– За то, что не смог завоевать тебя, – не менее серьезно отвечал мой собеседник, и я слегка напугалась его грустного тона. – Может, смог? – предположила я осторожно. – Его игра продолжится, и я останусь без тебя. Ладно, я не хочу говорить об этом. Держись от него подальше, Катя, хорошо? – вдруг закончил свою речь хозяин дома. Я кивнула. Головокружение и боль почти прошли. Наверное, близкое присутствие этого милого парня на меня так повлияли. – Я понимаю тебя. И что он беспринципный подонок, твой брат, – тоже, – сказала я. – Ему просто охота доказать тебе, что он круче и лучше, но на самом деле ты дашь ему фору на сто очков вперед. Он знает это и старается. А ты… Антон, ты мне очень нравишься, что скрывать? И когда я подумала, что ты и он – это один человек, я хотела умереть. Или убить тебя… его, потому что я верила тебе, и сейчас верю. Я хочу, чтобы мы общались и чтобы у нас было все хорошо. Ты… намного лучше. – Не говори так. – Нет, серьезно! Я рада, что хорошо общаюсь с тобой, а не с ним, к примеру. – Я тоже этому рад, – тихо сказал он. – Нет, вы так похожи… это просто жестокая схожесть. И как я раньше не понимала… ты мастер маскировки. Тебя фанатки не донимают? – Не узнают, – усмехнулся брат Кея. – Я и не стремлюсь, чтобы они узнавали меня. Прячусь. Кстати, Катя, не говори Кириллу и его друзьям обо мне. Что ты в курсе наших с Киром отношений. Пусть для них это останется тайной, хорошо? Я задумчиво пообещала, а потом задала новый вопрос: – Антон, а почему ты раньше-то не сказал о Кее? Если знал, что он меня достает. Точнее, пытается завладеть моим вниманием странными способами. – Я думал, ты обидишься или еще что-нибудь в этом духе, – произнес он несмело. – Хотя на самом деле я думаю, что со мной могут общаться только потому, что я брат такой звезды. Считай меня чудаком – я сторонюсь общения. Я не хотел говорить про Кира. Прости, прости меня за это. Я сделаю все, что хочешь! Я вздохнула. Нет, надо признаться, что я выкинула некоторые его вещи – в том числе и амулет. Мне так неловко… Мне стыдно!! А раз он говорит, что сделает все, что я пожелаю, попрошу у него, чтобы он на меня не злился за это. – Антош, не сердись, но ты кое-чего лишился… – Чего? – Я боюсь говорить. Вдруг ты меня убьешь за это. Рассердишься, и… – Я не буду сердиться, ты что. Я перед тобой очень виноват. – Я выкинула твой кулон, какие-то фотографии и динозавра… – призналась я скороговоркой. Замерла. Несмело заглянула в его лицо и вздрогнула. Мне показалось, или он побледнел? Его лицо окаменело, или это игра света и мое субъективное восприятие? Ну, все, сейчас он меня выгонит и скажет, что никогда не захочет видеть. Я сжалась на диване под его внимательным взглядом. Вдруг я ценности выбросила?? – Вот как? – с тяжелым вздохом проговорил Антон, но голоса не повысил. – Пошли, поищем? – предложила я тут же подхалимским тоном, старательно рассматривая собственную травмированную коленку. – Нет, все в порядке, – наконец, произнес он. – Раз выбросила – так тому и быть. – Нет, серьезно, я могу поискать и… – Катрина, не нужно. Все в полном порядке. Я ничего не смогла ответить, и Тропинин тоже ничего не стал больше говорить. Мы, как распоследние дураки, молча сидели не меньше получаса и избегали глядеть друг на друга. Мне было очень неуютно. Да что же это происходит? Что я выбросила? Что я наделала? А может, он чувствует за собой какую-то вину? Потом Антон, напугав меня, внезапно поднялся и ушел в свою комнату. Вернулся. Также ничего не говоря, принес из бара высокие стаканы, поколдовав немного над ними. – Возьми, – протянул он мне один из них. – Спасибо, что это? – несмело приняла я его. – Холодный чай со льдом. Успокаивающий. Пей. – Ты злишься, да? – спросила я. – Нет, совсем нет. Катя, ты хочешь что-нибудь? – В смысле? – не поняла я, пробуя на вкус прохладную темную вкусную слегка вяжущую жидкость, мало похожую на обычный чай. Прикинь, он туда яда подложил, чтобы с тобой расплатиться? – Есть или пить, – уточнил он. – Что ты хочешь? Хочешь посмотреть кино или поиграть в видеоигры? – Нет, – поспешно отказалась я, – ничего не хочу. И не говори пока о еде, ладно? Мне еще немного нехорошо. Ох, уж эта фобия. – Конечно. Еще минут десять утомительной тишины. Не могу понять – злится он или нет? Что случилось? – Катя, – прошептал парень вдруг, опустив голову мне на плечо, но не обнимая. – Что? – тихо спросила я его, удивленная поведением Антона. – Я сумасшедший. – Я знаю… В смысле? – спохватилась я. Что он имеет в виду? Что-то недоговаривает или?.. – Из-за тебя, – кратко отвечал он. – Мне никто еще не говорил, что из-за меня стал психом, – засмущалась я. – Значит, я первый? – Получается так, – согласилась, касаясь щекой его волос, и первой взяла его за руку – накрыла ею его неподвижную ладонь. – Еще раз прости, – зачем-то сказал он и добавил совсем тихим голосом: – Я трус, кажется. – Замолчи, – слабо откликнулась я и сама погладила его по голове, легко-легко касаясь волос. – Иначе мне придется признаваться в том, что я дура. Это ты меня прости. Я ведь такое устроила. Я правда сожалею! – Ничего. Это я виноват, – не желал уступать сокурсник. – Я сейчас все уберу. Возмещу и все такое… – Все в порядке. – Но… – я попыталась было сказать, что мне правда очень стыдно. Меня действительно сжигало это назойливое неприятное чувство. – Не вспоминай об этом, все хорошо. Не переживай, – проговорил Антон. – Прости меня. Хорошо? – Ты не виноват… Это я. – Нет. Я. И мы замолчали. Я полулежала на диване, он сидел рядом. Эх, хороша сцена: «Прости меня» – «Нет, ты меня извини». Идиллия. Только идиллии не длятся долго, вслед за ними наступает нечто диаметрально противоположное. Антон вдруг наклонился ко мне, опершись локтем о диван справа от моей головы. Его лицо оказалось над моим. Во мне что-то словно перевернулось. – Я пойду домой, ладно? – внезапно сказала я, понимая, как безумно мне хочется вновь коснуться его губ. Я хочу целовать его. Ласково, неторопливо, до головокружения. – Может, останешься? – он просительно заглянул мне в глаза. – Мне нравится быть с тобой наедине. Я помотала головой и отстранилась. Он потер лоб. – Останься. Или… ты меня боишься? – Нет, конечно. – Тогда останься. – Нет, спасибо, – с сожалением отказалась я. – Мне правда пора. – Почему? Тебе ведь только что было нехорошо, – растерялся он. – Ты такой красивый, – невпопад сказала я и осмелилась коснуться его щеки. – Очень красивый. – Не говори мне этого. – Парень поморщился. – Разве это плохо? – удивилась я. Нога опять разболелась. А может быть, она и не переставала болеть, просто я не чувствовала ничего.