– Кто нас допустит к нему? А вокруг обязательно будет много знающих людей. Там и пополним наши знания о дальних землях. Думаешь, мало людей знают такое, что ты и понятия не имеешь? Да и не только ты и я. Мудрецы и то не всегда понимают и принимают многие знания. Дед же говорил, что его знакомый раб из коптов так много говорил о том, что до сих пор никто всерьёз не принимает. Лишь насмехаются. А он был в юности допущен к тем знаниям. Через древних жрецов и мудрецов. Да вот я только что вспомнил, как кто-то говорил деду, а я слушал, что когда-то к берегу прибило лодку со странными темнокожими людьми. Тогда все говорили, что эти люди жили на другом берегу моря-океана. Далеко на западе. Значит, и там есть земля. Значит, не так она далеко, раз на лодке смогли добраться сюда. – Господи! Сеньор, неужели такое может быть? Все говорят, что море-океан дальше сливается в бездну, и дальше пути нет. Никто не отваживается пускаться далеко от берега. – Чепуха, Хуанито! Ведь дошли моряки до Канар, до Мадейры. А ещё дальше до Ястребиных островов[1]. Говорят, что это так далеко, что на лодке никак не дойти. И ветры там дуют постоянно в одну сторону. Благоприятствуют плаванию на запад. – Жуть берёт, сеньор, от таких разговоров. Я бы не осмелился на такое. – А меня как будто кто-то подстёгивает. Вот бы научиться читать и разбирать заковыристые карты, манускрипты древние и книги мудрых людей! Да говорят, такое далеко не всем дано. – Вот тут я полностью с тобой согласен. Эту премудрость осилить так же трудно, как, наверное, перейти океан-море. Это не по мне. Скоро лодка перешла пролив, и вдоль южного берега Испании пошла на запад. Волнение часто охватывало Пере, когда он вспоминал все россказни-байки бывалых трепачей. А их среди моряков хватало. В Кадисе сделали остановку и опять пополняли свои сведения о дальних таинственных землях. И вот с большими трудностями Пере и Хуан вошли в бухту Сагреса. Ещё издали Пере заметил замок инфанта Генриха. Внизу шумел прибой и было видно, как океанские валы разбиваются о прибрежные скалы, вздымая каскады брызг, расцвеченные радугой. Что-то стеснило грудь Пере. Он не мог оторвать глаз от чётких очертаний замка, представляя, как принц склонился над картами и выискивает наиболее удобные пути в Индию. Город оказался крохотным. Даже Маон выглядел солиднее. Но именно здесь разрабатывались планы экспедиций на юг. Здесь составлялись эскадры лучших кораблей, сюда приглашались лучшие капитаны и пилоты[2], отсюда уходили в неведомые дали суда, привозя каждый раз всё новые сведения и надежды. Юные путешественники с трудом устроились на окраине, сняв крохотную комнатку с единственным окошком, выходящим на грязный переулок у самой земли. – Хуанито, у нас не так много денег. Знаешь, что я в Кадисе отправил через банкира почти все деньги в Барселону. Оттуда их переправят в Маон к отцу. Так что необходимо жить скромно. И поискать хоть какой работы. Будем ловить рыбу и тем в основном жить. – У меня же имеются деньги, сеньор. Проживём! Не солить же их здесь! Подозрительность Пере окончательно не исчезла, но теперь у мальчишки не осталось ничего, что могло его заинтересовать. И такое признание и предложение Хуана обрадовала юношу. И вдруг Пере, прожив в городке больше месяца, встретил странного человека, сгорбленного, но не горбатого. Тот, видно было, жил впроголодь и вечно околачивался вблизи замка инфанта. Там часто бывал и юноша, что и послужило ему поводом для знакомства. Звали этого странного человека Хайме Гомеш, и был он скорее всего из мавров, хотя говорил и на испанском и португальском очень хорошо. Совсем без акцента. С него постоянно смеялись важные сановники и капитаны кораблей, стража никогда не пускала его во дворец, а он каждый день приходил и выстаивал часами, надеясь на подарок судьбы. Он сам подошел к юноше и учтиво представился, поклонившись, словно тот был важной персоной. – Вы, молодой