Он не шевелился, так и продолжал наблюдать за моим лицом. Возможно, он уже сказал, что хотел — теперь я должна что-то сделать? Начала опускаться на колени, но он ухватил меня за плечо. — Не надо. В другой раз. Можешь быть свободна. И только теперь до меня дошло — он проверял! Он просто проверял, что я сделаю или провоцировал на очередную ошибку, которой я не допустила! Кажется, я наконец-то начала понимать правила взаимодействия — полное подчинение, всегда, во всем, и тогда… тогда он сам мне поможет, если потребуется! По крайней мере не будет закапывать. — Спасибо, господин. Я уловила его улыбку, когда уходила — я точно ее уловила! День был прекрасным. В такой атмосфере я могла бы прожить и месяц, не то что две недели! Приятные разговоры в дружеском тоне. За ужином даже начала болтать без умолку, расслабившись. Он спросил о семейных проблемах, которые помог решить, а я и выложила все ему — будто на самом деле говорила с близким человеком. И вдруг в конце трапезы он огорошил: — Сейчас сделай клизму и прими душ. В восемь будь в моей комнате. Я открыла рот. Не переспрашивать. Не спорить. Я мало что понимала в сексуальных играх, но без труда могла сопоставить, что за таким указанием последует. Все достигнутое летело в пропасть! — М… можно спросить, господин? — Да. — За что вы меня наказываете? Что я сделала неправильно? — Это не наказание. Я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Он поморщился: — Это не наказание. Но если не будешь послушной, то я сделаю из этого такое наказание, о котором ты уже не забудешь. Иди, готовься. В своей ванной я все-таки немного поплакала — кажется, наступил подходящий момент. Но ровно в восемь открыла дверь его спальни. Он только вышел из душа. Капли влаги на груди, одет только в широкие штаны. А ведь я впервые видела его настолько раздетым. Рельефные плечи, гладкая, будто выточенная из камня, грудь, и полоска темных волос внизу живота. И он точно заметил, что я его разглядываю. — Подойди ближе. Я шагнула вперед, хотелось провести рукой по его животу, но я не осмелилась. От Максима пахло чем-то душистым, я придвинулась еще немного. — Твое худшее наказание и лучшее поощрение? — я не поняла, что он имеет в виду. — Сегодня будет совсем немного неприятно, а потом очень хорошо. Если ты только сама не начнешь загоняться. Я не успела ответить, он наклонился и поцеловал меня. Сразу страстно, проникая языком в мой рот. И даже не остановил меня, когда я сначала обняла его, а потом прошлась пальцами по плечам. От прикосновений к его телу, от движений языка я возбуждалась и прижималась ближе. Он отстранился, я недовольно выдохнула. Дыхание сбивалось. — Подожди, девочка, позже будет еще. А сейчас ты должна для меня постараться. Сними платье и встань на четвереньки. Как только я глянула на кровать, тут же забыла о недавней страсти и снова затряслась. Но поспешила выполнить, пока он не начал злиться. Если он будет доволен мной, то отнесется с нежностью, остановится, если станет совсем невыносимо… хотелось бы в это верить. Он прижался к моим бедрам своими, наклонился так, что почти лег на мою спину. — Не бойся. Учти, что я сегодня остановлюсь сразу, как только попросишь. Слышала? Тогда продолжим завтра. Но я это сделаю только при условии, что ты будешь подчиняться полностью. — Я… я буду, господин. Он раздвинул мои ноги шире, подставил палец к отверстию. Я вздрогнула от холода. — Это смазка, — он обвел пальцем сжимающееся колечко. — Расслабься. Сейчас будет только один палец. Он аккуратно ввел кончик пальца внутрь. Там остановился. — Не больно? — Н… нет. Палец начал ходить, круговыми движениями раздвигая края сфинктера. Непривычные ощущения. — Сейчас добавлю еще один палец. Не напрягайся. С двумя стало уже неприятно. Я поерзала, но сохранила то же положение. — Умница моя. Не будем спешить. Движения были осторожными. Я привыкала к ощущениям и теперь могла немного расслабиться. Максим в самом деле не спешил, расширяя траекторию так медленно, что я не всегда замечала. — Третий палец, — он подхватил меня под живот и оттого почти шептал в ухо. Выгнулась — это уже ощутимо. Он снова остановился, позволяя привыкнуть. — Больно? — Нет, но… — Неприятно? — Да. — На этой стадии приятно бывает только мужчинам — из-за выхода простаты. Женщине вообще сложно испытать оргазм от такого секса, но сам факт, когда тебя