Смущение и унижение царапают мою кожу, когда я выдергиваю нижнее белье изо рта и прячу его в кулаке. Что еще хуже, я чувствую, как тепло скользит по моим бедрам, и когда я смотрю вниз, стыд окрашивает мою кожу, давит на грудь, делая невозможным дышать. Я поднимаю взгляд, и оба, Баз и Зак, смотрят вниз на сперму База, стекающую по моим ногам. Избегая зрительного контакта, я резко отстраняюсь от База и направляюсь к двери, нуждаясь в спасении. Мне нужно перегруппироваться и привести голову в порядок. Почему секс с Базом всегда заставляет меня забывать, что я делаю? Почему он заставляет меня забыть, для чего я здесь? Торопясь убежать, я рывком открываю дверь и бегу, но далеко не убегаю. Я резко останавливаюсь в тускло освещенном коридоре, пытаясь понять, куда идти. Что делать. Кэт и Вера все еще там. Я не могу просто оставить их, но и не могу вернуться, не после этого. Два врага видят меня в моем самом уязвимом месте, оба видят мои самые интимные части — Мэдисон, вероятно, переворачивается в своей могиле. Я начинаю снова идти, решившись. Думаю, я напишу девочкам и скажу, что уехала. Но прежде чем я успеваю уйти, теплая железная хватка на моем запястье разворачивает меня, останавливая побег. — Маккензи, подожди. Я выдергиваю запястье из хватки База. — Меня зовут Скарлетт! — кричу я, и его глаза сужаются. — Отлично, Скарлетт, — выдавливает он. — Я не знал, что он наблюдает. Клянусь. Мое сердце сжимается, и ледяной холодок поселяется в груди, мучая меня. — Так вот чем вы занимаетесь? Делите всех своих девушек? Смотрите, как друг друга трахают их неряшливые секунданты? Это отвратительно. Его рот сжимается в мрачную линию. — Нет, это не то, чем я занимаюсь. Они да. — он раздраженно проводит рукой по волосам. — Я увлекся тобой. Я не должен был ставить тебя в такое положение и позволять этому случиться. — Почему я должна верить всему, что ты говоришь? — я возражаю. Моя грудь резко поднимается и опускается, пока я пытаюсь контролировать свой гнев. Он приближается ко мне, скользя рукой по моей талии и прижимаясь твердыми плоскостями своего тела к моему. — По тем же причинам, по которым я решил поверить тебе, Скарлетт. Он снова копается в моем имени. — Ну, мне нужно уходить... — начинаю я, готовая стать его призраком и никогда не оглядываться, по крайней мере, пока у меня не будет хорошо продуманного плана. — Мы еще не закончили, грязная девочка. Даже близко не закончили, черт возьми. Чтобы доказать свою точку зрения, он наклоняется и захватывает мой рот. Поцелуй собственнический, всепоглощающий, и помоги мне Бог, я пытаюсь бороться с ним, но сдаюсь, вливаясь в поцелуй. Падаю в него. — Поехали ко мне домой. Где тебя никто не увидит, кроме меня, — говорит он мне в губы, его хватка на мне ограничена. Он не принимает «нет» в качестве ответа. И что самое печальное? Я не хочу говорить «нет». Я не могу сказать «нет», когда дело касается База. — Мои подруги... Он вздыхает и делает шаг назад, чтобы посмотреть на меня. Он мотает головой через плечо. — Давай. Мы возвращаемся к двери, и я останавливаюсь, остро вспоминая, почему не могу вернуться туда. — Я подожду здесь. Он смотрит на меня сверху вниз сердито. — Я не оставлю тебя здесь одну. Пойдем. Его ладонь шлепает меня по заднице, от боли я вскрикиваю. Внутри пусто, но определенно не тихо. Это похоже на чертову оргию. Наверное, раньше я была слишком увлечена Базом, чтобы заметить это. Из задних комнат доносятся многочисленные стоны. Мы останавливаемся на пороге, и Баз поворачивается ко мне, подняв брови. На его лице появляется намек на веселье. — Все еще хочешь пойти туда и проверить их? Я открываю рот, чтобы сказать «да». Просто потому, что они стонут, не обязательно означает, что они хорошо проводят время, не так ли? — Я... Баз усмехается. — Дай мне секунду. Он шагает по коридору, исчезая из поля моего зрения. Я слышу характерный стук в две отдельные двери и приглушенные голоса. Через несколько секунд он уже рядом, берет меня за руку и тянет за собой. Как раз когда мы собираемся выйти, мы слышим, как открывается дверь, сопровождаемая тяжелыми шагами. Появляется Трент, свирепо глядя на Себастьяна. Его взгляд на мгновение