– Слышала, – опустила глаза девушка. – Значит, сидеть всё время дома? – Придётся, моя милая! От беды подальше. Тут ещё много осталось разного рода преступников и любителей поживиться на чужой счёт. – Дед, а оружие можно здесь достать? – подал свой голос Алонсо. – Это ты дело говоришь, внучек. Да стар я для такого. – Сам рассказывал про своего деда. В твои годы он был ещё, как это сказать, забыл... Пере улыбнулся и напомнил: – Боеспособным, так? – Да! Так, дед. – Можно попробовать и это решить, Алонсо. Надо всё же получше присмотреться к городу. Тут много всего, что я уже забыл или не знаю. Даже не понял, кто эти величества. А спросить опасно. Такое всякий должен знать. Несколько дней Пере интенсивно впитывал всякие новые и интересные, как и необходимые, сведения. Узнал, что их величествами зовут королеву Кастилии Изабеллу и короля Арагона Фердинанда. Что идёт яростная борьба за власть и привилегии между открывателем этих земель Колоном и их величествами. С помощью таких, как Бобадилья они пытаются решать свои финансовые затруднения. Всем этим пользуются всякого рода любители интриг, выгадывая для себя огромные льготы, власть и богатства. – Наверное, мне просто необходимо воспользоваться предложением дона Игнасио, и поспешить во дворец наместника, – заявил Пере внукам. – Можно надеяться, что мне выделят какую-нибудь должность или надел земли, с которой мы бы могли жить. – Разве такое возможно, дедушка? – спросила Ампара. – Кто мы такие? – Я ведь выдаю себя за дворянина. Таких в Испании пруд пруди, и всё же. Благородство происхождения там многое может дать, если с умом к этому подойти. Попробую. Чем я рискую, если мне откажут? Вдруг дон Игнасио окажется достаточно благороден, чтобы не отказать мне в поддержке. ----- [1] Франсиско Ролдан – личный слуга Колона (Колумба), назначенный тем старшим алькальдом (мировым судьёй) Эспаньолы. Глава 23 Сеньор де Силада встретил Пере вполне любезно. – Я ждал вас раньше, дон Пере. Что вы надумали? – Признаться, дон Игнасио, я в сильном замешательстве. Не знаю, как мне поступить, и на что решиться. Внуки мои ещё менее приспособлены к деятельности в местных условиях. – Это понятно, любезный сеньор де Гувернадора. И вас можно понять. Я постараюсь что-нибудь для вас сделать. Как поживает сеньорита Ампара? – Благодарю, вроде хорошо, но сильно скучает. Молодая, ей хочется соответствующее общество, дон Игнасио. Да я помню ваше предостережение. – Тут вы правы. И мне надо бы поспособствовать в этом. Без поддержки, связей и хороших знакомств трудно рассчитывать на успех. – Вы очень добры, сеньор де Силада. Мне трудно будет отблагодарить вас. – Не ломайте себе голову, дон Пере. Нас здесь слишком мало, чтобы мы не помогали друг другу. Мы ведь христиане. – У меня только одна надежда, дон Игнасио. Это вы, столь любезно отнесшийся ко мне. Большое спасибо за участие. – Ладно, ладно! Вы посидите здесь, а я попробую продвинуть вас. Многого не обещаю, но на первое время могу что-то сделать. У меня бабка была с Мальорки. Это ведь рядом с вашим островом? – Да, сеньор! Я там бывал в молодости. Особенно в Пальме. Хотел даже в какое-то время переселиться туда, да не судьба. А теперь всё сильнее хотелось бы побывать на родине. Посмотреть, кто из родни ещё живёт. – Сколько же вам лет, дон Пере? Выглядите вы не так плохо. Я бы дал вам не больше шестидесяти. – Вы ошибаетесь, дон Игнасио. Мне уже семьдесят. Но я почти этого не чувствую. Только несколько зубов потерял, а так вполне... – Вам можно позавидовать, дон Пере! Я бы в таком возрасте не рискнул пускаться в такое далёкое плавание. Вы потом мне расскажете о себе поподробнее. А сейчас, извините, я по вашим делам. Пере оглядывал небольшую комнату, весьма прилично обставленную, и удивлялся, как быстро испанцы обустраивают свою жизнь на этих далёких островах. Открылась дверь, и слуга-индеец на подносе принёс вино, печенье и фрукты. Это оказалось кстати, особенно вино. От него он, правда, давно отвык, но с удовольствием выпил терпкий красный напиток, посмотрел на слугу, стоящего с безучастным видом в ожидании. Хотел заговорить с ним