— Что происходит? — резко спросила Ната. — Что вы потребуете взамен? — От вас? — усатый пожал плечами. — Ничего. А вот от молодого князя Белогорского… Много чего потребую. — А при чем здесь он? — А кто, по вашему, новый раб Лотрейна? Я свои усы сбрею, если ошибаюсь. Под Лотрейном давно земля шатается, а тут такая оказия! Спасем князя, повалим герцога. Наследников у него нет. Замок должен кому-то достаться, так почему не мне? А тебя, красавица, я в жены возьму. Не хочешь? Жаль. Поверь, я могу быть нежным. — Забыл, с кем разговариваешь? — ткнул его в бок Иен. — Заткнись уже, не пугай Нату. Она и так пуганная. Что нам с Ари-то делать? — Ждать. К утру очнется. Потом — кормить с ложечки и все такое. И волосы распускайте, чтобы вашу брачную эльфийскую татуировку не видно было. А то вся конспирация — псу под хвост. Он вышел, а Ната вопросительно поглядела на цверга. — Ой, ну вот только не надо мне тут про справедливость и наказание, — недовольно проворчал он. — Сейчас нам лучше играть с Гюнтером на одной стороне. Он поможет нам свалить своего князя, уж будь уверена. Ибо Лотрейн знатно задолжал своим людям. Конечно, у него есть и другой вариант: просто рассказать своему хозяину про свои догадки. Но я с ним потолковал и убедил его сотрудничать. Немаловажную роль сыграло и золото цвергов. — И ему все сойдет с рук? — А это уже не мои проблемы. Ты просила помочь с герцогом. Я помогу. Остальное — без меня. Мне вообще-то хотелось бы побыстрее домой, пока Лиля не заявилась сюда. Она у меня бедовая, она может. Поэтому — так быстрее будет. Все, иди спи уже. Утром решим, что делать дальше. Ната кивнула. Все было очень странно. Усатому она не доверяла ни на грош, а теперь еще и на Иена посмотрела новыми глазами. До этого цверг казался ей честным мужчиной, настоящим идеалом. Теперь же она не знала, чего от него ждать. Так ли прост Лилин муж? По большому счету, Ната ему никто, и Валь — тоже никто. С чего бы он должен им помогать бескорыстно? Всё еще больше запуталось. Сколько вопросов! Что натворила Ари? Неужели Леон и вправду — князь Белогорский? Если так — зачем ему деревенская ведьма? Что задумал Иен? А Лотрейн — он не кажется таким уж опасным. А Валь, как там Валь? Она бросила его одного с двумя, мягко говоря, непослушными отроками. Справится ли он — такой мягкий, такой добрый, ранимый? Или наоборот, надерет им задницы? Кто кого? Легла в постель, прикрыла глаза, прислушалась, пытаясь уловить дыхание Ариадны. Кажется, дышит. И все же, что эта ведьма натворила? 24. Валенуэль и принципы альвийского воспитания Сначала Валь ужасно переживал от того, что Натка его оставила. За нее, конечно, переживал. Радовался, что с ней Иен, в Иене альв не сомневался ни на миг. Он его знал давно, дольше даже, чем его жену. Они подружились еще в замке Холодного, где Валенуэль служил в качестве кухонного раба. Цверги вообще были альву по душе. Они знают чего хотят и очень устойчиво стоят на ногах. Никогда цверг в этом мире не пропадет. И даже в рабство не попадет — потому что очень серьезно относится к всевозможным договорам. А альвы — другие. Альвы безукоризненно честные, не позволяют себе лжи или лукавства, и оттого порой забывают, что другие… они совсем другие. Так вот, Иен Морозный Валенуэля не обманул ни разу, и Валь это ценил. И доверял своему другу. До такой степени, что Натку с ним отпустил со спокойным сердцем, в смысле — ни капли ревности в нем не было. Тревога была, страх, что она попадет в неприятности, но не ревность. Было, впрочем, в Наткином отсутствии и хорошее: детки. Мальчишкам очень нужна твердая рука. Любви Ната давала им с избытком, но вот с послушанием у мальцов явные проблемы. Да и врут они много. И глупости делают. Валенуэль, изрядно поднабравшийся коварства у своих друзей-цвергов, собирался оказией воспользоваться и провести ряд воспитательных процедур. Начал с уборки. Отроки посуду мыть не желали и тряпки в руках не держали, кажется, ни разу. Когда отчим их попросил помыть полы, Владик начал заикаться, а Стасик изо всех сил изображать общую недоразвитость, граничащую со слабоумием. Этого альв и ожидал. Ната бы махнула рукой и сделала сама. Он же — сел на стул и пристально уставился на мальчишек. — И как вы собираетесь жить дальше? — спокойно спросил