— Если б они не боялись землетрясений, то не таскали бы на себе свои дома, верно? — Может, они просто налоги платить не хотят. Мария проигнорировала его попытку съязвить. — Слушай, мы занимаемся довольно жесткими вещами, это опасная работа, так что какой смысл в том, если я буду каждый раз предупреждать, что тебя там ждут некоторые проблемы. Если так рассудить, то проблемы — это и есть наша работа. — Не некоторые проблемы, — с нажимом сказал Нанао. — Вот. Уж. Нет. Это никакие не некоторые проблемы. Он хотел выразиться на этот счет предельно ясно, чтобы до нее наконец дошло. — У меня никогда не бывает некоторых проблем. Взять хотя бы ту работу в отеле, когда я вроде как должен был просто сделать фотографии политика, который завел интрижку на стороне. Ты сказала, эта будет простая работа, начал и закончил — всего-то делов. — Это и правда было просто. Все, что тебе нужно было сделать, — это получить несколько фотографий. — Еще как просто! Если б там, в отеле, не началась перестрелка. Мужчина в деловом костюме вдруг открыл стрельбу в лобби, пули свистели повсюду. Впоследствии выяснилось, что он был высокопоставленным чиновником, страдавшим от продолжительной тяжелой депрессии, из-за которой в конце концов взял в руки оружие, застрелил несколько ни в чем не повинных гостей и оказал отчаянное сопротивление полиции. Это не имело никакого отношения к работе Нанао — простое совпадение. — И ты прекрасно справился. Скольких людей ты тогда спас? И это ведь именно ты сломал шею преступнику! — Это был вопрос жизни и смерти: или он, или я… А как насчет той совсем-совсем простой работы, когда я должен был прийти в фастфуд, попробовать их новое блюдо и устроить там целое шоу напоказ — мол, а-ах, как вкусно, как потрясающе вкусно, просто слов нет, да это же настоящий взрыв вкуса! — Ты что, хочешь сказать, что невкусно было? — Очень даже вкусно было, ага. Только в том фастфуде реально был взрыв! Недавно уволенный сотрудник ресторана заложил в нем бомбу. Хотя жертв от взрыва было немного, помещение быстро загорелось и наполнилось дымом, и Нанао сделал все возможное, чтобы вывести посетителей на улицу. Но так уж вышло, что в то же самое время в ресторане решил перекусить знаменитый криминальный авторитет, которого держал на прицеле своей снайперской винтовки профессиональный киллер, находившийся снаружи, — и все это превратило случившуюся неразбериху в настоящий хаос. — Но ты и с этим справился — нашел, где засел снайпер, и избил его до полусмерти… Еще один впечатляющий результат — ты сработал просто блестяще! — Ты говорила, эта работа будет простой. — А что такого трудного в том, чтобы съесть гамбургер? — И то же самое было с последним заданием! Ты сказала просто спрятать деньги в туалете одной забегаловки — и чем все закончилось? Мои носки насквозь промокли, а когда я ел у них гамбургер, то чуть не умер, захлебнувшись горчицей, так что не спрашивай меня, трудно ли съесть гамбургер. Нет на свете никакой такой простой работы. Оптимистом быть просто опасно… Кстати, ты мне еще ни слова не сказала о моем новом задании. Что я должен сделать на этот раз? — Все я тебе сказала. Украсть кое у кого чемодан и сойти с поезда. Это всё. — Ты мне не сказала, где этот чемодан и кому он принадлежит. То есть ты хочешь, чтобы я просто сел на синкансэн, а об остальных деталях ты проинформируешь меня позже? Что-то мне не кажется, что все пройдет гладко — нутром чую… К тому же ты сказала мне, что нужно сойти с поезда на станции Уэно, верно? Это же сразу после Токио![13] У меня не будет достаточно времени! — Ну ты сам подумай. Если предполагается сложная работа, то тебе все нужно знать заранее, во всех мельчайших подробностях. Всякие там