— Я просто обожаю смотреть старые фильмы. Каждый раз думаю: как они умудрялись делать их такими классными, когда у них не было никакой компьютерной графики и спецэффектов? Взять хотя бы немецкие немые фильмы — они такие старые, но при этом производят такое потрясающее впечатление! — Вы не думали, что они производят такое впечатление именно потому, что такие старые? Как в случае с антиквариатом? Посредник отрицательно покачал головой, придав этому простому жесту как можно больше театральности. — Нет, нет. Это именно вопреки тому, что они старые. Посмотри «Метрополис»[34]. Точно так же профессионалы прошлого были действительно крутыми. Они были более серьезными, более жесткими — это я хочу тебе сказать. Кости у них были крепче. Они были сделаны из другого материала, — он говорил с подлинной страстью. — И знаешь, почему они никогда не проиграют нынешним? — Почему же? — Потому что все они либо уже мертвы, либо отошли от дел. Так что они уже точно никогда никому не проиграют. — Я мог бы догадаться, что вы это скажете. Посредник величественно кивнул и углубился в истории о его друзьях, вошедших в легенды… — Может быть, если я сейчас отойду от дел, — говорит Нанао в трубку, — тоже стану легендой? — Точно станешь, — парирует Мария. — Ты войдешь в историю как человек, который не может выйти из поезда на станции Уэно. — Я сойду в Омия. — Конечно. Чтобы не стать человеком, который также не может выйти из поезда в Омия. Нанао отключается и возвращается на свое место в четвертом вагоне. Принц — Эй, дедуля, — заговорщицким тоном говорит Принц. — Случилось кое-что интересное. — Интересное? Так я тебе и поверил, — вызывающе отвечает Кимура. Он подносит свои связанные руки к лицу и почесывает нос большим пальцем. — Что, на тебя снизошло божественное откровение? Ты вдруг осознал, какой ты отвратительный ребенок? Какой плодотворный поход в туалет, надо же! — Есть туалет прямо возле нашего вагона, но я пошел в противоположном направлении, так что мне пришлось пройти через шестой вагон, чтобы попасть в туалет между шестым и пятым. — Ну что ж, даже его высочество Принц иногда совершает ошибки. — Да, но мне всегда сопутствует удача… — Произнеся это, Принц задумывается — а действительно, почему ему всегда сопутствует удача? — Даже если я ошибаюсь, в итоге все складывается наилучшим для меня образом. Так что, хоть я и пошел в дальний туалет, в итоге все повернулось очень даже хорошо. Во-первых, по пути я встретил в тамбуре двух мужчин. Сначала я не обратил на них никакого внимания, просто зашел в туалет. Но когда возвращался обратно, они все еще были там. Один из них обхватил руками другого и поддерживал его, чтобы тот не упал. — Если кого-то приходится так держать, значит, кто-то мертвецки пьян, — ухмыляется Кимура. — Вот именно. Тот, который держал второго, именно так и сказал: «Мой приятель просто перебрал». Вот только мне так не показалось. — Что ты имеешь в виду? — Он не двигался и был без сознания, но от него не пахло алкоголем. Но главное — угол поворота его шеи не выглядел естественным, — нетерпеливо возражает Принц. — Угол поворота его шеи? — Тот парень, на котором были черные очки, делал все возможное, чтобы скрыть это, но я практически уверен, что у его приятеля была сломана шея. — Ну, знаешь, — Кимура тяжело вздыхает. — Такого точно не может быть. — Почему? — Принц смотрит мимо Кимуры в окно, наблюдая за проносящимся там пейзажем. — Потому что если бы кто-то умер, здесь уже поднялся бы шум. — Тот парень явно не хотел, чтобы поднимался шум, поэтому он придумывал отговорки одну за другой. Лгал мне прямо в лицо. Он описывает Кимуре мужчину в черных очках. Тот выглядел добрым и спокойным, но предложение помочь ему отвести якобы пьяного приятеля на место его явно взволновало. Было очевидно, что он пытался сохранить маску невозмутимости, но