— Все равно садись. Ведь не зря меня разыскивала. Я никак не могла определить, в каком он настроении — не рад, не зол, не раздражен и не насторожен. И красив, как рекламный плакат. На таких только издалека и смотреть. — Да, я вас искала. И если бы вас тут не застала, то позвонила бы. — Чем обязан? — Я хочу вернуться на работу. — И? Разве я тебе запрещал? Разговор шел труднее, чем я предполагала. — Не запрещали. Но и не зазывали обратно. У меня куча сомнений, задам хоть какие-то вопросы, может, так будет легче понять… Вам вообще нужен такой сотрудник, как я? Вам не будет мешать мое присутствие теперь? — Сомневаешься, что я бы промолчал, если бы у меня были претензии к твоей работе? Возвращайся, Лена, если тебе непременно нужно, чтобы я «зазывал». Ты не бесценный работник, тебе еще учиться и учиться. И на твое место я найду другого в течение пяти минут. Но если ты сама захочешь, то лет через десять будешь одним из лучших специалистов в этой отрасли. Это я знаю точно. Но не мне решать, хочешь ли ты им стать. Вопросов на самом деле было намного больше, но они куда-то исчезли, растворились в еще больших сомнениях, но теперь от работы почему-то далеких. Чтобы не выглядеть глупо, ответила максимально просто: — Тогда я вернусь. Он наконец-то улыбнулся, но едва заметно. — А теперь я что должен сделать? Изобразить бурный восторг? Я только усмехнулась и покачала головой: — Можете не изображать. Ладно, я пойду. — Да ладно уж, сиди. Тут очень хорошие десерты готовят. Или ты перестала любить сладкое? Пирожное оказалось чуть лучше, чем сексуальная фантазия о красавце-актере. По крайней мере, пленило быстрее и заметнее. Да и Максим Александрович моим обществом не тяготился, подробно отвечал на вопросы — что за это время в фирме происходило. И улыбался — все шире, все искреннее. Ему точно нравилось мое присутствие. Он ничего не предлагал, не намекал, не флиртовал… он просто не мог скрыть, как ему нравится смотреть на меня, поглощающую пирожное. И именно эта мысль меня огрела. Как будто до сих пор было не очевидно. Эта связь — она двусторонняя, не только я испытываю чувства. Он тоже ко мне привязан — так же сильно или нет, но сам факт налицо. Ему тоже очень важно, чтобы я мелькала где-то по краю его жизни. Не вдумываясь особенно в это желание, не позволяя эмоциям руководить… он тоже испытывает такую же смутную потребность. И нам очень сложно будет работать в одном офисе. Придется общаться через преодоление, через игнорирование ненужного… Его взгляд становился тяжелее, пристальнее. Мой — беспокойнее. — Максим Александрович, вы сейчас так смотрите… — Я смотрю на тебя точно так, как всегда раньше. Не преувеличивай. — Как раньше? — Из-за чего ты так разволновалась? Разве я сейчас тебя пугаю? — Именно это и неправильно! Вы ведь должны пугать! Напряжение повисло над столом и становилось только ощутимее. Когда мы успели повернуть разговор от офисных мелочей до этого трескучего напряжения? — Должен. Потому что я не изменился. — Здесь и правда отлично готовят… — я отвела взгляд в сторону. — Хочешь еще чего-нибудь? — Я… я… — Выбери что-нибудь, я угощаю. Кстати, как дела с родней? — Спасибо. Терпимо. — Представляю, как ты радовалась, когда убедилась, что не беременна. Дыхание сбивалось вместе с резкими сменами тем. Я просто подстроиться не успевала. — Давайте лучше не будем об этом вспоминать? — Давай не будем. Зачем ты сейчас так волнуешься? Ты сейчас своим видом меня с последней мысли сбиваешь. Так что. вернешься на работу? Татьяна в декрет собирается, я уже говорил? — Да… нет… в смысле, за Татьяну я очень рада… Я вернусь, наверное. — Через месяц всех на курсы хочу отправить… Я уже говорил про курсы? Мне надо встать и просто уйти. Я ко всему была готова! Но сейчас он был таким, каким никогда раньше не был. Одна капля до растерянности, на грани того. Однако я знала, что растерянным его так и не увижу. Напряжение сжимало уже невыносимо. — Максим Александрович… — Лен, поехали прямо сейчас ко мне? — Нет! — получилось слишком эмоционально. — Теперь это не будет круглосуточным договором, а только когда сами захотим. Например, прямо сейчас. Решайся. — Абсурд какой-то! — Почему? Потому что тебя от одной этой мысли заводит? Я ведь вижу. И тебя, и себя сейчас вижу… — Потому что это неправильно! — Лен, а может, тебе нужно как раз неправильно? — Нет! — я встала. — Вы не знаете, что мне нужно! — Голос не повышай. Я знаю только то, что ты запуталась. Возможно, ты думала о том, чтобы найти другого мужчину, но эта мысль так и не задержалась в твоей голове. Я прав? — Нет! И я ушла быстро, как будто он собирался меня догонять. Сумасшедшая. Я просто спятившая от гормонов дура! Сейчас я и себе, и ему показала, насколько мне не все равно. Заодно и узнала, что ему тоже. Глава 21 Первый рабочий день оказался сплошным стрессом. Девчонки, кажется, были искренне рады моему возвращению. Я бы поболтала с ними, даже могла бы придумать какие-то семейные проблемы, которые можно озвучить и тем успокоить последних сплетниц. Но надо идти к нему. Ноги дрожали. И рука дрожала, когда я открывала дверь. — Можно, Максим Александрович? — Да, — он только голову поднял, но позы не изменил. — Рад, что пришла. Вчера я слишком давил. Считай, что я просто был не готов к твоему появлению. Я не умею извиняться, скажу только одно — не увольняйся только потому, что вчера я слишком давил. — X… хорошо. Я, честно говоря, с этим сюда и шла. По крайней мере хочу попытаться тут работать. — Сбежать всегда успеешь? — он улыбнулся. — Именно так. — У Екатерины возьми шаблоны. До конца дня на моем столе должен быть распечатанный рекламный буклет. Двенадцать страниц. — До конца дня?! — Я не понял, ты сюда отдыхать явилась? Вот так все и началось. То есть все как раньше, никаких изменений. Единственное, что сильно отличалось — атмосфера. Когда мы пересекались взглядами, атмосфера тут же начинала давить, даже стены будто сдвигались. Когда он просто проходил мимо, не бросив взгляда — атмосфера растаптывала, а стены сжимались и выдавливали из помещения воздух. Непросто. Но я справлялась. Но проще не стало и через неделю. Дома, когда я пыталась ласкать себя, никакие актеры в голову уже не шли — только его лицо, только его голос, его холодные распоряжения. Я тут же останавливалась и пыталась отвлечься. С каждым разом отвлекаться становилось сложнее. Я могла погрузиться в работу только в офисе, но там и присутствовал самый раздражающий фактор. — Елена, вчерашний макет можно выбросить. Там столько косяков, что проще заново сделать. — Я переделаю, Максим Александрович. А какие ошибки? — В мой кабинет, объясню.