Спотыкаясь в темноте, Невена шла по скользкому полу грота. Она продвигалась наощупь, касаясь руками холодных влажных стен, и едва сдерживалась, чтобы не позвать Ивана вслух. Страх внезапно вновь овладел ею. Что она делает здесь, зачем идет вслед своему возможному убийце? Внезапно она наткнулась на дверь — массивную дверь, вмурованную прямо в стену пещеры. Она потянула за ручку, и та, к счастью, оказалась не заперта, и с трудом начала поддаваться ее нажатию. Интересно, но петли даже не заскрипели, словно были смазаны совсем недавно. Невена вошла в коридор — очевидно рукотворный и темный настолько, что ей пришлось подсвечивать себе путь встроенным в сотовый телефон фонариком. В глаза бросились выкрошившиеся от времени фрески, древние надписи и чьи-то лики, а над ними — причудливые узоры горных пород на потолке. Она шла вперед, в пугающую неизвестность, говоря себе, что сейчас просто поднимется к монастырю, выйдет на солнечный свет, и все обязательно будет хорошо. Неожиданно она услышала приглушенные голоса. Стараясь не дышать, Невена осторожно кралась вперед, пока не оказалась рядом с довольно новой дверью в правой стене коридора. Звуки стали слышны намного отчетливей. Говорили на сербском — ее родном языке. Что ж, по крайней мере, похоже, в отличие от Ивана эти люди были настоящими сербами. Невена замерла у двери, прислушиваясь и пытаясь понять, был ли Ваня среди говоривших. Чем больше она вникала в смысл доносящихся до нее слов, тем сильнее становился охвативший ее ужас. Сомнений не было — эти люди собирались кого-то убить. Более того, они собирались убить множество людей. Они говорили о каком-то собрании на площади, о захвате здания — здания парламента, как она вскоре догадалась. Так вот чем занимался в Черногории Иван Старчук! Инстинктивно Невена попятилась назад от двери, когда случайно задела какой-то камень, и он со скрежетом сдвинулся в сторону. Голоса за дверью мгновенно стихли. В панике девушка бросилась бежать вперед, к выходу из коридора. Она слышала, как за ее спиной с шумом открывается дверь, но уже успела выбежать наверх, на выкрошившуюся местами площадку. Сбоку виднелась потемневшая от времени арка, а за ней — низкие пробоины в гранитной толще. Невена нырнула в арку и выскочила на дорогу, ведущую к главному корпусу монастыря. Она подбегала к нему снизу и немного сзади, когда вдруг поняла, что бежать ей никуда. Скорее всего, обитатели монастыря были в курсе того, кто именно собирался в их подземельях, и не собирались мешать их планам. Ей вряд ли удастся спрятаться здесь надолго. В панике Невена бросилась вдоль монастырской стены. Где-то здесь должен быть выход на главную дорогу, на подъездную аллею и серпантин. Мысль о том, что на пустой дороге, скорее всего, тоже не окажется ни души, внушала ужас. Она бросилась к первой попавшейся арке в стене, когда внезапно из проема ей навстречу вышел Иван… Невена застыла перед ним, охваченная одновременно ужасом, болью, смятением и паникой. Он взглянул на нее быстро, резко, с суровой решимостью, и в его лице проступила какая-то идейная отчаянность. Невену накрыло аурой железной воли, беспощадности и веры в свою правоту, только сейчас все это не привлекало ее к Ивану, а наоборот, отталкивало от него. От его острых скул, особенно подчеркнутых лучами закатного солнца, веяло нескрываемой жестокостью, а в глазах откровенно сквозила злость. Мгновенно Невена осознала, что сейчас видит его истинную суть — беспощадного демона, готового убивать. Вскрикнув, она бросилась прочь, обратно во двор монастыря. Запоздало Невена поняла, где именно находится главная дорога, но бежать к воротам уже не было времени. Ее