внутри был в абсолютной панике. Принцу стало его почти жаль. — И еще у этого мужчины был чемодан. — И что, ты думаешь, он хотел засунуть мертвое тело в чемодан? — насмешливо спрашивает Кимура. — О, это была бы отличная идея! Но, наверное, он туда не поместился бы. Тот парень, которого он держал, был довольно низкорослый, но не настолько, чтобы его можно было засунуть в чемодан. — Пойди скажи об этом проводнику. «Тут у одного пассажира шея сломана, это нормально?» — так ему и скажи. А скидка на билет за сломанную шею полагается? Иди давай, выясни. — Ну уж нет, — категорически отказывается Принц. — Если б я это сделал, они остановили бы поезд, и… — он задумывается на секунду. — Стало бы скучно. — Уж конечно, никому здесь не хочется, чтобы его высочество заскучали. Ну и эгоист же ты… — Я еще не дорассказал, — Принц ухмыляется. — Я уже шел обратно, но все никак не мог перестать думать об этом, так что решил еще раз вернуться. В шестом вагоне я встретил еще одного мужчину. Он искал тот чемодан. — И что? — Он проверял проход между сиденьями, под сиденьями, багажные полки… — И это был другой человек, не тот в черных очках с пьяным приятелем? — Да, высокий, тощий, со злыми безумными глазами. Как мне показалось, он вообще не умеет сглаживать углы и в целом явно не выглядел как добропорядочный обыватель. Он спросил у одного из пассажиров: «Эй, ты! Что там в твоем пакете?» Странно, правда? Выглядело это так, будто он в отчаянии, и легко было понять, что он ищет тот самый чемодан. Кимура делает вид, что зевает. «Дедуля тоже в отчаянии», — заметив это, холодно думает Принц. Не способный понять, о чем ему рассказывает Принц и какое это имеет отношение к его делам, этот человек чувствует все усиливающуюся обеспокоенность. Однако он не хочет, чтобы молодой противник заметил его обеспокоенность, поэтому делает вид, что зевает, чтобы скрыть свое участившееся дыхание. «Еще чуть-чуть», — думает Принц. Кимура уже на грани того, чтобы признать свое полное бессилие, отчаянность своего положения. Скоро он утратит почву под ногами и поймет, что кругом проиграл. «Еще совсем чуть-чуть…» Людям необходимо самоутверждение. Они не могут жить, не имея возможности сказать себе, что правы, что сильны, что у их жизни есть ценность. Так что, когда их слова и действия расходятся с их собственными представлениями о себе, они начинают искать оправдания, чтобы разрешить это противоречие. Родители, издевающиеся над своими детьми, священники, вступающие в запрещенные связи, политики, замешанные в грязных аферах, — все они придумывают для себя оправдания. То же самое — с подчинением чужой воле. Это заставляет людей оправдываться и самоутверждаться. Чтобы избежать признания собственной беспомощности, собственной унизительной слабости, люди пытаются найти какую-нибудь причину случившегося. Они начинают думать что-нибудь вроде: «О, этот человек, должно быть, какой-то особенный, раз ему удалось разбить меня в пух и прах». Или: «Любой был бы беспомощен в такой ситуации». Все это немного утешает. Чем больше у человека уверенности в себе и самоуважения, тем больше его потребность твердить себе такие вещи. И как только он начинает это делать, расстановка сил определяется раз и навсегда. После этого все, что тебе остается, — это сказать им два-три слова, нацеленных прямо в их гордость, и это окончательно раздавит их, а потом они будут делать все, что ты им прикажешь. Принц проделывал такое много раз со своими одноклассниками. «На взрослых это работает точно так же, как на детях». — В общем, один человек ищет чемодан, который сейчас у другого. — Так ты должен сказать ему. Мол, «чемодан, который ты ищешь, у того парня в черных очках». Принц бросает взгляд на двери вагона. — Вообще-то я ему солгал. Человек в черных очках и с чемоданом позади нас, а я сказал тому, который