– И что для тебя лучше: помереть, когда наступит срок, или молить о продлении жизни? – Если с годами у тебя сохраняются телесные силы и разум, тогда можно просить о продолжении трудов. Но если этих сил нет, а есть только года, тогда ты и далее станешь стареть и, наконец, обессилишь настолько, что будешь лежать и вонять. Такого продления жизни я не пожелал бы никому. Хуже всего отсутствие разума, а это случается и с молодыми. Так, вот это явно лишнее. Ему эти слова не понравились. Перестарался я с намеками. – Так я сейчас совершу благое дело! Бери меч и отправляйся на небеса в самом расцвете сил. Да еще и в будущем рождении воином станешь. – Всегда хотел посмотреть на Ангела Смерти, – не двигаясь, ответил ему. – Единственный на свете носитель справедливости. Богач ли, бедняк ли, царь или нищий – никого не отличает и никому не дает даже малого мига сверх отведенного срока жизни. Но, может, я лучше возьму в руку золотой? Тогда наверняка стану жрецом. Не зря в народе говорят: «Что жрецу в руки попало, то навеки пропало». Всадники, уже не сдерживаясь, заржали. Шуточек о жадности священников в мире ходит больше, чем о крестьянах, которых непременно считают тупыми и наивными. – Зачем меч? – выкрикнул один из воинов. – Лучше на мазях! – На клизмах! – Пусть лекарь воспользуется молотком! Тюк по башке – и вышибет мозги! У него огромный опыт приведения в бессознательное состояние раненых и больных. Наверняка рука твердая! Акбар непринужденно рассмеялся. Что бы у него ни было на уме, выставлять себя в дурацком свете военачальник не собирался. Обижаться на острое слово в среде воинов не принято. Хорошо подвешенный язык не менее важен, чем умение драться. Подвиги желательно воспевать, а фигурировать в песнях в роли недалекого и кровожадного типа, беспричинно зарезавшего бедного несчастного лекаря, никому не хочется. – Кто сказал, что золотой поможет ему стать жрецом? – спросил он громко. – Всем известно: чем ниже шансы больного выжить, тем дороже лечебная процедура. Вместо креста на рубахе лекаря должны бренчать монеты. Соратники поддержали его дружным хохотом. – Лекарь – это человек, на которого мы возлагаем все надежды, когда болеем, – вполне серьезно ответил ему, – и обнаруживаем в нем массу недостатков, когда здоровы. А деньги – так, мелочь. Ему тоже хочется кушать. – Ты победил! Язык твой вполне способен заменить хирургическую пилу и может соперничать с заточкой моего меча. Надеюсь, ты столь же хорош в своем ремесле и не станешь искать оправданий. Впереди очень много практики, моим людям нужен наилучший уход. Похоже, меня в очередной раз взяли на службу, позабыв поинтересоваться моим собственным мнением. Все лучше, чем погибнуть под клинком неизвестно за что… Глава 12 Обычная жизнь Старфор Старфор прошел через внутренний двор, старательно не замечая направленных на него взглядов. Ничего нового и хорошего он не принес, а единственное, на что был способен – это проверять караулы, надеясь, что нападение не состоится. Дубинками от толпы не отмахнешься. Их достаточно разве на то, чтобы наводить порядок при желании подчиниться. Запрет новой власти на ношение оружия членами Ордена Солнца страшно бесил, но сделать он ничего не мог. Либо временно заткнуть рот, либо в Храм войдут аголины, и ничего приятного в этом не будет. Пока еще Годрас делал вид, что эдикт выполняется, однако никто не мог пообещать, что так и будет. В глубине души Старфор не осуждал мятежников. Сам бы он на их месте поступил гораздо круче, и простым вмешательством во внутренние дела общин они не отделались бы. Только он не на их месте. Впрочем, все еще впереди. Придет и его время. Он в это твердо верил и старательно собирал информацию. Многие люди в городе не спешили разрывать старые связи и колебались, а значит, не прочь были сообщать ему новости и оказывать помощь. Вечно бурлящая жизнь вокруг почти замерла. Храм Солнца – это ведь не просто молитвенный дом. Это целый мир со своими собственными правилами и законами. Простолюдины знали жрецов, магов, Орден Солнца и Высматривающих. Им этого достаточно. На самом деле все обстояло гораздо сложнее. Жрецы делились на множество независимых групп. Кто-то собирал налоги, управлял имуществом, давал ссуды нуждающимся. Пожертвования либо использовались в Храме, либо продавались, и вырученные суммы, опять же, шли на самые разнообразные вещи. Даже не на «вещи». Дать ссуду для Храма было совершенно нормально. А процент во многом зависел от собственного желания жрецов. Законодательно государство этого не регламентировало. Да