Она решила поэкспериментировать с чужью. Сначала попыталась уговорить ее выпустить шипы вдоль внутренней стороны руки. Попыталась – и не преуспела. Волокна шевелились в ответ на ее мысленные команды, но не подчинялись. Она знала, что чужи по силам это сделать. Она просто не хотела. Или же не видела достаточной угрозы. Даже когда Кира пыталась вообразить, будто на шаттле появились захватчики, этот организм не верил и не выпускал ни одного шипа. Разочаровавшись, Кира переключилась на лицевую маску, желая понять, сможет ли она вызвать ее, если захочет. Оказалось, что сможет, если приложит достаточно усилий. Лишь загнав себя в состояние, близкое к панике, когда сердце громыхало и бисерины холодного пота выступили на лбу, Кира сумела сообщить чужи свое желание и только тогда почувствовала уже знакомое покалывание скальпа и шеи – «скинсьют» пополз выше по голове и лицу. На миг ей почудилось, что она задыхается, и тут уж ее страх сделался вполне реальным. Потом она совладала с собой, и пульс замедлился. С каждой попыткой чужь становилась все восприимчивее, и, чтобы вызвать маску, достаточно уже было сосредоточиться на тревожных мыслях – что, учитывая обстоятельства, особого труда не составляло. С маской на лице Кира некоторое время полежала, любуясь электромагнитными полями: гигантские облачные петли расползались вокруг термоядерного двигателя «Валькирии» и реактора, от которого он питался. Другие петли, меньше размером и ярче, скапливались внутри шаттла, соединяли один его сегмент с другим тонкими энергетическими линиями. Эти поля оказались удивительно красивыми: прозрачные их завитки напоминали северное сияние, которое ей довелось однажды увидеть на Вейланде, только более упорядоченное. Но в конечном счете ей стало трудно поддерживать состояние самоиндуцированной паники, и Кира позволила маске сползти с лица – а вместе с ней исчезло и зрелище электромагнитных полей. Что ж, она не совсем одна: тут есть Эндо и есть «скинсьют», ее молчаливый спутник, прилепившийся к ней паразит, живой и смертоносный. Этот союз не назовешь дружбой, но они соединены, как сиамские близнецы. Прежде чем перегрузка закончилась, Кира позволила себе съесть одну из рационированных порций. Это был последний шанс поесть, ощущая при этом вес, и ей не хотелось его упускать. Она поела в маленькой кухонной зоне. Потом снова заварила челл и растянула его по глоточку почти на час. Внутри шаттла слышалось лишь ее дыхание да глухой рев ракетных двигателей – и тот скоро смолкнет. Краем глаза она поглядывала на криокамеры в кормовой части «Валькирии» – холодные, неподвижные, снаружи не разглядеть спрятанные в них замороженные тела. Кира напоминала себе, что она тут не одна, хотя в данный момент Орсо и все прочие больше походили на глыбы льда, чем на людей. Эта мысль вовсе ее не ободрила. Кира сильно вздрогнула и ударилась головой о стену, она же пол. Череп пронзило болью, Кира передернулась, на глазах выступили слезы. – Черт побери! – пробормотала она. Она все еще двигалась слишком быстро, не привыкнув к перегрузке, вот и поранилась. И не в первый раз – на руках и ногах десятки синяков и шишек. Чужь защищала ее от больших бед, но на такие маленькие постоянные проблемы это существо, видимо, не обращало внимания. И как такое выдерживают жители Шин-Зара и других планет с высокой гравитацией? Генномодификация помогает им выживать и даже благоденствовать при значительных перегрузках, и все же Кира с трудом могла себе представить такие условия… – Внимание, – произнес Эндо, – невесомость наступит через пять минут. Кира избавилась от бутылочки из-под челла, собрала с полдюжины термоодеял из шкафчиков и отнесла их в кабину пилота. Обмотала одеялами кресло пилота, подготовив себе уютный кокон. Рядом с креслом закрепила ружье, запас провизии на неделю, влажные салфетки и прочие вещи, которые могли ей понадобиться. Легкая дрожь пробежала по кораблю, и ракетные двигатели отключились, оставив Киру в блаженной тишине. Желудок поднялся к горлу, комбинезон растопырился, как будто надутый воздухом. Стараясь удержать свой обед, уж какой был, от появления на бис, Кира свернулась на застеленном термоодеялами кресле. – Отключаю второстепенные системы, – сообщил Эндо, и огни в отсеке для экипажа выключились, осталась лишь легкая подсветка приборной панели. – Эндо, – сказала Кира, – понизь давление в кабине до эквивалента двух с половиной тысяч метров от уровня моря по земному стандарту. – Мисс Наварес, на такой высоте… – Мне известны побочные эффекты, Эндо. Более того, я на них рассчитываю. Выполняй! За спиной усилился шорох вентиляторов, Кира почувствовала легкий ветерок – воздух уходил в вытяжку под потолком. Она включила связь: – Щеттер, перегрузка только что прекратилась. Через три часа мы совершим сверхсветовой переход. Прием. Три часа понадобится, чтобы термоядерный реактор остыл и чтобы радиаторы «Валькирии» охладили шаттл до близких к нулю температур. Все равно в сверхсветовом пространстве шаттл перегреется два или три раза – в зависимости от того, насколько Кира будет активна. При перегреве «Валькирия» будет возвращаться в обычное пространство и сбрасывать избытки тепловой энергии, прежде чем продолжить перелет. Иначе все на борту сварятся заживо. Расстояние между «Валькирией» и Адрой сказывалось сейчас в трехминутных задержках между репликой и ответом. Наконец послышался голос Щеттер: – Вас поняла, Наварес. Проблемы есть? – Ответ отрицательный. На борту полный порядок. А у вас? Майор, насколько было известно Кире, все еще ждала в спасательной капсуле, чтобы Иска вернулся за ней. – Ситуация под контролем. Мне удалось сделать шину. Позволит опираться на сломанную ногу. Прием. У Киры сочувственно заныла нога. Боль, наверное, адская. – Когда Иска доберется до базы? Прием. – Завтра вечером, если не возникнет проблем. Прием. – Хорошо, – сказала Кира. – Щеттер, а что сделали с телом Алана? Этот вопрос тревожил ее весь день. – Его останки доставили на «Смягчающие обстоятельства», как и останки других погибших. Прием. Кира прикрыла глаза. Значит, у Алана было огненное погребение, достойное короля викингов: пылающий корабль унес его в вечность. – Ясно. Прием. Они продолжали обмениваться сообщениями еще несколько минут: майор подсказывала, как облегчить перелет, Кира давала советы, как выжить на Адре. Даже на майора, подумала Кира, тяжким бременем давит эта ситуация. Наконец Кира спросила: – Скажите мне, Щеттер: что Карру удалось выяснить насчет ксеноорганизма? Без этой чуши про «засекреченную информацию». Прием. На том конце линии послышался вздох. – Чужак состоит из полуорганического вещества, подобного которому мы никогда не встречали. Рабочая гипотеза: эта оболочка на самом деле представляет собой совокупность чрезвычайно сложных наносборщиков, однако изолировать отдельный элемент так и не удалось. Это вещество активно сопротивляется любому анализу. Стоит поместить пару молекул на чип, и они ломают чип или же прожигают его насквозь и исчезают или замыкают электрическую цепь. Ну, вы поняли. – Что-нибудь еще? – спросила Кира – Больше ничего. Нам очень мало удалось сделать. Карр был одержим желанием найти источник энергии чужака. По-видимому, он не получает питания от вас. Наоборот, отдает вам энергию, а значит, он должен ее каким-то образом генерировать. Тут вмешался Эндо: – Предстоит сверхсветовой переход. Пятиминутная готовность. – Щеттер, мы вот-вот минуем марковский предел. Пора прощаться. Удачи вам и Иске. Надеюсь, вы справитесь. И после короткой паузы Кира приказала: – Эндо, вид с кормовых камер. Экран перед ней ожил, и теперь она могла видеть то, что шаттл оставлял позади: Зевс и его луны, в том числе Адрастея, превратились в скопище ярких точек чуть правее и вскоре растворились в темноте. Перед мысленным взором всплыло лицо Алана, горло сдавила судорога. – Прощай! – прошептала она. Затем она стала поворачивать камеру, пока на дисплее не появилась звезда этой системы. Кира смотрела на звезду, понимая, что едва ли ей суждено увидеть ее вновь. Сигма Дракона, восемнадцатая в этом созвездии. Когда Кира впервые наткнулась на название этой звезды в докладе компании, оно ей понравилось: оно, казалось, сулило увлекательные приключения, может быть, и опасность – небольшую… Теперь же оно казалось роковым, как будто дракон собрался пожрать все человечество. – Покажи мне вид с носовых камер. Экран переключился на вид перед шаттлом. Без имплантов Кира не сразу зафиксировала цель своего пути: маленькую красновато-оранжевую точку в центре экрана. На таком расстоянии две звезды сливались в одну, но Кира знала, что летит к ближайшей из них. И тут с сотрясающей силой обрушилось понимание: как далеко заветная Шестьдесят первая Лебедя! Несколько световых лет – даль, превосходящая воображение, – и даже со всеми возможностями современных технологий это пространство остается огромным и страшным, а ее шаттл – крошечная пылинка, летящая в вакууме. – Вас поняла, Наварес. Благополучного пути. Конец связи. Негромкий вой донесся с кормы: марковский двигатель наращивал мощность. Кира оглянулась через плечо. Двигатель она увидеть не могла, но могла себе его представить: большой черный шар, тяжелый, грузный, по ту сторону противорадиационного экрана корабля – коварная жаба, притаившаяся где-то в межстенном пространстве. Как обычно, при мысли об этом устройстве ее пробила дрожь. В драгоценных граммах антиматерии таилась радиоактивная смерть – стоит магнитным бутылям отказать хоть на миг, и все в шаттле погибнут. Непостижимым образом двигатель скручивал материю и энергию, чтобы войти в пространство сверхсветовых скоростей. И это всегда пугало Киру и заставляло задуматься: что же происходит с людьми, пока они спят в сверхсветовом пространстве? На этот раз она выяснит. Вой нарастал. Голос Эндо: – Сверхсветовой переход через пять секунд… четыре… три… две… одну. Вой достиг пика, и звезды исчезли. Интерлюдия I 1