Выкинув тест, она вышла из ванной и направилась в гостиную, где ее четырехлетний малыш раскрашивал раскраску, высунув от усердия язычок и взъерошив волосы таким образом, что они стояли дыбом. Рядом, на подушке, спал Снеж, которого Богдан полностью монополизировал еще с тех пор, когда только научился ползать. Яра замерла на пороге, любясь своим мальчиком. – Хочешь есть? – спросила она, невольно испугав его. Богдан вздрогнул и, подняв на нее ярко-голубые глаза, которые унаследовал от Матвея, состроил недовольную гримасу. – Мааа, не мешай. – Прости, художник, но завтрак в первую очередь. Богдан нехотя поднялся и поплелся на кухню, всем своим видом показывая, что его заставляют насильно. Ее мальчик, к счастью, не унаследовал отцовский характер и был таким же спокойным ребенком, как и она в свое время. Немного озорным, правда, но послушным. Яра усадила его за стол и поставила перед ним тарелку с оладьями. – Ешь, рыженький, а я пойду, разбужу папу, – сказала она, целуя сына в макушку. Аппетит, с которым Богдан начал уплетать еду, показал, что голоден он все же был. Яра, тем временем, прошла в спальню и, взобравшись на кровать, крепко обняла спящего мужа. У Матвея был выходной и она хотела дать ему выспаться, но в данный момент остро нуждалась в том, чтобы ее успокоили. – Ммм… рыжая, куда ты дела Богдана? – проурчал он, просыпаясь и прижимая ее к себе. Его руки начали блуждать по ее телу, так что Яра решила сразу перейти к делу. – Матвей, меня тошнило, – выдала она, предвидя его сексуальное настроение. Он замер на пару секунд, а потом резко вскинулся, садясь в кровати. – В каком смысле? Матвей наблюдал за ее здоровьем лучше нее самой, заставляя проходить обследования вовремя и следя за ее питанием и БАДами, которые они принимали теперь всей семьей. Если она, порой, и забывала, что ее болезнь может вернуться, то Матвей всегда был начеку. – Я не беременна. Уже проверяла, – мрачно ответила Яра. – Надо позвонить в клинику и договориться о приеме. Мужчина сразу же потянулся к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке, но она его остановила. – Давай, сначала, немного полежим? Он не стал больше ничего говорить. Матвей так крепко обнял ее, что перехватило дыхание и затрещали все косточки, но именно в таких объятиях Яра и нуждалась. – Все будет хорошо. Эти слова стали их мантрой годы назад, но сейчас, она впервые усомнилась в их правдивости, едва сдерживаясь, чтобы не развалиться на части. * * * – Отравление, – не верила своим ушам Яра. – Боже, Матвей, как же стыдно! Она уткнулась в его плечо и униженно застонала, как только они вышли из клиники. Матвей поднял такой переполох, убеждая провести полное обследование и взять все анализы, какие только можно, что за него она чувствовала еще большую неловкость, чем за себя, оказавшуюся дурой, не понявшей, что отравилась. – Не бери в голову, – отмахнулся Матвей, как ни в чем не бывало. – Мы же не врачи, чтобы ставить диагнозы. По крайней мере, теперь точно знаем, что ты в порядке. Правда, гастроскопию все же надо сделать, когда тебя не будет тошнить. Так, на всякий случай. Яра так зло на него посмотрела, что он сразу же заткнулся. Ей хотелось сквозь землю провалиться, когда она заблевала врача во время этой процедуры, и Яра больше ни ногой не собиралась ступать в эту клинику, чтобы ничто не напоминало о ее позоре. – Ладно-ладно, идем уже, а то ты меня сейчас взглядом убьешь. – Это ты во всем виноват, – угрюмо заметила она. – Мы больше не будем заказывать еду на дом, даже не мечтай! Хорошему настроению Матвея в этот момент ничто не могло помешать, так что он соглашался со всеми ее упреками и требованиями. К тому времени, как они добрались до дома, Яра уже тоже повеселела. Никогда бы не подумала, что может так радоваться отравлению, но она находилась на седьмом небе от счастья. Правда, когда она, все же, забеременела в следующем году, то сначала списала это на очередное отравление. Что уж тут поделать, видимо судьба у нее такая, ставить верные диагнозы только со второго раза.