он. — Стас, ты, кажется, хочешь в университет? — Допустим, — тут же проявил зачатки разума юноша. По его лицу было видно, что он уже провел параллель между оплатой за обучением и обязанностями по дому. Он умнел буквально на глазах. — Ты представляешь, сколько это стоит? — Нет. — Талантливые дети и те, у кого есть дар, могут рассчитывать на стипендии. Скажи мне, ты талантлив? — Боюсь, что нет, — хмуро ответил отрок. — Дар? — Нет. — Хорошо. Допустим, я оплачу твое обучение. Что ты на это скажешь? — Что я буду мыть пол, — опустил глаза Стас. Все же умен! И даже не пытается кивать на брата. — Нет, Стас. Это неправильный ответ, — с особым удовольствием заявил альв. — А какой правильный? — Надо взрослеть. Вы больше не дети. По законам белогорского княжества вы через год станете мужчинами. Самостоятельными. И начнете свой путь в большую жизнь. Если я увижу, что вы — взрослые, то и относиться буду, как ко взрослым мужчинам, а не как к мальчишкам. А мужчина должен уметь делать всё. И готовить, и мыть полы. И доить корову. — А можно без крайностей? Я не хочу корову. И полы мыть — не мужское дело, вот.5d7e81 — Не мужское дело? А что же — мужское? Скажи-ка мне, мужчина. Ты, видимо знаешь, раз так уверен. Стас думал примерно минуту. Вдруг вспомнил зачем-то отца. Передумал. В этом мире все было гораздо сложнее и проще. — Воевать, стрелять, защищаться, своих защищать, — с довольным лицом перечислил он. — Ну, можно лечить еще их. Да, конечно, и нужно. — И все? Значит, по-твоему: мужчина — это воин? Стас начал сомневаться еще сразу, на первых словах. Но мыть полы не хотелось ни капли. Особенно — воину. Молча кивнул. — А Йен? Он — мужчина? Про себя я в принципе все уже понял. — Ну, Йен же цверг. У них все по-другому. — Там, где вы есть сейчас, законы едины. Для всех мужчин. Так вот, великий воин Стас. Чтобы взять в руки лук и клинок, нужно много работать. Стрелами ты не накормишь отряд и ножом сыт не будешь. — Охота? — с надеждой спросил мальчик. — Прекрасно. Подстрелишь оленя и чинно его похоронишь. Ты же воин — зачем же уметь с него шкуру снимать, разделывать тушу, варить похлебку? Сойдет ведь и так. Походишь в вонючих подштанниках, собирая на запах всех волков окрест. Не мой свое жилище, воин, и скоро ты весь покроешься вшами. Можно, кстати, и дрова больше не рубить, зачем? Настоящие мужчины спят на полу, в клопах, стуча от холода зубами. Ведь очаг развести они не могут — гордость не позволит. И посуду не помоют, изводясь потом болезнью и поносом. Знаешь, если бы я был командиром отряда и мог выбирать между простым мальчишкой, что умеет готовить, обустраивать привалы, всех обшить и постирать одежду, и великим мастером клинка, завшивленным и грязным, я взял бы первого — всегда. И мой отряд был бы цел, здоров и непобедим. И кто из них мужчина? То-то, Стасик. Мужчина должен быть в этом мире всем. Нет, вру — рожать мы не умеем. Остальное — дело наших рук. Великая наука быть мужчиной. Стас молчал долго. Переглядывался с братом. Потом тяжко вздохнул и пошел за водой. Влад взял тряпку. Все-таки повезло Валю с сыновьями. Они умели слушать и думать, не каждому это дано. Улыбнулся, разуваясь и закатывая штанины (сам он тоже без дела не собирался сидеть). Сыновья. Надо же, он ощущал за них ответственность. Как отец. У него была настоящая семья. Это сложно, но весело, аж дух захватывает. В шесть рук избу вымыли быстро и ничуть не хуже, чем ведьма своей магией. Потом решили, что уроки готовки тоже войдут в учебную программу. Альв наточил все ножи в доме. Показал, как чистить картофель. Нарезал мясо и овощи, покидал в горшки, посолил и поставил в печь. — Что, и всё? — изумленно спросил Влад. — Так просто? — Ну да. Проще не придумаешь. — А если суп — добавить побольше воды? — Угадал. — А еще что можно сделать так же быстро? — Сладкие пироги, каши, запеканки. Это все очень просто. — А блины? — Если правильно сделать тесто, то тоже — ничего сложного. Но тут уж импровизацией не обойтись, во всяком случае, в начале. — Научи! И Валь учил — с явным удовольствием. Потом они мыли посуду, стирали одежду в бане и даже штопали дыры. Валь умел всё, а для мальчишек даже иголка оказалась настоящим откровением. А после они, уставшие, после бани сияющие как розовые поросята, просто разговаривали. Валю