Глава 23 Барри «дерьмовая работа» Кинг оправдывал свое имя. В то время как другие рейнджеры проводили дни, разговаривая с девочками, высаживая деревья и заводя дружбу с белками, ему каким-то образом всегда выпадало разгонять группы несовершеннолетних пьяниц и разбираться с издыхающими животными. Именно из-за этой неприятной задачи он трясся по гравийной дорожке на своей машине к озеру уже через две минуты после окончания смены, отвечая на вызов по поводу крови и перьев на дорожке. Как обычно, звонивший не мог подождать. Это означало, что ему придется полчаса расхаживать в темноте в поисках того, что оставили ему лисы. Он заглушил двигатель, и свет фар проскакал по воде, как запущенный камень, а ручник сомнительно скрипнул, когда он выбрался и отправился обходить озеро. Обводя лучом фонарика неровную местность, Барри молился, что это был лишь один из чертовых канадских гусей. — Только не Большой Боб, — прошептал он. — Пожалуйста, только не Большой Боб. Обойдя примерно четверть озера, на предсказуемо илистом участке берега в свете фонарика Боб увидел первые белые перья, сухие и чистые, которые буквально дрожали на ветру, как будто все еще потрясенные тем, чему они только что стали свидетелями. Барри проследовал за похожими на снежинки в грязи перьями до самого большого их скопления среди деревьев, где белизна постепенно сменилась на алый — эти перья полностью неподвижные, пропитанные… мертвые. Заметив кровавые следы, блестящие на поваленном дереве, он переступил через ствол и подвернул лодыжку о то, что ожидало его по другую сторону: останки двух белых лебедей с обмякшими и свернутыми длинными шеями и темными дырами на месте крыльев. — Какого черта? — пробормотал он, водя фонариком в поисках недостающих частей, хоть и знал, что ни одна лисица не смогла бы удавить двоих взрослых лебедей за раз. Начиная чувствовать себя слегка уязвимым наедине с тишиной, он перебрался назад через ствол и поспешил к озеру, решив, что эта работа может подождать до утра. Маршалл оглядела разноцветную палатку, выставленную в торговом зале… и потом снова взглянула на Винтера. — Я туда не полезу. — Ну же, — сказал он. — У меня еще сорок минут до конца смены. — Я — офицер полиции. Я не собираюсь прятаться от вашего… — Черт! Дэн идет! — прошептал Винтер, будто через свой пышный зад, исчезающий в проходе. — Винтер! Я не собираюсь… — опять начала она, однако замолкла, когда из-за угла донеслись голоса: — Если он опять с той готичной девушкой, клянусь, я его уволю прямо сейчас. — Ой, ради бога, подвиньтесь, — фыркнула она, ныряя внутрь как раз вовремя, когда две пары ног прошли мимо. Она гневно уставилась на Винтера: — Это смешно. — Добро пожаловать в мою жизнь, — пожал плечами он. — Так что вы говорили? Маршалл рассказала ему об их неожиданно продуктивном разговоре с Элоизой Браун и, согласовав это заранее с Чеймберсом, пригласила его на встречу следующим утром, чтобы по очереди обсудить с ними оставшиеся наброски. — Я все еще не понимаю, к чему лавровые листья, — прошептал он, отпугивая малыша, пытавшегося забраться к ним. — Это у них была своя фишка — сказала Маршалл, ничего не прояснив. — Он разбросал листья вокруг «Венеры Милосской»… Что-то связанное с искусством, браком и вроде бы нимфами? — Ну, это все объясняет. — Я прослушала, ладно? Но она абсолютно уверена, что это относится к ней. — Значит… мы поместили ее под защиту, верно? — Чеймберс все уладил. Но она уверена, что Коутс никогда бы ей не навредил. Винтер выглядел неубежденным… а потом немного голодным: — Хотите что-нибудь поесть… или, может, выпить? — Что у вас есть? — Буквально что угодно, — сказал он, обводя рукой супермаркет за закрытым проходом. — Бутылку красного? — Сейчас будет. — «Мальбек» или «Бордо Бленд». — Эммм. Я посмотрю, что могу добыть, — улыбнулся Винтер, уверенный, что уже все забыл. — Но если «Мальбек», то французское или аргентинское. — Уже наполовину высунувшись из их укрытия, Винтер раздраженно обернулся к ней. — Мой отец разбирался в винах, — извиняясь, сказала Маршалл. — Сомелье? — Алкаш. О, и еще не помешало бы немного сыра или крекеров… И, Винтер! — Да? — спросил он откуда-то снаружи палатки. — Вы не могли бы еще захватить пластырей и обезболивающих? У меня начинает сильно болеть рука. Винтер вернулся через несколько минут с «одолженным» ужином. К счастью, он не заметил выражения ужаса на лице Маршалл, когда он передал ей бутылку «Мерло» из… Она даже не потрудилась дочитать этикетку, чтобы узнать, кто признался, что он ответственный за создание этого. — Я подумал, — сказал Винтер, — когда был у стойки с сыром, — уточнил он, сам не уверенный, почему эта деталь стоила упоминания. — Рискну показаться снобом… Они собирались ужинать «Мерло» и сырными треугольниками Dairylea. — …кажется вероятным, что Роберт Коутс и его биологическая мать, будучи наркоманкой, жили в социальном жилье… пока его у нее не забрали. — Я могу это проверить. А что? О чем вы думаете? — Что Альфонс и его мать-наркоманка тоже жили в социальных резервах. — Вы думаете, эти две семьи могли проживать в одном и том же месте? — заинтригованно спросила Маршалл. — Просто из сказанного вами мне кажется, что если статуи представляют события его жизни, а жертвы разделяют черты с людьми в его жизни, тогда получается, что места тоже должны нести какой-то смысл. — Хммм, — сказала Маршалл, отчасти раздумывая, но скорее потому, что у нее был набит рот. — Знаете, если бы вы иногда говорили такую умную хрень при Чеймберсе, он бы подождал вас и мы бы не вели этот разговор в палатке. — Но что в этом веселого? — улыбнулся Винтер, чокаясь с ней бумажным стаканчиком. — Дорогая, я… — Чеймберс застыл в дверном проеме. Ева ждала его, скрестив руки и уже в пижаме. — …Извиняюсь за что-то? — спросил он со слабой улыбкой, потратив вечер, предназначавшийся для их свидания, на обыск кабинета Коутса. — Что я сделал? — Что ты сделал?! Что ты сделал?! Она подошла к телевизору и включила видеомагнитофон: — …серийный убийца. Ведущий детектив дела детектив-сержант Бенджамин Чеймберс запечатлен здесь на месте последнего жестокого убийства, где… Она выключила запись. — А, — сказал Чеймберс. — Это. — Это снова он, который делает статуи! Тот, кто сделал с тобой это! — Она указала на его ногу. — Ты мне обещал. — Дорогая, я… — Не надо мне твоих «дорогая»! — Хорошо, — сказал он, поднимая руки вверх. — Ева… Я пытался сказать нет, но… — Ты пытался? — горько рассмеялась она. — Ты недостаточно сильно пытался! Ты сказал им, что это дело тебя чуть не убило? — У них есть все файлы. — И ты сказал им, что до сих пор не можешь пройти холл на работе, не остановившись передохнуть? — Я… — Ты сказал им, что уволишься, если они попытаются заставить тебя это сделать? Чеймберс вздохнул: