— А мне что делать, если представится возможность до того, как ты возвратишься? Ну, я имею в виду возможность поговорить с нашим другом, живущим по соседству? Что, если тебя не будет рядом? — Тогда тебе придется справиться самому. Ты ведь в одиночку отлично справляешься, верно? И, возможно, выйдет тише, если это сделает один из нас. — Да, хорошо. — Только без лишнего шума. — С этими словами Мандарин отворачивается и уходит. В салоне третьего вагона воцаряется мертвая тишина. По крайней мере, так кажется Нанао. Конечно, поезд все еще мчится по путям, раскачиваясь из стороны в сторону, и его колеса стучат по рельсам, пока за окнами стремительно проносятся городские пейзажи, но у Нанао странное ощущение, будто в тот самый момент, когда закончилась беседа Мандарина и Лимона, в вагоне стало абсолютно тихо и время остановилось. Нанао переворачивает страницу каталога. Пробегает глазами по напечатанным там словам, но не может уразуметь их смысл. «Сейчас или никогда, — думает он, пока его взгляд скользит по странице. — Лимон сейчас один. Если я собираюсь поговорить с ним, то это мой шанс». «И что даст тебе разговор с ним? — спрашивает его внутренний голос. — Тебе нужно найти чемодан, а у них его точно нет; так в чем смысл?» «Но больше нет никого, кто мог бы мне помочь!» «Ты действительно думаешь, что они тебе помогут?» «Если я упомяну Минэгиси, они, может быть, выслушают меня. Есть же такое выражение: “Враг моего врага — мой союзник”». Он не знает, что конкретно происходит, но совершенно ясно, что Мандарин и Лимон перевозили чемодан для Минэгиси. И Минэгиси нанял Нанао, чтобы украсть тот же самый чемодан. А это значит, что все они работают по заказу одного клиента. Несложно себе представить, что у Минэгиси есть какой-то план. Нанао готов побиться об заклад, что если он скажет Лимону, что работает на Минэгиси — даже если Лимон отнесется к его словам с подозрением и не захочет ему верить, — они все равно смогут объединиться. У всех них общая цель — найти чемодан. И если Лимон и Мандарин согласятся закрыть глаза на тот факт, что Нанао сначала украл у них чемодан, они, возможно, смогут продолжить работать вместе. Они смогут стать командой, как пара, которая соглашается признать одну-единственную измену делом прошлого и построить новые отношения. По крайней мере, именно это он хочет им предложить. Нанао закрывает каталог и тянется вперед, чтобы вернуть его в карман сиденья. Сначала тот туда никак не засовывается, но в конце концов Нанао запихивает его на место. Он старается успокоиться. Если сможет неожиданно напасть на Лимона, у него есть шанс хотя бы ненадолго его обездвижить. Затем он объяснит ситуацию. «Ну, вперед», — думает он и встает со своего места. Чтобы тут же нос к носу столкнуться с Лимоном, который смотрит на него в упор. — Ну, привет. * * * Сначала Нанао даже не понимает, что происходит. Он, вне всяких сомнений, узнает человека, стоящего перед ним. — Привет, как твои дела? — Звучит так, будто тот, кто с ним разговаривает, его давний знакомый. Лимон стоит в проходе вплотную к сиденью Нанао, отрезая тому путь к отступлению. Прежде чем Нанао успевает ответить на его вопрос у себя в голове, его тело начинает двигаться. Сначала он пригибается — и очень вовремя, потому что кулак Лимона ударяет в воздух ровно там, где мгновение назад была голова Нанао. Если б он замешкался, получил бы хук прямо в челюсть. Нанао выпрямляется, выбрасывает вперед руку, чтобы схватить Лимона за правое запястье, и заламывает ему руку за спину, пытаясь действовать максимально аккуратно, чтобы не привлечь к ним ничьего внимания. Из драки в поезде точно ничего хорошего не выйдет. А если в дело вмешается полиция или даже репортеры, ему будет еще труднее скрыть свой провал от Минэгиси. Ему просто необходимо выиграть себе еще немного времени. К счастью, Лимон, похоже, тоже не хочет производить лишнего шума. Его рука слегка дрожит в захвате Нанао, как будто ее свело судорогой, и тому приходится ослабить хватку. Он понимает, что