– Мне будет достаточно твоей любви. Вопрос в другом: будет ли тебе достаточно моей? Не хочу тебя обманывать, ты же понимаешь, что будет непросто? – Понимаю и боюсь, что в какой-то момент ты решишь, что зря во все это ввязался и что все это станет большой ошибкой, которую не стоит повторять. Как в прошлый раз! Я сбрасываю с себя его руки и вскакиваю с постели. Он ловит меня около двери и притягивает к себе. – У тебя было три года, чтобы забыть меня, перевернуть страницу и двигаться дальше. И раз ты здесь, Марион, то я успокою свою совесть тем фактом, что за эти три года ты так и не поборола своих чувств ко мне… – Он смотрит мне в глаза. – Ведь я прав? Я пытаюсь его оттолкнуть, но он лишь усиливает хватку. – Ты опоздал на три года. – Лучше поздно, чем никогда. – Сейчас слишком поздно! – Нет, Марион. Сейчас самое время. Алекс накрывает мои губы своими и приподнимает меня над полом. Кладет на свою постель. «Сейчас самое время» – его слова эхом звучат у меня в голове. Он продолжает целовать меня в губы и трогать, где ему только вздумается. – Просто позволь этому случиться, – шепчет он. И я тянусь к его губам. Слова – это всего лишь звук. Порой громче слов говорит сердце, которое выбивает удар за ударом и тянется навстречу к нему. Которое трепетно сжимается в груди от каждого его прикосновения. Сердце, которое просто позволяет этому случиться. Потому что оно знает, что любви достаточно. Любовь сквозь года расставит все по местам. Любовь эгоистична. Ей плевать на весь земной шар, на любые преграды и на доводы рассудка. Любовь просто случается. Глава 16 Я лежу на нем, пальцами вырисовываю узоры на его коже. Пробегаюсь по рукам и спускаюсь к животу. Изучаю его изгибы и мышцы. Он запускает руку в мои волосы и перебирает их. – Нам надо выбраться из постели, – шепчу я, и он качает головой. – Поверь, не надо. Алекс опускает руку мне на спину и нежно гладит меня. – Я хочу в душ и умираю с голоду. – Я сбрасываю его руку и слезаю с него. – Душ можно принять вместе, – игриво летит мне в спину. – Даже не думай. – Я оборачиваюсь и бросаю на него предостерегающийся взгляд. Он развалился на постели. Руки за головой, волосы взъерошены. Взгляд нахальный. И он абсолютно голый. У меня пересыхает в горле. – Уверена? – весело спрашивает он. Я закатываю глаза. – Думаешь, перед тобой невозможно устоять? – Мне довольно сложно устоять перед тобой, – подмигнув, заявляет он, – поверь, я пытался. – Значит, я сильнее тебя. – В этом нет никаких сомнений. Он так жадно разглядывает меня, что под его взглядом сложно оставаться беспристрастной. – Готов отдать все что угодно, чтобы ты всегда так ходила по дому… – Боюсь, это непрактично и холодно. – Это очень практично, – сверкнув очередной наглой улыбочкой, говорит он. – Я буду твоим личным обогревателем, что скажешь на это? – Скажу, что на тебе ланч, а мне пора в душ. С этим словами я захожу в ванную и закрываю ее на защелку, чтобы кое-кто не попытал счастья. Его ванная просторнее, чем гостевая. И такая уютная. Даже свечи стоят на полочке. Интересно, он сам их купил или дизайнер все подготовила? Я встаю под струи душа и намыливаюсь его гелем. Можно мне всегда мыться в его ванной его гелем, пожалуйста? Я готова пропахнуть резкой горной свежестью… Я решаю поторопиться, причина довольно-таки банальная. Я хочу обнять Алекса. Выхожу из душевой кабинки, быстро вытираюсь и выбегаю из ванной. Его уже нет в постели, и я ощущаю глупый приступ разочарования. Но с кухни доносится музыка и шум. Скорее всего, Алекс выбирает сковородку. На спинке стула висит рубашка, не та же самая, пуговицы которой я так беспощадно оторвала, а другая, нежно-голубая. Помню, он надевал ее на этой неделе. Я накидываю ее на плечи. Она не свежестиранная и пахнет им. Его резковатый запах вперемешку с нотками одеколона. Застегиваю несколько пуговиц и закатываю рукава. Я готова ходить в рубашках Алекса хоть до самой смерти. Тихонько ступаю в коридор. Замираю около входа в кухню и наблюдаю за ним от дверного проема. Он без майки, но в серых домашних штанах. Сосредоточенно нарезает моцареллу и помидоры, до меня доносится запах базилика и оливкового масла. – Долго собираешься стоять там? – не поднимая головы, спрашивает он. – Oops… Busted![31] – восклицаю я, и он хмыкает. – Ага, попалась! – Что ты готовишь? – Я подхожу ближе и рассматриваю продукты на столешнице. – Пасту с креветками и салат, у тебя есть какие-нибудь предпочтения? – Нет, я не привередливая. – Я подхватываю кусочек сыра и закидываю в рот. – Неужели? – со смешком говорит он, и я пихаю его в бок. – Просто накорми меня. Он целует меня в щеку и продолжает чистить креветки. – Я смотрю, ты профи – перчаточки и все дела. Помочь тебе с чем-нибудь? – Давай ты накроешь на стол? Я подскакиваю и воодушевлено восклицаю: – В зале! Со скатертью и свечами, а ты потом разожжешь камин! – И открою бутылку вина, – подмигнув, сообщает он. – У тебя есть вино! Какой ты предусмотрительный. – Я прищуриваюсь. – Часто устраиваешь ужины с девушками? Он смеется и качает головой. – Не поверишь, но вина у меня нет. Прикончил бутылочку на прошлых выходных в компании шаркутери[32] и сыра! Но я уже заказал пару бутылок из винного, обещали быструю доставку на дом. Я обнимаю его со спины и оставляю несколько нежных поцелуев на коже. – А у тебя есть скатерть и свечи? – Эту квартиру декорировала моя мать, в ней должны найтись и скатерть, и свечи, и даже сервиз. – Сервиз я видела, у тебя в зале стоит настоящий сервант. Его не заметить невозможно. К слову, очень красивый сервант. – Вот видишь, возможно, в его ящиках ты найдешь все необходимое. – Алекс поворачивает голову и разглядывает меня. – Тебе чертовски идут мои рубашки. Я хмыкаю и кручусь перед ним. – Полностью с тобой согласна. Пойду на разведку и накрою стол! Выбегаю из кухни в зал и начинаю изучать содержимое серванта. Там действительно чего только нет, от украшений для салфеток до бокалов любой формы на выбор. Я выбираю чисто белую скатерть с маленькими серебристыми блестками и украшаю ею круглый деревянный стол. Ставлю красивые, цвета слоновой кости тарелки, инкрустированные красным узором по кайме. Салфетки украшаю простым колечком с маленькими резными волнами. Кладу вилки, ножи, расставляю бокалы для вина. Мне нравятся два типа подсвечников. Один высокий, тоже серебряный, такие обычно используют, когда накрывают столы в замках. Другой попроще, стеклянный, чисто белый, похож на колонну. В дверь звонят. Доставка вина! Я решаю спросить у Алекса, какой подсвечник нравится ему. Выхожу в коридор, держа оба в руках, как раз в тот момент, когда он открывает дверь. На пороге стоит Натали. Она неестественно застывает в дверях. Переводит взгляд с полуголого Алекса на меня в его рубашке. – Марион? – ахнув, выдыхает она. – Натали? – удивленно вторит ей Алекс. – Что ты тут делаешь? – приподняв бровь, спокойно спрашиваю я. Она выглядит настолько ошарашенной, видя меня, я неловко поправляю рубашку. – Что-то случилось? – пробую другой вопрос.