они были интересны. С удивлением он слушал про обычаи другого мира. Поражался слову «толерантность» и понятию «нетрадиционной сексуальной ориентации». Для него, когда-то бывшему постельным рабом, был непонятен принцип терпимости. Разве так можно — принуждать кого-то к отношениям? Разве можно оправдывать насилие? Мальчишки хором кричали, что нельзя, но все люди разные. Но нет, они вполне себе традиционные, а Владик так и вовсе уже целоваться пробовал. С девочкой, разумеется. Пришлось еще лекцию и по половому воспитанию прочитать. Нет, альв не был монахом. Эту сторону жизни он очень даже уважал. Только вот нужно уметь отвечать за свои поступки. Если уж затащил девушку на сеновал — будь готов стать отцом. Хотите детей? Нет? Рано? Тогда думайте головой, а не тем, что ниже пояса. И, кстати, дети — это не самое страшное, что может произойти. Да, бывают срамные болезни, даже в этом мире бывают. Нет, никаких «презервативов» тут нет. И вообще ничего подобного нет. Женщины пьют отвары какие-то, но кто их знает, точно ли пьют? И потом — есть еще такой фактор, как разъяренный отец с топором. Приятного мало. Самосуд здесь в порядке вещей. Потом, конечно, скажут, что все это неправильно, не по-человечески, но вряд ли тебе полегчает. Оттого и нужно всё тщательно планировать, а не умеешь — это только твои проблемы. Болезнями парней он явно не напугал, а вот перспектива насильственной свадьбы с топором над головой их не прельстила. Оба они были еще в том возрасте, когда верили в любовь. Валь давно уже не верил, но переубеждать не стал и на вполне закономерный вопрос «А маму ты любишь?» ответил: — Ваша мама — лучшее, что случилось в моей жизни. Я не знаю, любовь это или нет, но мой дом там, где она. Только с ней я чувствую себя собой. Покивали — ответ их устроил. Легли спать. Утром пытались в четыре руки сварить кашу. Один горшок решили выкинуть, это было проще, чем отмывать. Второй все же спасли. Валь смеялся, а потом показал, как промывать крупу и сколько наливать молока. Завтракали, впрочем, хлебом с сыром, потому что Стас торопился на практику к Глену. Он, кажется, и в самом деле не на шутку заинтересовался медициной. Пока это было только мальчишечье любопытство, но если он будет внимательно слушать наставника, то, возможно, из его затеи выйдет толк. Упрямства ему было не занимать. С Владиком сложнее. По характеру он был мягче брата, спокойнее. Осторожнее. Не таким упертым и не таким смелым. В их тандеме он был явно ведомым. Но медицина Влада не интересовала совершенно, а чем себя еще занять, он не знал. Пошел с Валем в пекарню, пробовал даже печь бриоши и песочные пирожные. Нет, скучно. Владик без брата страдал и ныл. Валь знал еще одну страдалицу в этом городе и решил убить двух уток одной стрелой (между прочим, хороший стрелок это умеет!). Отвел Влада к Лиле и велел ее слушаться во всем. Уж с Лилей мальчишке скучно точно не будет. В ее положении женщину терпел только муж. Уж очень быстро у нее менялось настроение. Пусть Владька помучается, ему полезно. А заодно будет неплохая прививка против ранней половой жизни. Беременные — они вот такие. Оно точно тебе надо, Владик? Валь недооценил Лилю, которая детей Натки знала с младенчества. С мальчиками она просто дружила и воспитывать их не пыталась, а оттого они ее любили, как родную. Словом, Влад даже обрадовался. Сопровождал жену цверга везде, таскал ее покупки и помогал ей выбрать половички и занавески в новый дом. Лиля придумала, что пока Иена нет, она решит их жилищные проблемы самостоятельно, тем более, Морозный категорически отказывался пользоваться ее деньгами, упрямо заявляя, что сам заработает. И справилась, кстати, благоразумно попросив о помощи всех цвергов, которые обитали в Каменске. Так что ждал Иена по приезду большой каменный сюрприз. Лиля была свято уверена, что это ей сойдет с рук, потому что на беременную жену Иен даже смотреть недобро боялся, а уж ругать ее за что-то — этого даже представить было немыслимо! В общем, Лилька ничем не рисковала. Валь хмурился, представляя реакцию друга, но тоже не спорил, а про себя еще и подумал, что он без Наты ничего покупать не будет. Вряд ли Иен будет счастлив, нет — он будет в ярости. Если уж семья — все важные решения должны приниматься сообща. 25.