Такого заявления Тобольский точно не ожидал. Он удивленно посмотрел на меня и спросил: – Вы считаете, что нас ждет что-то еще более страшное, чем вторжение кваргов? – Я в этом уверен, господин президент. Не могу назвать точные сроки, но ведь после победы наша экспансия не остановится, а значит, мы будем двигаться все глубже в неосвоенный космос. Мы уже встретили одних чужих. До зубов вооруженных чужих, заметьте. А сами мы были тогда очень слабы. Мы оказались не готовы к встрече с таким врагом, а враг почему-то оказался готов. Как вы думаете, почему? Ведь наша встреча была для кваргов такой же неожиданностью, как и для нас. – Вы говорите о нашей победе, как о свершившемся факте… – Мы сделаем ее фактом, господин президент, иначе нет смысла обсуждать что-то еще. – Ваша уверенность заразительна, господин Лавров… Так вы считаете, что до встречи с нами кварги сталкивались в войне с кем-то еще? – Я в этом практически уверен, господин президент. И еще я всерьез опасаюсь, что кварги вторглись к нам не просто потому, что мы встали на пути их экспансии. Кто-то вытесняет их с ранее освоенных территорий или они живут под постоянной угрозой нападения более сильного противника. У меня нет твердых доказательств этой гипотезы, но мы не можем не учитывать такую возможность и должны быть готовы к любому повороту событий. Президент надолго задумался. На его лице сейчас отражалась вся накопившаяся усталость и напряжение последних месяцев. – Вы ведь не видели мирной жизни, господин Лавров, – вдруг сменил тему президент, – вы родились и выросли в условиях войны. Вы не знаете, что жизнь может быть устроена совершенно иначе. А я это помню. Я ненавижу войну, господин Лавров. Ненавижу, понимаете. А вы сейчас сказали мне, что победа над кваргами это еще не конец, а, возможно, только начало новой большой войны… Наверное, я понимал Тобольского. Он даже не знал, насколько был прав, говоря, что я не видел мира без сражений и смертей. Еще в своей первой жизни я опоздал родиться, чтобы застать мирное время. Когда я появился на свет, война шла уже десятки лет. Я вырос в детском доме, потом стал кадетом, курсантом, офицером, и, наконец, бригадным генералом…, и опять курсантом и офицером. Я не знал, как люди живут без войны, а Тобольский знал и, похоже, сильно тосковал по этому времени. Значит, ему было о чем жалеть. Мне тоже остро захотелось увидеть мир без войны. Наверное, впервые в жизни мне захотелось этого так сильно. – Господин президент, возможность жить в мире стоит тех жертв и потерь, которые мы сейчас несем. Я действительно не видел мирной жизни, но я помню древнее правило. Хочешь мира – готовься к войне. И я собираюсь хорошо подготовиться. Тобольский некоторое время молча смотрел на раскинувшиеся вокруг зеленые холмы, потом посмотрел мне в глаза. – Что вам нужно, господин Лавров, чтобы приблизить нашу победу? Я ожидал чего угодно, но не такого абстрактного вопроса. Но я хорошо помнил, что в беседах с президентом нельзя упускать представляющиеся шансы. Ну что ж, господин верховный главнокомандующий, я вас за язык не тянул… – Пост министра военной промышленности и неограниченное бюджетное финансирование. Президент вздрогнул и каким-то новым взглядом посмотрел на меня. – Вам ведь нет еще даже восемнадцати лет, господин Лавров. Вы уверены, что потянете такой пост и такую ответственность? – Я думаю, что не будь вы в этом убеждены с самого начала, вы не стали бы задавать мне предыдущий вопрос, господин президент. – Вы очень серьезный и целеустремленный человек, господин Лавров, и я вижу, что за вашей уверенностью стоят конкретные дела. Оружейная компания Лавровых отлично показала себя при исполнении государственных заказов, но министр военной промышленности – фигура, скорее, политическая, а вы еще не набрали нужный вес в этой сфере. Впрочем, я думаю, вы сами все понимаете. Министром я вас не назначу, но у меня есть для вас другая должность, которая подойдет для ваших целей ничуть не хуже, а, на мой взгляд, так даже и лучше. Генерал армии Баррингтон вновь, как и в начале войны, назначен мной на должность начальника службы тыла вооруженных сил Федерации, и его нынешняя должность стала вакантной. Это будет первый случай в истории, когда такую должность займет офицер в звании капитана, – усмехнулся Тобольский, – Не изображайте удивление, господин Лавров. За оборонительную операцию в системе звезды Барнарда вы представлены адмиралом Нельсоном к ордену Ушакова и к внеочередному воинскому званию. Правда, адмирал действовал в пределах своих полномочий и представил вас к званию старшего лейтенанта, но маршал Тобольский имеет несколько более широкие возможности. Так что поздравляю вас, господин Лавров с присвоением звания капитана и с новой должностью. Мой указ о назначении вас главой комиссии министерства обороны по новой технике и вооружениям будет готов в течение суток. – Служу Земной Федерации, – ответил я, вставая. Президент тоже поднялся, давая понять, что встреча окончена. – Господин президент, разрешите обратиться к вам с небольшой просьбой? – Слушаю, – в голосе верховного главнокомандующего зазвучали нотки заинтересованности. – Я боевой офицер, господин президент, и хотел бы им остаться. Прошу вашего разрешения при необходимости лично проводить испытания и боевые операции с участием принимаемой на вооружение новой военной техники. – Почему я не удивлен? – вновь усмехнулся Тобольский. Оформление обложки полностью выполнено автором Gagrid с http://illustrators.ru/users/gagrid?page=1 по заказу автора книги.