взгляд упал на еще одну маленькую арку. Она нырнула в нее и оказалась на другом, совсем уже крохотном обрыве. В панике девушка закричала, и ее крик эхом разлетелся по горам. В арке, заслоняя собой весь проем, появился Иван. Еще шаг — и он стоял прямо перед ней. Жажда жить, притупленная до этого болью, с новой силой проснулась в Невене. — Я все знаю! — крикнула она, отступая назад. — И я возобновила отношения с Ральфом Хиггинсом. Мы встречались с ним сегодня, слышишь? Если со мной что-нибудь случится, он знает, где я! Она лгала, но отчаяние давало ей сил и добавляло словам правдоподобности. — Кто тебе рассказал про это место? — наступал Иван. — Янки? Черногорцы? Этот лживый русский подонок? Невена! Иван заколебался на несколько секунд. Он понимал, что убивать девушку сейчас просто нельзя. Они, скорее всего, уже проиграли, и, если он не поторопится, его могут арестовать в любую минуту. У него не было гарантий, что он успеет сбежать, а потому лишние трупы в такой ситуации ему точно были ни к чему. К тому же, возможно, она не лгала про Хиггинса. Единственное, что он мог сделать в такой ситуации — это взять девушку в качестве заложника или воспользоваться последней попыткой превратить ее в союзника. — Невена, милая, мне все равно, что они тебе обо мне сказали. Кем бы я ни был, я люблю тебя и всегда любил, слышишь? Я никогда бы не причинил тебе вреда! Она отступила еще на шаг. — Не подходи! Я тебе не верю. Ее взгляд скользнул куда-то вниз, и она снова закричала. Ваня опустил глаза. Ну конечно! На его руке все еще оставалась кровь этого проклятого предателя, Федора! — Ты не понимаешь. Мне нужно уходить. Пойдем со мной. Мы уедем отсюда на край света, в Европу, где нас никто не найдет. Ты позвонишь своему Хиггинсу и просто скажешь, что не хочешь его больше видеть. Мы раз и навсегда покончим с этим… — И после этого ты спокойно меня убьешь? — спросила она, с отвращением глядя на него. — Нет! Я уже сказал, я просто не смогу… Я бы никогда не смог этого сделать! — Не подходи! — Она сделала еще шаг назад, когда земля вдруг странно дернулась под ее ногами и куда-то пропала, небо качнулось и пахнуло в лицо темнеющей синевой, и она вновь почувствовала ветер — такой же безграничный ветер свободы, как тогда, по дороге в Негуши. Она соскользнула вниз и на миг ощутила полет, а затем, повинуясь какому-то животному инстинкту, попробовала вцепиться руками в выросшую перед глазами скалу. Камни выскальзывали из-под пальцев, едва она успевала уцепиться за них, хрупкая опора, на миг оказавшаяся под ногами, начала крошиться, как вдруг над ней, закрывая солнце, возникла фигура Ивана. — Давай руку! — крикнул он, заглушая ветер. — Давай же! Она едва успела протянуть ему руку, когда камни под ее ногами окончательно сорвались вниз. Ее возможный убийца с силой схватил ее за запястье и, упав на землю, начал медленно вытягивать наверх. Она смотрела на него глазами, полными ужаса и мольбы, и Ваня, напрягая последние силы и стараясь не ослаблять хватку, осторожно вытаскивал ее из смертоносной бездны. Он знал, что, не задумываясь, убил бы ее в случае необходимости, как убивал многих людей до этого. Более того, он ненавидел себя за то, что не сделал этого раньше, самоуверенно решив растянуть удовольствие и потешить свою похоть. Но теперь, когда вариант убийства казался худшим из возможных, а прошлый план ломался на глазах, Иван, не имея возможности следовать ему, доверился инстинктам, самый главный из которых был до банальности простым: помочь человеку, которому нужна была его помощь. Девчонка, которой по всем его расчетам уже не должно было остаться в живых, теперь со страхом смотрела