и подаренными, а также купленными землями необходимо управлять. Кто-то из отдельной категории жречества занимался обработкой останков жертвенных животных. Надо промывать внутренности и шкуры. Солить, дубить. Поток жертв не иссякал, и не одних ведь быков дарили Солнцу. Не у каждого достаточно денег. Иные обходятся голубями, козами или еще какой-то не сильно дорогой живностью. Не только нищие получали свою долю с этих жертв, приходилось и жрецам использовать останки самых разных животных. А еще отдельные службы лечили обратившихся за врачебной помощью, выпекали хлеб для обрядов, готовили пищу для живущих в Храме, следили за кладовыми, шили одежды, убирали, охраняли. Чем больше Храм, тем сложнее его устройство, тем большему числу прислужников находится множество занятий. А в Другвате Храм не из последних в империи. Для своей провинции – он главный! Старфор прошел мимо часового у казармы Ордена Солнца, ответил на приветствие и поднялся на второй этаж, направляясь в свою комнату. В коридоре сумрачно, но он, и не глядя, помнил наизусть каждый шаг, все тридцать две ступени на закручивающейся спиралью лестнице и каждую выбоинку на плитах пола. Свет абсолютно не требовался. Тем не менее, отсутствие в подставках двух факелов из трех его неприятно удивило. Неужели все настолько плохо? Он дошел до собственной двери, насторожился и взялся за кинжал, постаравшись извлечь его из ножен без звука. Что именно ему не понравилось, Старфор и сам бы не смог объяснить, но ощущения были неприятными. Что-то неправильно. Запах? Звук? Дверь закрыта, и сквозь нее не проникают звуки. Она прекрасно подогнана к косяку, и попасть внутрь не так уж просто. Внизу охрана, сама дверь запиралась на специальный замок, а ключ он никогда не оставлял где попало, носил его на цепочке на груди. Ничего особо ценного жрец в комнате не держал, но случалось оставлять внутренние документы. Не стоит посторонним нос в них совать. Очень не хотелось кого-то звать. Окажется ошибкой, и долго еще будут сплетничать и усмехаться за спиной. А в убийц он не верил. Желали бы мятежники, давно бы его повесили. Какой смысл подсылать головорезов с ножами, если возможностей разделаться с ним совершенно открыто – сколько угодно. Прятаться он не собирался, ходил по улицам, продолжал отстаивать интересы Храма. Это его прямые обязанности, и уступать он не собирался. Старфор осторожно повернул ключ и решительно толкнул дверь, сжимая в руке клинок и готовясь к чему угодно. Один взгляд, и, мысленно выругавшись, он сунул кинжал назад, в ножны на поясе, и со злостью захлопнул за собой дверь. За столом сидел старый знакомый. Судя по обстановке (кувшин, кружка, остатки сыра и крошки хлеба), он не постеснялся выхлебать припасенное на вечер вино и закусить поджидавшим хозяина ужином. – Не припомню, – усаживаясь напротив и заглядывая в кувшин, заявил Старфор, – чтобы я вручал ключ от двери и разрешал кому-то располагаться тут без меня. Он забрал у гостя единственную кружку и вылил в нее остатки вина. Не так уж и много. – Обычно я обхожусь без позволения, – без смущения в голосе сознался Талмат. – На то и Высматривающий. Ходим, смотрим, обыскиваем, письма читаем. Вот такие мы люди без чести. А вы нос воротите, и на предложение взять за глотку фема Косту вопите дурным голосом: «Невозможно без доказательств!» Вот и получили! – сказано было почти со злорадством и чересчур оживленным тоном. – Я воин. Поступил бы приказ, и Орден Солнца выполнил бы задание. – Все сорок два твоих полноправных подчиненных, – захихикал Талмат, – и еще полторы сотни братьев-воинов по всей провинции… вы бы доблестно отправились в поместье и потребовали, чтобы Коста проследовал в тюрьму для следствия. Боюсь, ничего хорошего из этого не вышло бы. Небольшая резня, и твоя голова на пике. У Бахрама Косты в личной охране в три раза больше людей, плюс две сотни наемников эльбури. – Тогда твое дело – подсыпать яд в любимое вино дорогого фема, – опрокинув в себя кружку, высказал мнение глава Ордена Солнца города Другвата. – Не мне же этим заниматься. – Может и придется, – задумчиво сказал Талмат, – и знаешь, это не худший вариант. Еще немного, и начну понимать, почему мы так нужны. Устранять помеху лучше до того, как она действительно станет проблемой. – Оно и видно! Замечательный результат! – Вот уж в чем нет моей вины, так это в тупости и благодушии центра. Как нет вины и в поступке Марвана. Слишком я далеко находился, чтобы судить о происходящих событиях, но визирь не мог не знать, чего добивается, и как