичный вопрос Леон. Понял это и добавил, смутившись: – Если не хотите, можете не отвечать. – Здесь нет никакой тайны, дон Леон. Мне удалось заполучить брошенные земли к западу от Санто-Доминго. Где-то около десяти тысяч фанег. Но тамошним меркам – ничтожное количество. Но нам хватает. Пока. – Столько земли?! – воскликнул ошалело дон Леон. – У нас всего тридцать фанег, и то мы считаем это большим угодьем. – Правда, у нас мало индейцев на нашей земле. Их там так нещадно истребляют, что скоро там некому будет работать на полях, сеньор. – Я так понял, что имея некоторые связи, можно обеспечить себя хорошими землями? – спросил Леон. – Определённо! – Пере был рад, что разговор отошел от Ампары, и их жизни на островах. – Множество островов вовсе не открыты, а о заселении можно только мечтать. Можете организовать доставку туда женщин, дон Леон. Это может принести хорошие деньги. Но нужен капитал. – Там нет женщин? – удивился молодой кавалер. – Есть, но так мало, что они пойдут нарасхват и за хорошие денежки. Много случаев похищений и убийств на этой почве. Все эти сведения заставили Леона сильно задуматься. А Пере с удовольствием передохнул. Дни пролетали, воспоминания о предполагаемой поездке на Менорку не тревожили даже Пере. Он полностью был занят сближением внучки с доном Леоном. Тот наконец уговорил их посетить свой дом, и к этому посещению бедные дед с внучкой готовились два дня. Старый обшарпанный дом семейства де Вильянуэва не произвёл впечатления благополучного. Два этажа каменного строения казались мрачными и неприветливыми. Родители были оповещены о посещении и приняли гостей чопорными приветствиями, что сильно смутило наших гостей. Особенно робела Ампара, хотя ей бы можно было бы и не переживать. Она прошла школу семейства де Сильвейра, а они слыли очень богатыми и знатными людьми на острове. Донья Эстела, мать Леона, Ампаре не понравилась. Сухая, костлявая, с тёмными глазами слегка навыкате, с властными манерами, она своей фигурой отпугивала гостей. – Признаться, донья Эстела, – лепетал дед, – мы с внучкой долго колебались. Но ваш сын так настойчиво нас уговаривал, что мы наконец сдались. – Мама о вас почти всё знает, – поспешил успокоить Леон гостей. – А папа с удовольствием послушает ваши рассказы о Новом Свете. Об этом только и разговоров в Севилье. А это прямо оттуда, – и молодой человек радушно пригласил их к столу. – Немного вина и фруктов. Для начала. Пожилой хозяин, дон Исидоро, был совершенно иного склада человек. Седеющая борода и редкие волосы на голове были тщательно расчёсаны, а карие в крапинку глаза смотрели как-то грустно и вызывали чувство жалости к этому невысокому человеку. Ему было лет пятьдесят, и выглядел он почти так же, как Пере в свои семьдесят два. – Вы не испанцы, сеньоры? – тут же спросил он, поздоровавшись приветливо и любезно. – Это по говору чувствуется. – Мы каталонцы, сеньор, – ответил дед, склонив голову. – Сын разве не говорил, что я родом с Маона на Менорке? – Простите, но я вечно что-то забываю. Годы, знаете ли. Донья Эстела тем временем экзаменовала Ампару. Молодая женщина сразу напустила на себя неприступный вид, говорила неторопливо, с достоинством, и дед, бросая в её стороны взгляды, дивился такому превращению. Закончив лёгкое угощение, Леон приступил к главному действу. – Дорогие родители, – начал он в волнении. – Вы познакомились с людьми, с которыми я хочу породниться. Ампара де Гувернадора, внучка этого почтенного сеньора дона Пере, милостиво согласилась стать моей невестой. Теперь ваша очередь высказать своё мнение и решение. – И он учтиво склонил голову в сторону родителей. – Полагаю, сын, ты всё взвесил, принимая такое решение? – спросила донья Эстела, ничуть не обращая внимание на потупившуюся Ампару. – Я уже говорил вам, матушка. Тут для меня нет спорных моментов. – Каково приданое может дон Пере предоставить за внучку? – Матушка, мне кажется, что это не главное, – смутился сын. – И всё же дон Пере располагает поместьем в десять тысяч фанег на Эспаньоле. – Прошу простить, но у меня есть земли ещё на острове Флорес, – вставил Пере, поклонившись сеньоре. – Это тоже порядка десяти тысяч фанег. С деньгами дело хуже. Правда, у меня должны быть деньги у родственников на Менорке, но с этим будет возня. Много лет назад я передал через банк три тысячи дукатов. Хотя бы часть этого я должен получить обратно. Донья Эстела оживилась. Ампара