задерживается на мне, и его верхняя губа кривится. — Это против правил. Правил ? Каких правил ? О чем, черт возьми, они говорят ? Баз делает защитный шаг передо мной, загораживая меня от взгляда Трента. — К черту правила. Она не имеет к этому никакого отношения. Найди кого-нибудь другого. Кого-нибудь еще. Она моя. От его слов у меня перехватывает дыхание, а сердце сжимается. Прежде чем Трент успевает возразить или вставить еще хоть слово, Баз уже ведет меня к двери. Пока мы идем по коридору, я посылаю сообщения Кэт и Вере, умоляя их дать мне знать, что они все еще живы, и позвонить мне, как только они закончат заниматься сексом или, по крайней мере, когда они благополучно выберутся отсюда. Пройдя через переполненный клуб, мы выходим через черный ход, и я прекрасно понимаю почему. Со всех сторон доносятся тонны мигающих огней и криков, и все они направлены на нас. Моему мозгу требуется гораздо больше времени, чем нужно, чтобы сыграть в догонялки, и как только я это делаю, я понимаю, что папарацци фотографируют. Странность всего этого заставляет меня застыть на месте. Только когда хватка База на мне крепче сжимается, пока он пробирается сквозь людей, делающих снимки и выкрикивающих вопросы, я возвращаюсь в настоящее. Когда мы оказываемся на безопасном расстоянии, он наклоняется ко мне так, что его рот расположен у моего уха. — Если тебе доставляет это дискомфорт, просто держи голову опущенной. Мы почти добрались до машины. Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, и лениво не могу не задаться вопросом, во что я вляпалась. Папарацци? Я знала, что парни завидные холостяки, но понятия не имела, что до такой степени. В этот момент кто-то фотографирует нас, вспышка почти ослепляет меня. К счастью, парковщик подъезжает, и на машину, которая стоит у тротуара, мои глаза удваиваются. Баз помогает мне залезть внутрь, и все это время я стараюсь не удариться челюстью об пол. — Ух ты, — выдыхаю я, осматривая все вокруг. — Ты действительно долбаный миллиардер, не так ли? Баз замолкает и смотрит на меня с незнакомым выражением на лице. — Да, — говорит он, садясь. Я предпочитаю смотреть в окно, глядя на Голливудские холмы во время молчаливой поездки. Когда мы въезжаем в огромные кованые ворота и едем по извилистой дороге, я даже не удивляюсь, обнаружив одинокий дом, раскинувшийся на вершине холма. Особняк просто невероятный. Я имею в виду, я видела некоторые замечательные свойства — привилегии быть подругой двух богатых светских львиц — но это... это совсем другое. Здание передо мной настолько гладкое и современное, насколько это возможно. Чистые линии, окна от пола до потолка. Внутри все так же чисто и безукоризненно, с мужским чувством во всем пространстве. Темное красное дерево, белый, черный и другие цвета сохраняют атмосферу простоты и мужественности. Это умный дом, поэтому каждый прибор, каждый свет, каждая мелочь, о которой вы можете подумать, либо работает на основе его телефона, либо активируется голосом. Баз продолжает демонстрировать основные части дома, которые, вероятно, являются его любимыми комнатами — его кабинет, его тренажерный зал и его спальня, конечно же. В конце концов мы устраиваемся на кухне, сидя за барной стойкой. Он достаёт стаканы для нас, пока я все еще обрабатываю и пытаюсь собрать мысли воедино вокруг всего этого. — Хочешь чего-нибудь выпить? — То, что у тебя есть подойдёт. Я мгновенно нервничаю, но не могу объяснить почему. Я уже была с ним наедине, много раз чувствовала его внутри себя, и все же я сижу здесь, беспрестанно постукивая каблуками по мраморному полу от нервов. Я знаю, что должна использовать это время, чтобы приблизиться к нему. Я должна была бы задать вопросы и начать копаться в его прошлом и прошлом других Дикарей, но я просто... не хочу все испортить. Баз открывает бутылку вина, наливает немного мне, но себе предпочитает янтарную жидкость. Он прислоняется к стойке и делает несколько глотков из своего стакана, не сводя с меня пристального взгляда. Наблюдая за мной. Это нервирует. — Что? — Просто пытаюсь понять тебя, — говорит он, склонив голову набок. — Что тут понимать? — Многое, — неопределенно отвечает он.