ищет чемодан, что он в вагоне перед нами. — И чего ты пытаешься этим добиться? — Это всего лишь догадка, но я уверен, что в чемодане спрятано что-то ценное. Я имею в виду, если кто-то делает все, чтобы что-то найти, очевидно, что это что-то чего-то стоит. Говоря, Принц вдруг понимает одну важную вещь: если мужчина, который ищет чемодан, шел в этом направлении, то есть в их сторону, то разве он уже не повстречался бы с мужчиной в черных очках? Значит, если черные очки не успел куда-нибудь спрятать чемодан, тот его сразу нашел бы, когда они столкнулись. Мог ли он его пропустить? Или, может быть, парень в черных очках спрятался вместе с чемоданом в туалете? — Думаю, это было во втором классе, — с улыбкой говорит Принц Кимуре. Он улыбается так широко, что на его щеках появляются ямочки. Когда он так делает, взрослые всегда ошибочно предполагают, что он — невинный ребенок, что он совершенно безобиден, и теряют всякую осмотрительность. Он всегда рассчитывает на это. И действительно, лицо Кимуры как будто немного смягчается, когда он видит улыбку Принца. — Тогда были очень популярны карточки с роботами, — продолжает Принц. — Все мои одноклассники их собирали. В супермаркете можно было купить такую карточку за сотню иен, но я не понимал, чему они все так радуются. — Мой Ватару не может покупать себе карточки, так что он делает их сам. До слез трогательно, правда? — Нисколько. — Тут ему даже лгать не нужно. — Но я, по крайней мере, это понимаю. Чем покупать карточки, напечатанные кем-то в коммерческих целях, гораздо лучше сделать свои собственные бесплатно. Твой сын хорошо рисует, дедуля? — Совсем не умеет. Просто это трогательно до слез. — Вот как, не умеет?.. Бездарность. Мгновение Кимура смотрит на него с непониманием, затем взрывается запоздалой яростью в ответ на оскорбление его сына. Принц всегда очень тщательно подбирает слова. Не имеет значения, жестокие это слова или слова утешения, — он никогда не произносит их, не оценив предварительно их воздействия на собеседника. Он всегда старается контролировать, что именно и как именно говорит. Он знает, что использование таких грубых слов, как «бездарность», «ничтожество», «дрянь» и других, в повседневном общении с друзьями устанавливает определенную иерархию и напряжение сил. Даже если нет никаких оснований называть что-то «бездарным» или «ничтожным», это все равно производит впечатление. Сказать человеку что-нибудь вроде «твой отец такое ничтожество» или «у тебя такой вульгарный вкус» — это все равно что ударить в самую суть человеческой личности, туда, где ствол дерева растет из своего корня; и это эффективно. На свете не так много людей с четко определенными духовными ценностями и принципами, обладающих настоящей уверенностью в себе и в том, чего они сто́ят. И чем человек моложе, тем более зыбки его ценности. Молодые люди всегда попадают под влияние своего окружения. Именно поэтому Принц при каждом удобном случае демонстрирует свою собственную уверенность, говоря с другими словами презрения и унижения и насмехаясь над ними. В большинстве случаев его субъективное мнение приобретает объективную силу, утверждая его превосходство. Окружающие думают: «Этот мальчик обладает собственным взглядом на мир, он знает, о чем говорит». Ему не нужно просить их, чтобы они так о нем судили, — они сами это охотно делают. Если ты занимаешь в какой-либо группе место лидера мнений, все остальное для тебя уже просто. В кругу друзей Принца нет свода правил, как в футболе или бейсболе, но все они подчиняются его приказам, как игроки на поле подчиняются рефери. — Однажды я нашел такую карточку на парковке магазина. Упаковка была не вскрыта, так что, думаю, она просто выпала из грузовика при доставке товара. Как оказалось, это была очень редкая карточка. — Его высочеству Принцу всегда везет…