берут так — он очень возбуждает. Если ты готова себя отпустить. Со временем тебе это чувство понравится. А если нет, тогда оставим в качестве «самого ужасного наказания». Если твой верхний любит анальный секс, то лучше всегда себя готовить заранее. Это долго только в первый раз. Кажется, он улыбался. Я отвлекалась на его тихие объяснения, и оттого даже не заметила, что пальцы снова немного двигаются. Больно не было, но и возбуждения никакого. — Мой верхний? — выдохнула я. — Уверена, что никогда не захочешь таких отношений? Если он будет ласков с тобой, терпелив. И начнется все не так, как у нас началось. — Ну, если только очень ласков… Он усмехнулся — я отчетливо это уловила: — И если будет чаще тебя целовать? Я не ответила. Он уже водил пальцами не по кругу, а поступательными движениями. Еще через некоторое время я услышала: — Ты готова. Начнем. Ого, как мы умеем сжиматься! — Простите, господин… — почувствовала головку между ягодиц и попыталась расслабиться. — Все будет так медленно, как тебе будет нужно. Доверься уже. Разреши себе довериться. Он вошел совсем немного, дал секунду на привыкание, потом начал двигаться. Это не была боль в полном смысле этого слова, но неприятное чувство растяжения. После этого начались толчки — не слишком резкие, но каждый раз он входил все глубже. Я застонала, но не от возбуждения. — Я помогу тебе отвлечься. Его рука соскользнула с моего живота вниз, пальцы тут же нашли клитор. Теперь при каждом толчке я ощущала движение и там. Закусила губу. Но все равно тихо постанывала. Теперь резче, сильнее, приятнее. Максим входил в свой темп, а я насаживалась на его палец, и оттого возбуждение нарастало рывками. Мысль о том, что именно сейчас он делает со мной, почему-то разволновала: берет, как хочет, имеет — как только можно иметь, пошло, похабно, потому что ему так нравится. Почему-то возбуждение от этой мысли только выросло. — Да, девочка, очень хорошо, — он вколачивался в меня уже в полную силу, но теперь я вообще позабыла о неприятных ощущениях. — Только не кончай, пока не разрешу. — Господин, я… я уже… скоро… Он тут же остановился и убрал руку. Схватил меня за плечо и перевернул на спину. Подтолкнул подушку мне под попу. Ноги развел сильно в стороны. И снова направил член в анус. Теперь толчки под другим углом стали ощущаться сильнее, я начала непроизвольно сжиматься. Он наклонился и поцеловал меня и тем отвлек. Но как только скользнул языком по моему, сразу отстранился и снова возобновил движение. Потом опять поцеловал, на этот раз продолжая вколачиваться. Я готова была стонать ему в рот. Поднялся, почти сел, продолжая вбиваться в меня, а потом наконец-то снова запустил палец между ног и нашел клитор. Я выгнулась: — Кончи сейчас. Давай же! Мне не требовалась команда, достаточно было сделать еще два движения. Он последовал за мной почти сразу, весь сжался и с почти неслышным стоном выплеснулся внутрь. Его лицо лишь чуть напряглось в этот момент, но мне понравилось на это смотреть. Выдохнул, снова наклонился и поцеловал — на этот раз протяжно, ласково. А потом отстранился, и, упершись локтем, в постель посмотрел на меня: — Надеюсь, ты поняла, чем наказание отличается от награды? — Да. Спасибо, господин. — А сейчас уходи. Я взяла платье и поспешила к выходу. По внутренней стороне бедра стекала сперма. Глава 10 Я приняла душ, переоделась в «комнатное» красное, но не могла успокоиться. На цыпочках пробралась в кабинет Максима Александровича, ухватила первую попавшуюся книгу и вернулась в комнату. Но сосредоточиться на тексте никак не получалось. Уселась на пол и отложила книгу в сторону. Перед глазами вставала сцена, как будто со стороны: я стою на четвереньках, а он вколачивается в мой зад. И я при этом не могу сдержать стонов… Унизительная поза, унизительная ситуация, но я не могу сдержать стонов. А потом я испытываю оргазм — ровно тогда, когда он мне разрешает. И после всено получаю «Уходи». А как еще стоит обращаться с вещью, когда ее уже использовали? Почему даже сейчас, представляя произошедшее, испытываю возбуждение? Возможно, я тоже извращенка? Может быть, даже хуже него самого. Потому что он-то берет — такое желание хотя бы можно вообразить, а я что? Как коврик для ног… Интересно, если завтра он начнет вытирать об меня ноги, я тоже буду этим наслаждаться? Тоже буду кончать по его приказу?