нельзя сейчас открываться для следующего удара, но так беспокоится о том, что их могут заметить, что позволяет себе окинуть взглядом салон вагона. Бо́льшая часть пассажиров спят либо смотрят в свои телефоны или журналы, но в дальнем конце вагона на сиденье стоит маленький ребенок и во все глаза смотрит на них. «Плохо». Он ударяет локтем в грудь Лимону — не для того, чтобы его травмировать, но только чтобы лишить его равновесия. Когда Лимон слегка покачивается, Нанао отпускает его и бросается назад и вниз — на сиденье у окна. Если они будут продолжать стоять, кто-нибудь рано или поздно обязательно их заметит. Лимон тоже садится — на место у прохода, и они начинают обмениваться ударами через пустое центральное сиденье. Спинка центрального сиденья на ряду перед ними сильно откинута назад, мешая им прицеливаться, но оба они стараются изо всех сил. Ни один из них никогда раньше не дрался на кулаках, сидя в мягких креслах. Они изворачиваются, пытаясь достать друг друга, бьют, уклоняются и ставят блоки. Лимон наносит жесткий апперкот Нанао под ребра, но тот с силой опускает поднятый подлокотник кресла, и кулак Лимона с размаху врезается в него с глухим стуком. Лимон издает тихий возглас разочарования. Нанао радуется своему преимуществу, но недолго — спустя мгновение он замечает в другой руке Лимона нож. Это совсем маленький нож, но его лезвие холодно поблескивает, когда он рассекает воздух. Нанао выхватывает журнал из кармана сиденья и раскрывает его на пути летящего в него ножа — лезвие с легкостью режет фотографии залитых солнцем рисовых полей. Нанао пытается как-то обернуть журнал вокруг лезвия, но Лимон мгновенно отдергивает его. «Остается радоваться тому, что он не выхватил пистолет». Может быть, Лимон считает, что нож гораздо удобнее пистолета в ближнем бою, или, возможно, у него его просто нет… Нанао не волнует конкретная причина. Снова появляется нож. Нанао еще раз пытается поймать его журналом, но на этот раз не успевает — и получает удар в левую руку. Вспышка боли. Нанао бросает взгляд вниз — порез неглубокий. Его внимание вновь приковано к Лимону; он делает быстрый захват, ловя его за запястье руки, сжимающей нож. Дергает его руку на себя и наносит по ней сильный удар локтем свободной руки. Лимон стонет, и нож с приглушенным стуком падает на пол. Нанао решает закрепить свое преимущество, ударив двумя пальцами Лимону в глаза. Он больше не собирается сдерживаться и действительно намерен ослепить своего противника, но в последний момент Лимон уворачивается, и Нанао, промазав, попадает ему в углы глаз, а не в глазные яблоки. Лицо Лимона перекашивается от боли, и Нанао собирается попробовать еще раз, уже занеся руку для очередного удара, но в этот момент рука Лимона с силой влетает ему в грудь. Нанао ошарашенно моргает, и в это слепое мгновение в руке Лимона возникает пистолет. Лимон держит его низко, но дуло направлено прямо в Нанао. — Я не хотел его использовать, но ты меня достал, — говорит он тихо. — Если выстрелишь, ты себя выдашь. — У меня нет выбора. Это экстренная мера. Мандарин поймет, когда я ему все объясню. В любом случае очень трудно драться, оставаясь незамеченными. — Откуда ты узнал, кто я? — Я заметил тебя сразу же, как только ты вошел в вагон, весь на нервяке. Можно сказать, ты кричал: «Вот он я, ваш жертвенный агнец!» — Жертвенный агнец? Что ты имеешь в виду? — Ты же тот парень, который работает с Марией-тян, верно? — Ты знаешь Марию? — Говоря, Нанао переводит взгляд с лица Лимона на пистолет у своего бедра. Он знает, что в любой момент может получить пулю. — Мы все занимаемся одним делом. «Макдоналдс» знает все про «Мосбургер», а «Ямада» знает о «Ёдобаси»[58]. То же самое. К тому же наш мир довольно маленький. Не так уж много людей, которые возьмутся за любую предложенную им работу. Я слышал о тебе и Марии от одного старого доброго посредника. — От господина «Хорошие новости — Плохие новости»? — Да, точно, от него. Хотя, когда имеешь с ним дело, по большей части это