Как и всегда — в СССР строгость закона компенсировалась легкостью его неисполнения. Они пошли по каком-то коридору. Было темно, над головой нависали трубы, крашены в такой же цвет. — Куда мы идем? — К директору. … — Он собирается совершить алию. — Сколько у него? — Сказал четыреста пятьдесят. — Неплохо. — Это еще мало. Если бы был директор института марксизма — ленинизма, у него был бы миллион, не меньше. — Почему? — Потому что диссертации по марксизму — ленинизму за деньги пользуются большим спросом. Они нужны начальству. Математические диссертации намного дешевле. Они прошли темную и узкую лестницу, и вышли на широкую — с первого этажа и выше — для персонала. Сотрудники института не обращали на двоих никакого внимания. На третьем этаже — они пошли по коридору. Дверь директора отличалась — русские, почему то обожали утеплять двери. Не дверные проемы, а именно сами двери. Эта дверь была обита черным дермантином с фигурными гвоздями. Табличка. «Директор института Ривкин А.И.» Пришли. Секретарь, очевидно, знала — без вопросов открыла дверь в кабинет, а сама прошла к входной — запереть. Водитель остался в приемной, показав глазами — заходите. Директор института оказался пожилым, невысоким, толстые очки делали его глаза похожими на совиные. Он явно боялся… — Товарищ Ривкин… Гейтс понял, что допустил ошибку — нельзя было так обращаться, как будто он из КГБ. Поправился с одобряющей улыбкой. — Точнее, будущий мистер Ривкин, так? — Да…, да, а вы простите? — Вы приготовили? — Да, да — засуетился еврей — вот, пожалуйста. Еврей передал через стол большую и старую сумку. Гейтс заглянул внутрь… — Сколько там? — Четыреста пятьдесят, как и договаривались. — Пересчитывать не буду. — Конечно, конечно… — До свидания. Еврей нервно облизал губы. — Постойте. — Да? — Я хотел… спросить… — Говорите? — А на той стороне… ну там… квартиры дают? Господи… — Если вы устроитесь в один из крупных университетов, вам предоставят жилплощадь или компенсируют деньги на съем. Многие престижные школы так же компенсируют преподавателям расходы на жилье. Но — хорошим преподавателям. — Я — хороший! Еврей засуетился. — Я работаю вот уже сорок лет. И не получил от государства приличной квартиры. Но я хороший преподаватель. Знаете, у меня есть собственное направление в теории математического анализа, только здесь мне не дают его развивать. Но там… я сумею довести его до конца. Это премия Филдса как минимум. Как минимум! Гейтс смотрел на перебежчика — а он считал его перебежчиком. Очередного. Все они нервничали. Все говорили невпопад. Ни один из них не вызывал доверия. Но они переправляли их в свою страну, устраивали… Иногда ему казалось, что его работа, работа КГБ — не более чем зловещий ритуал, она не имеет практической пользы. Может так только казалось. Но сейчас — это чувство опять посетило его. — Все будет хорошо, господин Ривкин. Там у вас все будет хорошо. Еврей жалко улыбнулся. … Beriozka Магазин «Березка», который его интересовал, находился на Васильевском острове, он занимал два первых этажа большого, современного, по-советски безвкусного здания. Там можно было купить все что угодно за валюту или за так называемые чеки. Чеки — это такая эрзац-валюта, которая доставалась особо доверенным советским гражданам, чтобы они могли купить иностранные вещи. Например, советские дипломаты получали зарплату именно в чеках. В ЦРУ была информация, что в Афганистане солдатам и офицерам тоже выдавали чеки, иначе они отказывались идти в бой[56]. На чеках была надпись — продаже и обмену не подлежат. Но их и продавали и обменивали. В России всегда всем было плевать, что написано. Здесь всегда делали то, что нужно, если конечно государство в лице милиционера или надсмотрщика ГУЛАГа не заглядывало через плечо. Березка — была почему-то похожа на магазины в странах Леванта… интересная, необычная для СССР архитектура. Рядом с ней — стояли машины, без дела ошивались подозрительные типы, суть которых выдавали импортные куртки и джинсы… Фарца… фарцовщики. Гейтс знал, что незаконный бизнес в России контролируют такие вот группировки фарцовщиков и просто так — сюда не зайдешь. Но знал он и то, что фарцовщики по негласной договоренности не нападали на иностранцев и не пытались силой у них отнять деньги или вещи… могли только смошенничать. Это потому, что в СССР преступления против иностранных граждан расследовал КГБ, а фарцовщики вовсе не горели желанием оказаться в его лапах. Ибо у КГБ было досье на всех и каждого — и у фарцовщиков оно не пустовало. К нему подошел один, что-то буркнул — но Гейтс не проявил ни малейшего интереса к его словам. Толкнув тяжелую дверь — он оказался в вожделенном храме торговли… Березка… по ассортименту она соответствовала небольшому американскому магазинчику, и конечно же не шла ни в какое сравнение с универмагом Мэйси в Нью-Йорке, в котором было пять этажей и там обычно закупались советские командированные, тратя свою скудную валюту на причащение к американскому идолу потребления[57]. По советским меркам — ассортимент был широчайший… этот магазин был не столько магазином, сколько пунктом выдачи, так как основная торговля велась по каталогам. Большинство советских граждан — никогда не были в Березке и не могли купить то что в ней продавалось. В магазине была тишина — как в храме. Покупатель был только один — швед или финн. Гейтс осмотрелся. — Простите. — Да? Продавщица была средних лет, накрашенная. — Я бы хотел… каталог. — Пожалуйста… Он взял отпечатанный на хорошей финской бумаге каталог, пробежался по страницам. По-моему размером он больше стал, чем в прошлый раз… Улучив момент, он изобразил огрызком карандаша рядом с видеодвойкой Шарп сложную фигуру наподобие птицы… Положил каталог на стол. — Извините. Я зайду завтра, примерно в это же время. … Когда начальник управления ЦРУ вышел на улицу — то сразу понял, что день перестал быть томным…