Не удержалась от тихого смешка. Приверженец классики – уважаю. Дальше уже ничего не слышала. Начались перегрузки. Уши мгновенно заложило, грудь сдавило, мешая дышать глубже, заломило спину. В общем, весь пакет прелестей переживания взлета в техническом помещении. Спасибо, хоть воздух есть. Вернувшись в сознание, зацепила лишь обрывок фразы, произнесенной все тем же шикарным капитанским голосом: «…за пределы атмосферы…», и Алиса отключила меня от трансляции. Жаль, так бы и слушала. У меня слабость на хорошие мужские голоса. Ладно, не только голоса. – Живая? – поинтересовались в наушнике. – Местами. Преимущественно ментальными, – прохрипела я. – Можешь выползать. До первой остановки у нас около семнадцати часов. Ближайшие пятнадцать в грузы никто заглядывать не должен. – Уверена? – засомневалась я, принимая околовертикальное положение в доступном мне пространстве. Вновь откинулась на панель, отделяющую меня от грузов, но вылезать из укрытия не рискнула. – Источник информации? – Контрольные журналы корабля, – доложили мне. – Систематизировала данные, хранящиеся в архивах. Благодаря этому, появилась возможность спрогнозировать расписание действий всех членов корабля. Можешь быть спокойна. – Лучше все же здесь останусь, – решила не покидать убежища. Не с моей удачей рисковать. – Докладывай обо всех перемещениях близ этого отсека. – Что делать будешь? – поинтересовался тонкий голос. – Подремлю чуток. Третьи сутки на ногах, заряд уже отказывает, – поделилась планами, зевнув и потянув шею до тихого щелчка. – Могу предоставить запись океана и природы в качестве фонового расслабляющего сопровождения, – последовало неожиданное предложение. – Это что еще за ненавязчивый сервис? – тут же встрепенулась я. В ответ молчание. – Потом посмотрим, что у тебя в файлах творится, – пробурчала я, устраиваясь удобнее. – Давай свою музыку. На волнах совершенно незнакомых мне переливов, я уплыла в легкую дрему. К сожалению, оказалось, что сон мой был не таким уж легким. Можно даже сказать, особо тяжелый случай беспробудного. И вывел меня из него громовой крик прямо в ухо. – Док! Я резко дернулась, приложившись затылком о низкий потолок, и охнула. – Что? – прохрипела спросонья. Тут же прозвучал странный скрежет, после которого я полетела спиной прямо на пол, сопровождаемая оглушительным металлическим грохотом. Мне резко засветили чем-то в глаза, ослепив на несколько мгновений. Пока я пыталась проморгаться и сориентироваться в ситуации, в ухо меланхолично произнесли: – Это фиаско, Док. Тьфу, точно почищу ей память. – Капитан, у нас… кхм… нестандартная ситуация, – неожиданно связался с рубкой Риманн. – Час полета у вас уже какая-то ситуация, – удивился я. – Докладывай. Раз не матерится через слово, значит, чтобы там ни случилось, это не слишком серьезно. – Вилдэр, у нас заяц, – с каким-то удивленно-насмешливым выражением лица доложился начальник безопасности. Перед глазами встал образ маленького мохнатого существа. Не понял, кто это там развлекается? – Что, кому-то не хватает в холодном космосе тепла и уюта? – мрачно пошутил. – Пусть ко мне обращаются, я их согрею на тренировке. А мохнатого к Иво на кухню греться отправьте. Сомневаюсь, что мальчишка решится пустить зверя на рагу. Но должен же быть хоть какой-то порядок на борту. – Извини, конечно, – хмыкнул друг. – Но зверь как бы не настоящий, а скорее метафорический. – Вы там пьете, что ли? – начал злиться я. – Или со вчерашнего не протрезвели? У кого глюки начались? Шутка что-то затянулась. – Трезвы, как стеклышко, – возмутился безопасник. – Слушай, сам бы не видел, не поверил бы. Но у нас на борту не звери и не глюки, у нас безбилетник. Такое заявление заставило повторно усомниться в трезвости команды. – Откуда вообще может быть пассажир? – Мне, знаешь ли, это тоже очень интересно, – усмехнулся Риманн. – Давай сюда, расскажешь нормально, – нахмурившись, приказал и отключил связь. Отвернувшись от экрана, задумался. Какова вероятность, что на станции с одной из самых высококлассных защит, на корабль с неслабой системой, смог пробраться простой человек? Не нулевая, конечно, но гораздо меньше одного процента. Значит, это попытка добраться до груза. Быстро припомнил в голове список. По накладным у нас ничего особо ценного не проходит. Кое-какое оборудование, лекарства, посылки из дома для дальних станций. Все это проще раздобыть здесь, на Земле, чем пытаться украсть с грузового корабля. Или мы чего-то не знаем? Мысль не понравилась. Что там может быть такого важного? Государственных заказов не было. Попытка диверсии? Зачем? Нет, стоит дождаться более подробного доклада. Потом