плохие новости. Но я постоянно слышал от него про Марию. И также слышал, что последние несколько лет она работает менеджером у Очкарика. — И что люди говорят про Очкарика? — Нанао не спускает с него глаз ни на единое мгновение, но старается делать вид, будто он совершенно спокоен. — Говорят, что он неплох. Если вспомнить «Томаса и его друзей», то я сказал бы, что он похож на Мёрдока. — Это один из персонажей? — Ага. Он довольно крут, этот Мёрдок, — Лимон задумывается на мгновение, потом добавляет: — Очень большой тендерный паровоз с десятью колесами. Он очень тихий и застенчивый, и любит сельскую местность и уединенные места. Но еще он любит поболтать со своими друзьями в депо. — Что, извини? — Это описание персонажа, Мёрдока. Нанао несколько сбит с толку этим неожиданным рассказом, но про себя не может удержаться от улыбки. «А ведь и правда, я люблю уединенные места. Все, чего мне хочется, — это немного мира и тишины. Но, — мысленно добавляет он с горечью и презрением к себе, — вот я здесь, и вот что со мной происходит». — Я видел твое фото раньше, Очкарик. Но не ожидал встретить тебя здесь. Простое совпадение? — Это что-то вроде совпадения, но на самом деле нет. — А, погоди, до меня дошло, — на Лимона снисходит понимание. — Это ведь ты стащил чемодан? Ну и отлично. Мне теперь даже не нужно тебя подставлять, потому что ты действительно это сделал. — Сначала выслушай меня. Минэгиси нанял вас, чтобы вы принесли ему чемодан, верно? — Так ты и вправду замешан? Ты в курсе, что здесь происходит? — Я тоже работаю на Минэгиси. Он нанял меня, чтобы я украл чемодан. — О чем ты говоришь? — Я не знаю почему, но Минэгиси нанял меня, ничего не сказав вам, ребята. — Ты уверен насчет этого? Лимон не приводит никаких контраргументов за исключением одного простого вопроса: «Ты уверен?» — но этого достаточно, чтобы сбить Нанао с толка. В конце концов, Нанао же действительно не знает наверняка, что он работает именно на Минэгиси. — Зачем Минэгиси понадобилось, чтобы ты украл у нас чемодан? Мы же собирались привезти чемодан ему. — Знаю, это звучит странно, да? — Нанао хочет подчеркнуть: что-то во всей этой истории не сходится. — Ну, скажем, Томас должен перевезти какой-нибудь груз, но по пути он встречает другой паровоз, который забирает у него груз и перевозит его сам. Насколько я понимаю, на это могут быть две причины: либо Томас сломался, либо кто-то ему не доверяет. — Разве ты или твой партнер сломались? Мне так не кажется. Так что причина не в этом. Лимон раздраженно щелкает языком. — То есть ты хочешь сказать, что Минэгиси нам не доверяет? Ствол пистолета как будто немного напрягается. Совершенно очевидно, что Лимон недоволен, и его недовольство заставляет палец слегка сильнее надавливать на спусковой крючок. — Тебе лучше отдать нам чемодан, и побыстрее. Где он? Я пристрелю тебя, понял? А пока ты будешь биться в конвульсиях, обыщу твои карманы и найду твой билет. Потом пойду на твое место и заберу чемодан. Верно? Так что лучше просто отдай мне чемодан, пока я тебя не пристрелил. — Подожди, ты не понимаешь. Я тоже ищу чемодан. И он не на моем месте. — Судя по всему, ты хочешь, чтобы я тебя пристрелил. — Я говорю тебе правду. Если б чемодан был у меня, я не пришел бы сюда, чтобы найти тебя и твоего напарника. Я был уверен, что чемодан у вас. Потому-то и пришел в этот вагон, хотя знал, что это будет опасно. И это действительно оказалось очень опасным. Нанао говорит тихо и про себя раз за разом повторяет, что должен сохранять спокойствие. Если он выкажет страх или нервозность, это только раззадорит Лимона. И хотя Нанао уже почти смирился со своими вечными неудачами, он привык смотреть на дула пистолетов. Они пугают его не так уж сильно. Ясно, что Лимон не верит ему, но он, похоже, задумался над его словами. — Ладно, тогда у кого он? — Если б я знал, то не сидел бы здесь под дулом твоего пистолета. Но самый простой ответ — есть кто-то еще, или даже какая-то другая команда, которая тоже хочет его заполучить.