поняла, что такие сведения ей известны не были, и подумала, что для этой сухой сеньоры деньги играют слишком большое значение. – Дон Пере должен нас извинить, – вмешался дон Исидоро. – Моя супруга с большой долей ревности относится к сыну. Женщина, мать, сами понимаете. Я совсем не так рассматриваю это дело, дети мои, – склонил он голову в сторону Ампары и сына. Разговор приобретал неприятный оттенок, но его надо пережить. И Пере, разряжая напряжение, заметил примирительно: – Кроме того, я могу выделить триста золотых песо прибавка, сеньоры. Донья Эстела переглянулась с мужем. – Что ж, мои дорогие, – молвила она ледяным голосом. – Думаю, что мы можем дать своё благословение сыну на обручение с сеньоритой Ампарой де Гувернадора. – И она слегка склонила тёмную голову в сторону Пере и Ампары. – О сроках договоримся позже. Дело не требует спешки. Возвращаясь домой, Ампара была задумчива, а дед отлично понимал, что этот визит оказал на неё тягостное впечатлений. Спросил участливо: – Не понравились тебе эти люди, Ампарита? – Даже очень. Хотя сеньор вполне положителен. Но эта мегера! Брр! Как мне с нею жить, дед? Ужас! – Не огорчайся, внучка. Я понял, что дон Леон мечтает переселиться на Эспаньолу. К нам, конечно, для начала. Это решит всё для тебя. – Он дал это понять тебе? – спросила Ампара, живо повернувшись. – Да. Я говорил с ним недавно, и так понял его намёки и интерес к новым землям. Так что можно не опасаться этой, как ты назвала, мегеры. Ха! Метко ты это заметила! Молодец, внучка! Глава 28 Донья Эстела никак не соглашалась назначить окончательную дату бракосочетания без денег, обещанных Пере. Тот должен был съездить в Маон и добиться выплаты ему хотя бы пятисот золотых песо. – Эта тощая сеньора вознамерилась из меня тысячу вытряхнуть! – решительно протестовал Пере. – Загорелось ей заполучить эти деньги. Кто тянул меня за язык с этими старинными деньгами? Господи, прости дурака! – Мы ведь и так собирались туда съездить, дед, – успокаивала Ампара старика. – Ты говорил, что это совсем не так далеко. Можно и Леона пригласить с нами. Всё веселей будет. – А деньги? Думаешь мало надо на всё это? У них, как я понял, с этим тоже не так густо, как могло показаться вначале. Но что-то надо делать. – Я поговорю с Леоном, дед. Пусть он отговорит мать от её алчности. Мы не обязаны столько давать. И за что? За жизнь в этом каземате? Уж лучше сразу отправиться на Эспаньолу, и жить там. Мне уже чертовски надоела эта старуха Севилья. Насмотрелись уже! – Да, внучка, – согласился Пере. – Поговори с Леоном. Вполне возможно, что моих денег уже давно нет, а я буду требовать. Ведь давал без всяких условий. И требовать назад как-то неловко, хоть деньги и большие. – Верно, дед! Пусть поубавит эта карга свои аппетиты! – зло воскликнула Ампара. – Что она сама может предложить за сына? Ничего, как я поняла. А у меня ещё драгоценности. И не такие малые, думаю. Леон, выслушав Ампару, вздохнул и вынужден был согласиться с нею. – Ты, Ампара, права, и я тебя понимаю, но что нам делать? Матушку не так-то легко переубедить. Она и отца держит в своих руках. – Уедем на Эспаньолу и будем жить самостоятельно. Средств для этого у нас хватит, а там дела пойдут лучше и вовсе заживём прилично. – Я уже и об этом думал, моя любимая. Но родители! Духу мало у меня противиться их воли. Тебе хорошо, у тебя дед настоящий человек. Он всё у нас понимает, и с ним легко договориться. И всё же я буду добиваться своего, милая моя Ампарита. А Эспаньола от нас не уйдёт. Мы всё равно туда переедем. Ничего для меня в Севилье нет такого, чего я бы не имел там. Атмосфера в доме накалялась с каждым днём. Дон Исидоро ходил по мрачным комнатам, словно убитый горем человек. Донья Эстела горела желанием пополнить свою казну, и ни за что не хотела уступать того, что считала своим. – Матушка, это же глупо, – кипятился сын, стремясь ещё раз убедить её. – Что мы можем предложить моей невесте, кроме этого мрачного, сырого и страшного дома, и участка земли, который почти ничего нам не даёт? Смиритесь и благословите без всяких условий. Вдруг в Маоне и родных никого не осталось у дона Пере, а мы будем надеяться на те старинные деньги! Это не по-христиански, наконец! – Не вознамерился ли ты учить родную мать, сын? – вскричала донья Эстела. Как можно отказываться от законно принадлежащих нам денег! Исидоро! Что ты молчишь? Растолкуй сыну его заблуждение!