уже можно будет строить теории. Безопасник явился быстро и с таким довольным лицом, совершенно не соответствующим действительности, что остро захотелось это самое выражение подправить. – И чего ты так скалишься, учитывая, что у нас творится? Это ведь твой прокол. Кто у нас на борту безопасностью заведует? Не боишься, что зарплату урежу? – недовольно поинтересовался я. – Скучно было в последнее время, – спокойно пожал плечами Риманн. – У меня такое чувство, что я на корабле просто ради развлечения болтаюсь. В кои-то веки и для меня работка нашлась, – довольно оскалился он. – Рассказывай, – махнул рукой на причуды друга. – Можешь мою премию отдать техникам, за проявленную внимательность. Они заметили, что расход кислорода на пару процентов больше, чем должно быть. Затем установили, что протечка в грузовом отсеке. Пошли проверять. Нашли не протечку, а нарушителя, – рассказал он. – В грузовом, значит, – потянул, чувствуя, что подозрения начинают оправдываться. Что такого ценного не заметили мы, ради чего стоило сюда забраться? – Личность и цель нарушителя установили? – Нет, по обоим пунктам, – все еще на удивление спокойно поведал безопасник. – С собой были коммуникатор и пара вещей. Ничего ценного или способного указать на род деятельности и личность. Но вот тебе занимательный факт – идентификационного чипа у нее нет. – Как это? – нахмурился я. – Вот так, – пожал он плечами. – Свежий шрам на запястье есть, а идентификатора нет. Вырезала, видимо. – Не нравится мне все это, – пробормотал я, размышляя, что же делать дальше. – Стой… Ты сказал вырезалА? То есть… – Да, – расплылся в улыбке безопасник. – К нам девушка влезла. Молодая, симпатичная и, судя по всему, абсолютно безбашенная. – Теперь хотя бы понятна твоя довольная рожа, – усмехнулся я. – Представиться пассажирка не пожелала? – К сожалению, она довольно молчалива. – И ты со всем своим очарованием не смог ее разговорить? – с намеком поинтересовался я. – Не бить же ее. Все же дама как-никак, – притворно возмутился друг. – Мы теперь перед ней будем раскланиваться в надежде, что сама представится и признается во всех замыслах? – холодно спросил у него. – Зачем же так сурово, капитан. Запрос на генетическую идентификацию уже отправлен. Подождем немного, и личность будет, а там и с остальным разберемся. – А говоришь – не били, – укоризненно заметил я. – Откуда же образец-то взяли? – Пальцем не тронули, – уверил меня Риманн. – Девушка сама исключительно неаккуратно из технического узла выбиралась. Порезалась. А мы ранку промыли, заживили, раненую в изолятор отдыхать отправили, а ватку, которой царапину обрабатывали, в анализатор отправили. Все чин чином, – довольно доложил о проделанных действиях он. – Хоть одна хорошая новость. Давай, что ли, посмотрим на эту нарушительницу, – я развернулся к консоли, выводя изображения с камер наблюдения. На экране отобразилась тонкая длинная фигурка, затянутая в черный военный комбинезон, без нашивок, растянувшаяся на полке. – Я не понял, она что – спит?! Дверь с тихим щелчком захлопнулась, оставляя меня в небольшой, практически пустой, если не считать кушетки у стены, комнате. Богатое воображение тут же нарисовало грохот тяжелой деревянной двери, обитой железом, как в старинных фильмах. И кандалы, обязательно кандалы! Интересно, если я попрошу выдать кандалы, меня посчитают извращенкой или просто двинутой? Зрелищности мне! Хлеба, правда, тоже бы не помешало, есть что-то хочется. В наш суровый техногенный век такого не допросишься. Остается ждать, пока там наверху решат мою судьбу. Или пока со мной не свяжется Алиса. Хотелось бы, чтобы второе произошло раньше первого, но это уж как получится. Средства связи у меня естественно отобрали, так что ход за ней. Да и без наблюдения я точно не осталась. Так что сидим, не переживаем, ждем, пока мой маленький гений доломает их систему. Сколько времени это займет, не представляю, но терять его даром не стоит. Раз уж мне предоставили такие чудесные условия, надо отдохнуть. Недолго думая, с тихим стоном устроилась на жесткой лежанке, чувствуя, как отдается болью каждая напряженная мышца на спине. Но задремать так и не удалось. – Док, прием. Я им запись зациклила, можешь разговаривать, – донесся детский голосок из динамика где-то над головой. – Солнце мое ясное, – устало проговорила, не открывая глаз, – объясни мне глупой, неразумной, каким образом нас обнаружили? И почему не разбудила меня? – Вообще-то, я будила, – заметила она, – просто ты не слышала. Минут пять орала тебе в ухо. Правда, есть в этом моя вина, и частично последствие необходимой меры выживания, – призналась она.