по-индейски, рассчитывая, что тот поймёт его, но вовремя остановил себя. Не надо показывать своё знание языка. Хотя здесь и туземцы могут говорить на другом наречии. И спросил на испанском: – Ты у дона Игнасио в услужении? – Да, сеньор, – коротко ответил тот и чуть склонил голову. – И как ты живёшь здесь? Давно тебя забрали в рабство? Туземец, как показалось Пере, с удивлением взглянул на гостя. – Год, сеньор. Живу хорошо, сеньор. – Ты молод. Лет двадцать тебе? Из какой провинции ты? – Да, сеньор, – неопределённо ответил слуга, – Я брать Харагуа, сеньор. – Это там Ролдан базировался со своими приспешниками-бунтарями? Два года назад, как я слышал от дона Игнасио? – Да, сеньор. – Слыхал, что эти молодчики сильно издевались над вами, местными жителями? Индеец поклонился, но не ответил на этот вопрос. И Пере показалось, что он полностью согласен с ним, Пере. А сам Пере неожиданно спросил: – Ты не отведаешь угощения? Для меня слишком много. В глазах индейца мелькнуло что-то алчное, и Пере решил, что тот голоден, но страх сковывает его. Молчание было ему ответом. – Пока никого нет, мог бы и взять предложенное. Я не донесу. Ты ведь голоден. По твоему виду это хорошо заметно. Бери, я позволяю! Индеец дёрнулся, но тут же опять закаменел. – Видать, здорово тебя здесь запугали, приятель. Всё ж возьми, пока никого нет. Фрукты быстро съедаются, и никто не заметит. Ты худ чрезмерно. Пере встал и сунул в руку индейцу очищенный кусок ананаса. Тот секунду помедлил и быстро запихал сочную мякоть в рот, вытирая капающий сок. – А ты колебался, – усмехнулся Пере, видя, как тот тщательно вытирает следы явного преступления. – Я не хочу сделать тебе зло. Мне совсем не нравится, как с вами обращаются некоторые испанцы. Но теперь ничего не поделаешь. Бороться с ними невозможно. Вы к этому не готовы. Индеец вытаращил глаза, смотрел на странного белого. Пере видел, что тот понимает не всё, но и так посчитал, что зашел слишком далеко и замолчал. Индеец убрал поднос, поклонился и тихо вышел из комнаты. А Пере подумал с горечью, вспоминая рассказы испанцев: «Все мои предположения сбываются. Как я и говорил моим детям, испанцы станут закабалять туземцев, превращать в рабов, и мало кто из них сможет уцелеть. Это не выносливые негры. Это совеем другая порода людей. Они безропотно станут умирать, когда поймут, что сделать ничего не могут». Он сидел и раздумывал ещё с полчаса, когда вернулся дон Игнасио. Тот выглядел устало, тяжело уселся на табурет, покрытый индейской циновкой. Пере напряженно следил за испанцем. Тот позвонил в колокольчик. Появился молодой индеец. – Принеси-ка мне вина и побыстрее! Он ничего не говорил, пока не выпил изрядный кубок вина, вытер усы рукавом камзола, подкрутил ус. – Устал я, друг мой. Уж какие наши чиновники вредные и жадные! Надо бы дону Франсиско об этом поведать. Да что толку? У него свои заботы. Повыше, поважнее наших. Он ещё отпил и лишь потом сказал, посмотрев на Пере испытующим взглядом: – Должности я вам добыть не смог, дон Пере. Ваш возраст всех отпугивает. Пере слегка поклонился, продолжая молчать. А испанец продолжил более бодрым тоном: – Зато сумел выторговать для вас хороший кус земли. И совсем недалеко. Всего в трёх лигах от города. С деревней индейцев, и площадью в пять тысяч фанег. Это для начала, скажу я вам, очень хорошо. Наш новый наместник большой сторонник всяческих льгот для поселенцев. Вы будете освобождены от податей на восемь лет. Это очень выгодно, сеньор. А от себя могу добавить, что там можно добывать и золото. Мало, но для вас и это будет хорошим подспорьем. – У меня просьба, дон Игнасио. Тот вопросительно вскинул брови. – Что я должен за такую услугу и кому? И прошу не стесняться, дон Игнасио. Уверен, что без этого не обошлось, а мне не хотелось прослыть скрягой. Дон Игнасио помолчал, подкрутил ус, огладил бородку. – Если честно, дон Пере, то это мне ничего не стоило, но было бы хорошо для вас, коль вы преподнесли одному чиновнику подарок. Особо дорогой не надо, но монет на десять можно. – Я могу узнать имя этого благодетеля, дон Игнасио? Испанец улыбнулся как-то криво и ответил: