Но не успеваю я выйти из лифта, как меня чуть ли не сбивает с ног девушка, в которой я быстро узнаю свою подругу Светку. Она поднимает на меня свой взгляд. Видит, что это я, и я быстро оказываюсь в её объятиях. Обнимает меня и энергично тянет за собой, почти выволакивая из этой ужасной, слишком маленькой и узкой кабинки. И тут, конечно, я ей благодарна ей за заботу — что она решила меня вытащить, но меня почему-то тянет назад, будто между мной и этой кабинкой образовалась тонкая нить, и она не даёт далеко отойти от лифта. Хочется обернуться, вернуться назад и, быть может, встретить того самого мужчину, который целовал так, что моя фобия на мгновение забылась. — Наконец-таки ты приехала. Ну, сколько можно ждать? — ворчит подруга, а я только и могу, что крепче её обнять — понимаю, что жуть как соскучилась по ней. — Мы видели, что ты подъехала, поэтому я отправилась встречать тебя. Ты же боишься лифтов. — Пробки, Свет. Хотя очень странно, ведь сейчас все должны быть дома, — на вторую часть диалога не отвечаю, потому как уверена, что в считанные секунды она сама поймёт, что я вышла из лифта. — Ну, может, не ты одна едешь куда-то отмечать, — а потом вдруг замолкает, застывает истуканом и слегка отстраняется от меня, но не расслабляет объятия. Заглядывает мне за спину, потом переводит на меня взгляд и вновь отводит назад. До конца не понимает и, похоже, не верит в то, что промелькнуло у неё в голове. Усмехаюсь про себя. Ну да, не верит, как же. А кто специально мне ничего с самого начала не сказал, желая, чтобы я проехалась в этой жутко тесной кабинке? Тесной, конечно, она не была. Но моя фобия, которая со мной на протяжении очень долго времени, не даёт мне понять, что не такая уж она и маленькая. Просто в голове будто что-то щёлкает, и мне начинает казаться, что в закрытом пространстве мне угрожает опасность. И я, к сожалению, ничего не могу с этим поделать. Мне резко не хватает воздуха. Пространство сужается, давит, и у меня начинается паника, страх, от которого не избавиться. Хоть и после сегодняшнего я понимаю, как можно, а точнее, чем вытеснить все эти чувства и панику внутри меня. Но я же не буду прибегать к этому методу. Нет, конечно. — М-м-м, ты сейчас на лифте приехала? — то ли от шока, то ли от неверия её голос вдруг охрип. — Ну да. К тому же вы виноваты в этом, что я ехала в этой консервной банке и чуть не задохнулась там, — показываю рукой в сторону кабинки. — Прости, Сонечка. Я хотела тебя встретить и вместе поехать, но лифт долго не могла вызвать. А потом вдруг ты. И я… И ты, — начинает заикаться и виновато смотреть. Знает, как я боюсь замкнутых пространств. Нет, в комнатах, в больницах и в других подобных местах я себя хорошо чувствую. Но вот в слишком узких и маленьких помещениях у меня в мгновение начинается паника и страх. Воздух в один миг заканчивается. Перед глазами начинают чёрные мошки танцевать, а меня трясёт, и ноги подкашиваются. И сколько бы друзья ни пытались объяснить мне, что вся болезнь — в моей голове, что мне всё это только кажется, а на самом деле мне ничего не угрожает, — у них никогда не получалось. Но у одного человека получилось… — Успокойся, Светик. Всё хорошо, — ладонями провожу по её предплечьям в успокаивающем жесте. Не хочу, чтобы она винила себя в чём-либо. Я далеко не маленькая девочка и со всем справлюсь сама. — Пошли к друзьям. Они уже заждались, и я так понимаю, что Новый год я встретила в кабинке, — усмехаюсь от последнего предложения. Встретила Новый год в кабинке с незнакомым мужчиной, который при этом меня ещё и поцеловал. И всё равно, что пытался меня этим успокоить. — Да, пошли. Что ж мы тут стоим, — спохватывается подруга, а я улыбаюсь такой её реакции. — Да, Новый год ты встретила в этой самой кабинке, — тычет в сторону лифта. — А где его встретишь, там и проведёшь. Ага, только совсем наоборот. С кем встретишь, с тем и проведёшь. Но я в это не верю. Мы больше никогда не встретимся с этим незнакомым мужчиной. Никогда. Друзья встретили меня радостно, будто бы не видели целую вечность. Хотя так оно на самом деле и есть — не виделись мы точно месяц. А может, даже и больше. То у меня были какие-то дела, то у них. А мои дежурства в течение последней недели совсем не оставили нам шансов увидеться. Я могла позволить себе лишь короткие телефонные разговоры, во время которых друзья в основном твердили, что нельзя столько работать, и мы даже немного ссорились. Их беспокоит то, что творится у меня на работе. И я их понимаю, но сделать с этим ничего не могу. Кто скажет, что легче перевестись в другую клинику или уволиться, то для меня это совершенно не выход. Кто говорит, что там будет намного легче, чем тут, то тому несказанно повезло, и их приняли хорошо. Но не во всех сферах и не везде адекватный, нормальный персонал. Неизвестно, какой там коллектив и завотделением. Может, даже и хуже будет. А здесь я уже знаю, чего ожидать не только от начальника, но и от коллег, с которыми работаю уже не один месяц. Да и уйти легче, когда работаешь не так долго — месяц, может, три. Но когда здесь же проходила практику, а потом пришла работать, то уходить совершенно не хочется. А когда сам завотделением поймёт, что меня всеми этими дежурствами не напугать — прекратит все эти издевательства. Ну, по крайней мере, я на это очень надеюсь. Но несмотря на то, что мы иногда ссоримся с друзьями, я до жути соскучилась по ним. Да и не стоит Шестинский того, чтобы я из-за него ругалась с близкими людьми. — Сонька, — ко мне подбегает радостная и счастливая Маринка и заключает в удушающие объятия, от которых трудно даже вздохнуть. Но я стоически выношу всё, что мне причитается, и даже сильнее стискиваю её в своих руках. Марина чем-то похожа на меня: такая же миниатюрная и невысокая, как и я. Но в остальном мы разные: если я — смуглая шатенка с вьющимися волосами и тёмно-карими, почти шоколадного цвета глазами, то Белова у нас — голубоглазая блондинка с почти белоснежной кожей. Но ярким пятном во всей нашей компании является всё же Света, которая похожа на рыжую бестию с зелёными глазами. Или как её называет Алекс — её парень — рыжая ведьмочка. Вот из нас троих она настоящий ураган. — Маринка. Привет! — смеюсь, а на душе так хорошо и спокойно. Впервые за несколько дней я дышу более свободно и радостно смеюсь. Нет того удушающего чувства, которое жило со мной несколько дней. Чувствую, как меня переполняет множество эмоций. И в первую очередь это счастье, которое окутывает меня своей невидимой, но ощутимой пеленой. Что я наконец встретилась с друзьями, с которыми мы, наверное, прошли огонь, воду и медные трубы. Разные жизненные ситуации нас не разделили, а наоборот, сплотили только сильнее. С каждой проблемой, с каждым радостным событием мы становились всё сильнее и дружнее. Если вы думаете, что настоящей дружбы не бывает, то тут я поспорю. Потому что я знаю самых преданных и верных друзей — моих. — Привет, — шепчет тоненьким, нежным голоском Белова мне на ухо. — Мы все по тебе очень соскучились. Ты в последнее время пропала. И не пишешь, и не звонишь. Распоясался твой Шестинский совсем. — Он не мой, — бурчу, отстраняясь от неё. — Да и на работе действительного много вызовов и много дел. Некогда даже присесть. Новый год всё-таки, да и смотри какая погода за окном. Немудрено, что много аварий и происшествий. Мне совсем не хочется сейчас разговаривать с друзьями на тему моего зава, который пользуется своим служебным положением и статусом в клинике, чтобы достать меня. Чтобы я прогнулась под него. Но я не собираюсь играть по его правилам. Не хочу портить праздник ни себе, ни друзьям. Хочется хотя бы несколько часов отдохнуть и забыть про все проблемы. — Ты его ещё и защищаешь. Маринка хмурится, а в это время из гостиной появляются два бугая, и увидев меня, тут же расплываются в улыбках, словно Чеширский кот, который слопал целую банку вкусной сметаны. — Сонька! Ярославская! — в голос кричат Мишка с Алексом и, отодвигая Белову в сторону, которая тут же начинает возмущаться, сжимают меня в своих медвежьих объятиях. Обнимают крепко и сильно, отчего с губ срывается счастливый смех. Чёрт. Я совсем забыла, какие они большие и сильные. Так ненароком и меня могут сломать. — Эй, ребят, полегче. Задушите нашу красавицу, — смеётся Светка, смотря на всю эту сцену с участием её парня, друга и подруги. — Мы не видели её сто лет. И жуть как соскучились. Поэтому нам позволено, а ты отстань от нас, ведьма, — отмахивается от неё Алекс, а я смеюсь громче и заразительней, и вскоре все мои друзья меня поддерживают. Глава 7 Соня Встретив с друзьями новый год и проведя с ними ещё несколько часов, я засобиралась домой. Нужно было хоть немного поспать, ведь утром мне выходить на дежурство. Друзьям не удалось уговорить меня остаться подольше, и весёлой компанией они вышли со мной подождать у подъезда такси. Меня крепко обнимают сильные, надёжные руки друга. — Ты только скажи, Сонь, и я разобью этому козлу морду. Слышишь, Ярославская? — слышу возле уха тихий голос лучшего друга. — Угу. Слышу, Белов. Слышу, — а сама чувствую, как в глазах начинает пощипывать, но я зажмуриваюсь, не желая показывать другу и всем остальным, что не такая уж я и сильная, как они думают и считают. Я слишком долго держалась, была сильной. Но последние дни меня доконали, и я еле сдерживаюсь, чтобы не всхлипнуть и не показать свою слабость. Хоть я и уверена в этих людях, как в самой себе. Просто я привыкла держать всё внутри себя, и это, увы, никогда не изменится, как бы я ни любила и ни доверяла. Я давно привыкла прятать все переживания и душевную боль, чтобы никто не смог их увидеть. Увидеть и нанести сокрушающий удар по этому месту, и я не смогу оправиться от этого удара. Даже родители, те, кто ближе всего на свете для меня, не знают, что творится у меня в душе. Их тем более не хочу волновать. Слишком сильно их люблю, поэтому и держу всё в себе на крепком замке. — Я справлюсь. Ты же знаешь, Белов, что я сильная, — шепчу ему так, чтобы это слышал только он один. И не позволяя ни одной слезинке скатиться по моей щеке. — Я знаю, — подтверждает мои слова. — Мы все знаем, насколько ты сильная девушка, Сонь. Но вся эта ситуация ненормальна. У тебя есть друзья, которые в любую секунду могут за тебя постоять и набить, наконец, этому козлу морду. Да, Алекс? — друг отстранился от меня и повернул голову к Аверину, который в это время стоял чуть поодаль от нас вместе с девчонками и о чём-то с ними разговаривал. — Ты о чём, Белый? — Алекс приподнял одну бровь вверх, не понимая, о чём тот говорит. — Я о том, что набьём этому заву-козлу морду, — говорит твёрдо и даже как-то зло. — Конечно, набьём, Миш, — отвечает другу, а потом переводит взгляд на меня. — Сонь, ты только скажи. Мы же тебе не чужие и за тебя быстро начистим этому недоумку морду. Я смеюсь над этой сценой, но потом серьёзно смотрю на друзей и отвечаю: — Спасибо, дорогие мои. Я очень люблю вас. Но я справлюсь с этим. Но если что, я знаю, к кому нужно обратиться, когда мне захочется, чтобы у моего начальника под глазом был фингал синего цвета и выбито пару зубов. Темноту предутренней ночи разрезает наш дружный звонкий смех. Неожиданно всё моё тело пробирают непонятные ощущения, меня будто окутывает непонятным теплом, отчего я застываю, ощущая, как по спине бегут мурашки. Передёргиваю плечами, дабы отбросить это чувство, но оно только ещё больше и сильнее накрывает меня. Чувствую, как будто за мной кто-то пристально наблюдает, не отрывая взгляда. Верчу головой в разные стороны, желая поймать тот взгляд, который направлен на меня. Прожигает, окутывает полыхающим огнём и жалит маленькими искорками, будто оставляя на коже ожоги. И я даже сквозь несколько слоёв одежды чувствую это.