на него снизу, все еще не веря тому, что он ее спасет. Ваня сжимал ее рукой, все еще испачканной в чужой крови, чувствовал вес ее тела, и внезапно эта сцена показалась ему такой знакомой, что ощущение де жав ю пронзило ум и сердце, как стрела. Шестнадцать лет назад он точно также чувствовал каждой клеточкой вес чужого тела, также ощущал, как засыхает на его руках чужая кровь и точно также, вопреки всему, бился за чужую жизнь. «Илюшка, держись!», — шептал Ваня, выталкивая тело израненного кавказца из грязной канавы и чувствуя, что всем своим существом сливается с этим незнакомым, смуглым, до полусмерти избитым человеком. Не смей умирать, Илюшка! Не смей! Что было бы, если бы таинственный Ильяс выжил тогда, в лесу на окраине Москвы? Никогда в Ваниной жизни не появилось бы в таком случае пыток в милиции, боли от предательства самых близких друзей, ФСБ и скинхедов, войны на Донбассе и переворота в Черногории. Живи же, черт возьми! Что ты наделал, как мог оставить меня одного в этом аду с одним-единственным вкусом — ядовитым и притягательным вкусом смерти? — Невена, держись! Хватайся за меня! Не отпускай, слышишь? Он вытащил ее на край обрыва и устало откинулся назад, лег на спину, глядя на последние закатные всполохи на темнеющем небе. Ну вот и все. Теперь, кажется, он вновь добился ее доверия. Они вместе выберутся отсюда, она позвонит Хиггинсу и успокоит его и, может быть, ему еще удастся сбежать невредимым. Внезапно услышал шум совсем рядом, за монастырской стеной. В проеме арки показались вооруженные до зубов спецназовцы, мгновенно наставившие на него автоматы. Он едва успел вскочить, когда услышал голос, крикнувший по-сербски: — На землю, лицом вниз! Ваня молча смотрел на врагов. Старый план рухнул, а новый возник в голове так ясно и четко, словно от сотворения мира был самым правильным. Он оглянулся назад, на ровное, как стекло, наполненное сияющей синевой море и ровную линию гор. Где-то белыми пятнами виднелись катера, а в середине залива одиноко маячил белый парус, словно сошедший из стихотворения Лермонтова. Где-то на другом берегу волны Адриатики из века в век бились в крепостные стены, и Ваня внезапно подумал, как много людей, которых уже давно нет в живых, касались этих привычных ко всему стен. Он неспешно улыбнулся преследователям. — Иван, не надо! — внезапно догадавшись о его замысле, шагнул вперед один из спецназовцев. Слишком поздно. Кивнув на прощание черногорцам, Иван Старчук произнес по-русски только одну странную фразу: «все своевременно», а затем развернулся и шагнул вперед — навстречу белому парусу… Невена Княжевич, еще не оправившись от шока, рыдала, уткнувшись лицом в пожелтевшую осеннюю траву. Деррик Дэнсон подбежал к ней и обнял. — Все хорошо, все кончилось, — повторял он по-английски, прижимая ее к себе. — Один хороший, очень хороший человек просил защитить вас. Она с недоверием взглянула на него, словно не веря, что речь шла о ней, а затем снова заплакала, прижавшись к его плечу. Деррик смотрел вниз, на безграничную водную гладь Адриатики. Красота и покой царили в этом райском уголке, и никто из множества туристов даже не догадывался, какую трагедию они только что предотвратили. Сербские наемники были арестованы, имена их кураторов хорошо известны, а Невена, живая и невредимая, сидела сейчас рядом с ним. Если только врачи доберутся сюда не слишком поздно, если Федор каким-то чудом выживет, Деррик обязательно скажет ему, что намерен и впредь защищать то, что действительно достойно защиты. Мирное небо раскинулось над Черногорией, успокаивая ее спускающейся с гор прохладой осеннего вечера. Теперь он знал, что все это было не зря.