тонкости, детали, планы на случай, если произойдет что-то непредвиденное; может, что-то даже потребуется отрепетировать… С другой стороны, если тебе не сообщают дополнительных деталей — это само по себе уже означает, что работа будет легкой, разве не так? Ну, представь, что тебе нужно сделать три глубоких вдоха — вот и все задание. Разве тебе потребовались бы какие-либо дополнительные детали? — Какая расчудесная логика!.. Ну уж нет, спасибо. Не будет эта работа такой простой, как ты обещаешь, — ни при каком раскладе. Нет на свете такой штуки, как простая работа. — Есть, конечно. Полно на свете всякой простой работы. — Хоть одну назови. — Моя, например. Быть посредником — самая простая работа на свете. — Так я и знал, что ты это скажешь. * * * Нанао стоит на платформе станции Токио, когда его мобильный телефон начинает вибрировать. Он подносит трубку к уху ровно в тот момент, когда по громкой связи объявляют: «На двадцать второй путь прибывает поезд на Мориока! Синкансэн “Хаятэ-Комати”!» Из-за того, что хорошо поставленный мужской голос оглашает платформу, Нанао с трудом слышит слова Марии в трубке. — Эй, ты слушаешь? Хорошо меня слышишь? — «Хаятэ» подъезжает. Объявление о поезде вызывает оживление на платформе. Нанао чувствует себя так, будто он окружен невидимой тонкой мембраной, блокирующей поступающие к нему звуки. Он ощущает резкий порыв осеннего ветра. Обрывки облаков плывут по небу, между ними проглядывает синева — такая яркая, что кажется, будто она светится. — Я свяжусь с тобой, как только поступит информация о чемодане. Думаю, это произойдет сразу же, как поезд отправится. — Позвонишь или отправишь эсэмэску? — Позвоню, так что держи телефон поблизости. На это ведь ты способен, верно? Сначала перед платформой показывается изящный первый вагон синкансэна, напоминающий клюв птицы, за ним — все длинное тело поезда, составленное из белоснежных вагонов. Он замедляется до полной остановки. Двери открываются, пассажиры сходят. Платформу захлестывает поток людей; они заполняют все свободное пространство, словно река, вышедшая из берегов и затопившая сухую почву. Выстроившиеся в строгом порядке очереди ожидающих посадки нарушаются. Человеческие волны низвергаются вниз по ступеням. В молчании, не обмениваясь друг с другом ни единым взглядом, новые пассажиры перестраивают свои ряды. Каждый занимает свое место в очереди. «Какое странное ощущение, — думает Нанао. — И ведь я сейчас делаю то же самое». Посадка еще не объявлена. Двери вагона остаются закрытыми: по-видимому, уборщикам нужно бросить завершающий взгляд на салон. Нанао в последний момент чувствует, что его телефон звонит, и хватает трубку за мгновение до того, как Мария отключается. — Я хотела ехать в зеленом вагоне![14] — раздается капризный голос поблизости. Он оборачивается и видит женщину с густым макияжем и низенького мужчину с бумажным пакетом в руках. У мужчины круглое лицо с бородой и усами. Он смахивает на игрушечного плюшевого пирата. На женщине — облегающий зеленый топ без рукавов, демонстрирующий ее выглядящие необычно сильными руки, и короткая мини-юбка. Нанао отводит взгляд от ее обнаженных бедер, смущенный больше, чем того требует ситуация, и нервно поправляет свои очки в черной оправе. — Зеленый вагон — это слишком дорого… — Мужчина почесывает макушку, потом показывает билеты женщине. — Но взгляни сюда: у нас второй вагон, второй ряд. Прямо как твой день рождения: второе число второго месяца, а! Два-два! — Это не мой день рождения. Я надела этот зеленый топ, поскольку думала, что мы поедем в зеленом вагоне! — кричит хорошо сложенная женщина и с силой пихает мужчину кулаком в плечо, так что тот роняет на землю свой пакет. Содержимое пакета