— Ты злишься? — Злость даже не начинает покрывать это, доктор Костелло. — Она сжала губы. — Но не на мою сестру. Она ничего не могла поделать с тем, что сорвалось с ее губ. Этой короткой речью я загнала ее в угол. Она просто бормотала свой путь к этому признанию. Ты, с другой стороны, сделал предложение кому-то другому в день моей свадьбы. — Я уверен, что это происходит постоянно. Ты знаешь, сколько людей сейчас умирает? — И на моей свадьбе тоже, должна добавить. — Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой? —Я подарил ей искреннюю улыбку. — Ничто из того, что ты можешь сделать, никогда не загладит мою вину. — Она топнула каблуком о выступ стола и нахмурилась. — Ой. Теперь я думаю, что подвернула лодыжку. — Даже если я оплачу твой медовый месяц? — Даже если ты… подожди, расходы тоже? — Обещаешь не переусердствовать с моей кредитной картой? — Никогда. И ты заключил сделку. — Тринити потянулась, чтобы пожать мне руку, и я взял ее, смеясь. Она повернулась к Теннесси, сморщив нос. — Я действительно сожалею обо всем, Несси. Я была так увлечена тем, чтобы сделать этот день лучшим в своей жизни, что совершенно забыла, что сделала эти несколько недель несчастными для всех остальных, включая тебя. Ты была рядом со мной, даже когда я не заслуживала тебя, и я никогда больше не забуду этого и не приму тебя как должное. Я обещаю стать лучше. — Я тоже. — Донна Тернер втиснулась между Тринити и Уаттом, бросив на Теннесси напряженный щенячий взгляд. — Стресс на свадьбе — не оправдание. Мы были так несправедливы к тебе и Крузу. Мне очень жаль, дорогая. Позади них я мог видеть, как мой отец толкал мою мать, чтобы войти в человеческий круг, который мы сформировали. Она попыталась оттолкнуть его, но он только сильнее толкнул ее. Она наткнулась на нас, надувшись. — Думаю, у меня есть собственное извинение, которое я должна сказать. — Она закатила глаза, как угрюмый подросток. — Может быть, я ошибалась, а может и нет, вмешиваясь в личную жизнь Крузи. Просто он всегда был таким идеальным, и я спланировала для него всю его сказку. Поэтому, когда он пошел не по сценарию, я стала такой… такой… — Безумной? — Теннесси закончила за нее. — Да! — Я знаю. Половину времени, когда мы были вместе, я спрашивала себя, какого черта он делает. Мать издала низкий умиротворенный смешок. — Мне никогда не приходило в голову, что у него могут быть другие планы. Выглядит немного контролирующим, скажем так. Наступило короткое молчание, прежде чем Роб пожал плечами и сказал: — Возможно, это один из тех редких случаев, когда у меня нет причин ни перед кем извиняться, но в духе того, что я стал новым любимым ублюдком города, теперь, когда Несси проявляет многообещающие признаки того, что она послушная и уважаемая жена доктора Костелло, мне тоже очень жаль. — За что? — спросил Бир, нахмурившись. Роб положил руку на плечо подростка. — Ну, сынок, я не могу не сожалеть о том дне, когда ты был зачат, потому что это оказалось единственным, что поддерживало меня в эти темные дни — эти последние несколько недель изменили мою жизнь. Но, давай посмотрим. Думаю, мне жаль, что я не отдал Биру мой очевидный, бесспорный спортивный дар. — Твою скромность тоже, — заметила Теннесси. — Я рад за тебя, братан. — Роб пожал мне руку. — И спасибо . — За что? — За то, что официально коронуешь меня самым горячим холостяком Фэрхоуп. Если только ты не передумаешь и не захочешь попытаться снова сделать так, чтобы это сработало? — Роб подмигнул Теннесси.Она оттолкнула его грудь, смеясь. — В твоих снах, Гуссман. ♡ЭПИЛОГ♡ Теннесси Мы сделали второго ребенка под теми же трибунами, где я забеременела Биром. Это случилось после того, как мы вернулись после побега в Вегас (при мысли о полноценной свадьбе меня тошнило. Кроме того, я просто не могла рисковать, что Далтон и Джослин получили случайное приглашение. Я не мог переварить больше никаких разговоров о вагинальной подтяжке губ и наполнителях для ног. И мне все еще снились кошмары о том круизе и обо всей той лжи о двух пенисах, которую я там извергала). Бир все еще был у Роба, моих родителей не было в городе, а Уатт и Тринити искали дома в Ноксвилле, ближе к его новой работе. Нам с Крузом было скучно, и он предложил пойти на футбольный матч старшей школы Фэрхоуп. Поддержать местную команду. — Ах, я не ступала на это футбольное поле, — сказала я. — С того дня, как я там залетела. Сначала он над этим смеялся. Затем, когда он понял, что я серьезно, он сказал: — Но Бир учится там…? Я вздрогнула. — Вот почему я привлекла его к видеоиграм и катанию на скейтборде и не одобрял любые виды полевого спорта. — Ты сумасшедшая женщина. — Я хорошо осведомлена. По словам доктора Круза Костелло, лучший способ избавиться от фобии — встретиться с ней лицом к лицу. На следующий день мы пробрались на футбольное поле среди ночи. Он даже был в своей университетской куртке, которая мне показалась слишком горячей (к тому же очень тесной для правильного размера его плеч). Он затащил меня под трибуны и делал со мной все что угодно, и на этот раз я кончила. Дважды. Ладно, три раза. Он действительно знает, как использовать свой язык. Когда он наконец вытащил презерватив, я выбила его у него из рук. — Я перестала принимать таблетки. Его лицо осветилось. — Действительно? — Ага. Я знаю, что ты хочешь ребенка, и… — Я хочу тебя больше, чем ребенка, так что не делай этого только из-за меня. — Нет, — запротестовала я. — За кого ты меня принимаешь, за взбалмошного подростка? Я делаю это, потому что я думаю, что у нас будет очень красивый ребенок, и я хочу привязать тебя к себе, чтобы я могла продолжать жить в твоем доме, который, кстати, был домом моей мечты с детства. — Это самая романтичная вещь, которую ты когда-либо говорила мне. — О, Господи, правда? — удивленно спросила я. Это было довольно удручающе, чтобы найти романтику. Он кивнул. — Ну как насчет этого? Я хочу состариться вместе с тобой и быть рядом, когда ты будешь ныть о замене тазобедренного сустава, артрите и тромбозе глубоких вен. — Спасибо, дорогая, за то, что спланировала мою раннюю могилу до того, как я достигну среднего возраста. Теперь ты можешь заткнуться, чтобы я мог вставить его? Вот и все. Он был внутри. Это было девять месяцев назад. А сейчас? Теперь я рискую потерять его, так как мои ногти глубоко впиваются в его жилистые предплечья. — Я убью тебя, — выдыхаю я. — Что ты со мной сделал? Я на больничной койке, рожаю нашего ребенка, а Бир и наши семьи ждут снаружи. Сейчас Рождество, и все, чего я хочу, это есть пудинг, смотреть «Mama Mia» и удивляться, как Аманде Сейфрид удается оставаться такой худой. — Эпидуральная анестезия должна начать действовать в любую минуту. — Круз ласково хлопает меня по руке, улыбаясь мне сверху вниз. — Хорошо, потому что я собираюсь вышвырнуть тебя отсюда, если этого не произойдет. Не могу поверить, что ты сделал это со мной.