сеньор, как и я, видимо, стремитесь попасть к принцу? – Куда мне, сеньор?! Просто надеюсь здесь встретить знающего морехода и знатока путей. Мне наговорили много про –море-океан, но меня больше всего занимают пути на запад. Слышал, что в тех водах имеются большие острова, но к ним никто не хочет направить ни один корабль. – О, юноша! – глаза старика засияли молодостью и восторгом. – Как приятно такое слышать! Особенно от такого молодого сеньора. Как вы сказали, вас зовут? У меня с памятью стало плоховато с некоторых пор. Пере назвал себя. – Так вот, юный мой друг Пере! Я собрал много сведений про западные воды, и уверен теперь окончательно, что в Индию можно попасть и западный путём. – Я тоже слышал и о Луллии, и о каком-то копте, имени не знаю, которые уверяли, что такое возможно. А в Кадисе мне рассказали одну историю, будто бы к берегам Кастилии или где ещё, прибило лодку с людьми странного красноватого цвета кожи. Разве это не доказательство существования западного материка. – Вот-вот, юный друг! – радостно воскликнул Хайме. – Я об этом тоже знаю. И всё это хотел бы поведать инфанту. Но никто мне не верит, никто меня всерьёз не принимает, и, конечно, к инфанту не пускают. А ведь это намного ближе, чем пытаться огибать Африку. – Разве Африку можно обогнуть с юга? – удивился Пере. – Уже огибали, друг мой! В глубокой древности. Египтяне. Или финикийцы. О финикийцах Пере не слышал, но египтяне были ему знакомы. Тот копт, как говорил дед, был из Египта. Они ещё долго говорили, и разошлись в приподнятом настроении. Довольные друг другом, они теперь часто беседовали, не обращая внимания на усмехающихся моряков и вельмож принца. От всех этих разговоров со стариком, Пере забыл даже о терзавших его в последнее время мыслях о женщинах. Возможность добраться до отдалённых земель так заворожила его, что он почти не заметил, как по всему побережью ползли слухи о готовящемся походе под флагом общества Христа, что равносильно, что под флагом инфанта. В порту Лагош снаряжалась флотилия из шести судов. – Хуанито! Готовься пойти в Лагош! – Пере возбуждённо метался, не зная, что и как сделать. – Вы о кораблях инфанта? Они готовятся выйти в море, обследовать африканский берег. Я слышал, какой-то рыцарь возглавляет эту флотилию. – В таком случае мы завтра же идём в Лагош. Приготовь лодку с припасами, – и Пере вручил мальчишке три реала. Сам Пере пошел ко дворцу, где долго беседовал с Хайме. Оказалось, что этот старик – вовсе и не старик. Ему было всего сорок пять лет, а выглядел так из-за неряшливого и пренебрежительного отношения к своей внешности. – Это очень интересно, юноша! – воскликнул наконец Хайме. Но не это меня занимает. А вы, сеньор, отправляйтесь в поход. Это будет трудно. Сейчас все в Португалии готовы пускаться в рискованные путешествия. Рабы дороги, а из последнего похода их привезли достаточно, и некоторые прилично заработали. Я сам был тому свидетелем. – Так я и думаю, Хайме. Завтра же иду в Лагош. У меня лодка под парусом. – Когда-то и я ходил по морям, – в голосе слышались мечтательные нотки. – Потом меня обуяли другие интересы. Да похоже, что никто меня не хочет слушать. Видно, не время ещё. – Если мне посчастливится добыть немного денег, обещаю снарядить небольшой корабль, и мы сможем попытать счастья, Хайме! Вы пойдёте со мной? – Это всё мечты, сеньор! Для этого нужно очень много денег. Где вы их можете добыть? Пустое всё. – Я ещё очень молод, и у меня достаточно времени для таких планов. Возможно, когда-нибудь это и свершится. – Но тогда меня не будет, молодой сеньор. А так хотелось бы!.. Пере с Хуаном быстро добрались до порта Лагош. Там уже стояли у причалов шесть каравелл. Люди неторопливо грузили трюмы всем необходимым для длительного плавания. Толпы зевак и бездельников постоянно торчала тут же и балагурили о предстоящем походе. – Ты побудь в лодке, Хуанито, а я попробую поговорить