вываливается на платформу. Красная куртка, черное платье, немного украшений. Во всей этой мешанине запуталось что-то черное и пушистое, похожее на маленького зверька. Увидев это, Нанао столбенеет. Прежде чем понимает, что это за странное существо, он покрывается гусиной кожей. Невысокий мужчина раздраженно сгребает все обратно в пакет. Это клок волос. Нет, скорее это целый парик. Приглядевшись повнимательнее, Нанао понимает, что женщина в облегающем зеленом топе в действительности мужчина, чье лицо покрыто густым слоем макияжа. У него адамово яблоко и широкие плечи. Накачанные руки не смущают Нанао, но короткая юбка и оголенные бедра порядком раздражают. — Эй, приятель, да пялься ты спокойно, чего тут стесняться? Нанао вздрагивает, поняв, что резкий голос обращается к нему. — Ага, приятель, чего стесняться-то? — говорит мужчина с лицом игрушечного пирата и бородой, делая шаг в сторону Нанао и еще не окончательно выпрямившись. — Смотри, если тебе так хочется. Хочешь эти шмотки? Я продам их тебе все за десять тысяч иен[15], идет? Только если ты расплатишься наличными. Он продолжает запихивать вещи в пакет. «Да я у тебя все это и за тысячу иен не стал бы покупать», — хочет сказать Нанао, но понимает, что будет только втянут в ненужный разговор. «А впрочем, похоже, это уже произошло…» Он вздыхает. — Давай, чего ты, раз-два и готово, — гнет свое мужчина. Выглядит так, будто хулиган прикалывается над учеником средней школы. — У тебя же есть денежки, я уверен. Отличные очки у тебя, умник… Ты ведь умник? Нанао делает отсутствующее лицо и поспешно уходит. «Сосредоточься на работе». Задание очень простое. Забрать чемодан и сойти на следующей станции. «Никаких проблем. Нет ничего, что может пойти не так. Никаких сюрпризов». На него уже наорали дрэг-куин и бородатый пират — но это не больше чем небольшие неровности на гладкой дороге. Это не предзнаменование неудач. Он твердит себе это, как будто проводя магический ритуал, отталкивающий дурную энергию прочь с его пути. Голос из громкоговорителя благодарит пассажиров за ожидание. Это всего лишь запись, но, кажется, она снимает напряжение, царящее на платформе. По крайней мере, она успокаивает Нанао, хотя он и не ждал так уж долго. Слышит, как проводник сообщает, что сейчас откроются двери поезда, и затем они открываются — как будто он произнес специальное заклинание открытия дверей. Нанао проверяет номер своего сиденья. В билете указано: вагон четвертый, ряд первый, место D. Он вспоминает, что сказала Мария, отдавая ему билеты: — В синкансэне «Хаятэ» все места резервируемые — не уверена, что ты был в курсе этого. Так что, если не зарезервировать место, на поезд не сядешь. Я зарезервировала твое, несмотря на то что тебе придется быстро сойти. Решила, что место у прохода подойдет как нельзя лучше. — Что в этом чемодане? — Я не знаю, но, уверена, ничего особенно важного. Точно тебе говорю. — Ты так уверена? И ты правда думаешь, что я тебе поверю, что ты не в курсе, что там внутри? — Говорю же тебе, не знаю. Ты что, хочешь, чтобы я спросила — и разозлила этим нашего клиента? — А вдруг там какой-нибудь опасный груз? — Опасный груз? И какой же, например? — Например, мертвое тело, или целая куча денег, или наркотики, или… здоровенное гнездо ядовитых насекомых. — Гнездо ядовитых насекомых — страх-то какой… — А предыдущие три варианта — вообще ужас. Это ведь что-то в этом роде, да? — Не могу сказать. — Потому что так оно и есть, верно? — Нанао начал терять терпение. — Слушай, какая бы там внутри ни была гадость, тебе всего лишь нужно отнести чемодан. Так что расслабься. — То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Как насчет того, чтобы тебе самой отнести его?