отреагируют на массовые убийства в провинции. Значит, хотел этого. Или не хотел, но тогда он гораздо больший дурак, чем про него думают. Не уметь просчитывать последствия – для визиря это диагноз. Не верю. Ему нужна абсолютная власть, и он ее получит, если разгромит мятеж. – Если. По моим приблизительным подсчетам провинции Гарван, Олбырь, Каидум, Тразер и предгорья Зенона дают почти шестьдесят тысяч воинов. Приплюсуем приморские города с их купечеством и нежеланием платить лишние налоги. В нашем Другвате торгаши с серьезными деньгами почти все аголины, и ситуация в других городах ничем особенно не отличается. Добавим не слишком горящие желанием сражаться гарнизоны, которые в случае победы непременно воспылают энтузиазмом и надеждами на будущее. Это уже под сотню тысяч выходит, не считая всякого сброда. – Не уверен, – задумчиво пробурчал Талмат, – что ополчение аголинов можно назвать сбродом. Эти парни за крепостной стеной в достаточной степени дисциплинированы и неплохо вооружены. – Тем опаснее! А есть еще западные провинции, где многие колеблются. Не уверен, что Марван соберет больше людей. – Купцы дадут деньги на восстание? – Обязательно. Кроме того, что им просто выгодно вернуться хотя бы к прежнему положению дел, есть и другие способы воздействия. Куда гильдия денется – заплатит. Хуже другое. Из нашего Храма выгребли практически все ценности. Земли конфисковали и будут раздаваться сражающимся на стороне Косты. Если Орден Солнца выступит против мятежников, а он непременно вмешается, отдавать власть ставленникам равновесия никто не захочет, меры начнут принимать гораздо более неприятные. Хотя куда уж хуже! Одиннадцать Высматривающих убили прямо на улицах. Четверых увезли из Храма, и судьба их неизвестна. – Они в цитадели? – Не знаю. Вот что взялись за них всерьез и не постеснялись войти прямо в Храм для арестов, грабежа, да еще и разоружить моих людей – крайне неприятный признак. Годрас всерьез взялся за дело. – Молодой? – У него советчик – Акбар. И парень не страдает идиотизмом, внимательно прислушивается к советам опытного дяди. Жрец замолчал и, подумав, спросил: – Собственно, когда ты приехал? – Спроси еще, с какой целью. Выпить больше ничего нет? Старфор хмыкнул. – И с какой целью нас посетила столь выдающаяся личность? – Ну, нет, так нет, – покладисто согласился Талмат. – С утра ничего не ел. Поверь, мне про здешние дела стало известно только в порту, когда «Стремительный» взяли на абордаж. – О! – Да, да. Я присутствовал при столь замечательном деянии как сжигание встречающего случайно зашедший в порт корабль фема эээ… Сибатира. Это очень впечатляющее зрелище и позволило мне сбежать. Старфор опять хмыкнул. Высматривающий в очередной раз оправдал свое прозвище. Из экипажа уцелело всего несколько человек, а Талмат жив и здоров, даже не поцарапался. Да еще ведь и на свободе. Везунчик. – Да, да, – ядовито подтвердил тот. – Конечно, ты не можешь одобрить столь низкого поведения. Надо было героически биться и пасть мертвым на грязную палубу. Да ему, похоже, вино в голову ударило, пил-то на пустой желудок, понял Старфор. – Махать острыми железками – привилегия Ордена. Мое дело собрать побольше информации и доложить. Одна маленькая сложность: толку от этого никакого. Не реагируют начальники. Даже Первосвященник непонятно чем занят. Вместо настоящего дела меня подключили к розыску… – Талмат осекся и замолчал. Потом вздохнул и привычно сделал круговой жест напротив сердца. – Вообще сама идея отсутствия общего, безоговорочно принимаемого руководства, в корне порочна. Мало им было Аголия! Давно пора завести систему четкого подчинения в Храмах провинций. Развелось умников, думающих исключительно о местных и собственных интересах. А потом получаем! Якобы верующие открывают ворота города мятежникам, и ваш высший жрец мало того что не возвышает голос, проклиная отступников, пошедших на сговор с аголинами, так еще и послушно отдает сокровища на их благо. – У него был другой выход? Это единственный способ уберечь Храм от разгрома и вынудить хотя бы сделать вид, что речь не о религиозной войне, а о борьбе группировок, стремящихся к власти. Среди мятежников где-то треть не состоит в общинах аголинов. Талмат молча посмотрел ему в глаза. – Что? – Подумай, как поступит Первосвященник, узнав о сожжении Храма? Сможет он остановить Орден Солнца? А заявить о своем миролюбии и невмешательстве? – Самим спровоцировать аголинов на бойню? – внезапно севшим голосом спросил Старфор. – Ты вообще представляешь, каким будет результат?