с капитаном или с пилотом. Вдруг они нас возьмут на борт. Жди. Долго Пере обходил суда, выспрашивая капитана или пилота, но всюду его отсылали ни с чем. Только на самом малом из судов неопределённо пообещали взять, если капитан не будет противиться. – Дела плохи, Хуанито, – вернулся Пере на лодку. – Никто не хочет даже меня брать. А о тебе и слышать не хотят. Что делать? – Тут ничего и не сделаешь, сеньор. Если вам обещали, то вы не должны возможность такую упускать. – А как же ты? Что с тобой тут будет? – Я не пропаду, сеньор! Устроюсь как-нибудь. Мне ли привыкать? Ха! – Знаешь что я сделаю, если меня возьмут? Я отдам тебе лодку, и ты будешь на ней жить, ловить рыбу и ждать меня. Ты согласен? Мальчишка подумал и согласно кивнул, заметив: – А вдруг с лодкой что случится, сеньор? – От судьбы не уйдёшь, Хуан! Значит, так было угодно Господу. Бери и владей. Я вернусь и посмотрим, что можно предпринять. – Здесь говорят, что флотилия раньше чем через месяц не выйдет в море. Лишь через две недели Пере получил разрешение на зачисление в команду судна самым младшим матросом. Он знал, что это собачья работа, но безропотно согласился. За день до отхода флотилии Пере потребовал от Хуана точного определения его места, если тому придётся покинуть известное жильё. – Я должен знать, где тебя искать, Хуанито. – В случае чего, я расскажу тому старику, Хайме, с которым вы так сдружились. Писать-то я не умею. – Верно, Хуан! Хорошо придумал. Пере с напряженным интересом взирал на проплывавшие вдали берега Африки, за что часто получал увесистые оплеухи от начальников. Обижаться не приходилось, зато ухо надо было держать востро. В команде оказались люди весьма состоятельные, но отвратительные моряки. А каравелла в пятьдесят тонн оказалась ещё хуже. Старая и неопрятная, она с трудом поспевала за флотилией. Капитан Фраско не упускал потребовать от подчинённых всяческого уважения его приказов, и на борту постоянно кого-то истязали, привязав к фок-мачте. Провинившиеся отчаянно орали, извивались, и Пере с содроганием ожидал своей очереди. Его, как младшего в команде, не считая юнги, постоянно посылали исполнять самую трудную работу, и его безропотность вызывала насмешки и издевательства. Их приходилось сносить, иначе могло произойти непоправимое. Не имея друзей и даже доброжелателей, он затосковал уже на первом месяце. Но тут каравелла приблизилась к берегу, и его посадили в шлюпку для высадки. Чтобы захватить туземцев в полон, как сказал бы его дед. Быстро высадились, и с криками и пальбой из аркебуз, матросы во главе с помощником капитана, свирепым Наркадой, бросились в селение. Деревушка приютилась у бурого бархана, где цепочка пересыхающих озерков ещё давала воду. Пере с остервенением, как и все остальные, озлившись на весь свет, ловил темнокожих женщин и рубил черных мужчин. Еще несколько португальцев понеслись вдогонку за разбежавшимися жителями селения. – Сегодня вы поработали отлично, негодяи! – орал капитан, встретив отряд и посмотрев добычу. – Восемнадцать рабов – это не так плохо! Всем по дополнительной кружке вина! – А нам причитается доля с этих рабов? – спросил Пере у соседа с грязной окровавленной повязкой на голове. – Кто ты такой, сосунок, чтобы тебе была доля? Если наловим ещё в два-три раза больше, то можешь рассчитывать на одного раба, который вот-вот помрёт, – матрос осклабился в довольной усмешке. Прошли мыс Божадор[3]. Здесь адмирал флотилии рыцарь Лансарот определил цель дальнейшего плавания. Капитаны, вернувшиеся на свои корабли после совещания на флагмане, радостно объявили, что дальше будут только добывать рабов, и никакие исследования проводить не будут. Команды судов восприняли это радостными воплями и стрельбой в воздух. А Пере в недоумении оглядывался и всё думал, что это ему снится. Он хорошо знал, что инфант строго приказал проследовать за мыс Божадор как можно дальше, и разведать берег.