Я даже сушила волосы феном. У меня было искушение заколоть его и забрызгать до смерти, как всегда, но потом я вспомнила, что больше не в Фэрхоупе. Я могла позволить себе быть кем-то другим, может быть, настоящей, а не ожиданиями людей от меня. — Хорошо, Мистер Идеальный, душ полностью твой. — Я вышла из ванной с пружинкой на шагу. Круз ушел. *** Через тридцать минут я нашла Круза в столовой. Я пришла с красной помадой от Анны Николь Смит и в обтягивающем черном мини-платье, которое не оставляло места для воображения. Наш назначенный столик каким-то образом мог похвастаться видом на океан (я не верила, что удача имеет к этому какое-то отношение). Круз поужинал с одним из директоров круизов, единственная работа которого заключалась в том, чтобы выглядеть блестяще и красиво, одновременно убеждая гостей, что им достаточно весело, чтобы забронировать еще один круиз. Она сидела на отведенном мне месте, все время хихикая и заправляя волосы за уши. Отвратительно. Разве она не знала, что мы фиктивно женаты? Я прищурилась, пытаясь понять, похоже ли это на свидание или нет. Она была из тех привлекательных женщин, которых искали мужчины, подобные Крузу, — брюнетка, миниатюрная, стройная, уверенная в себе и одетая лениво, но дорого. В конце концов, однако, было трудно понять, имел ли мужчина намерение переспать с женщиной, когда все, что вы могли видеть, это то, что он просил ее передать масло. Я также заметила Брендана. Он сидел один за двухместным столиком и ел бургер, который они предлагали только в детском меню. Брендан тоже заметил нас обоих и бросил на меня вопросительный взгляд, когда увидел Круза с круизным директором Леди Вумен. Подойдя к Брендану, я заняла свободное место, подала сигнал официанту, сказала ему, что возьму то, что ел Брендан, и завязала разговор. — Какой у тебя муж, — Брендан фыркнул. — Он врач, знаешь ли, — похвасталась я. Я была почти уверена, что это будет мой единственный шанс выставить напоказ доктора в качестве мужа. Или любого мужа в этом отношении. — А еще твой кузен. Я пренебрежительно махнула рукой, не понимая, почему я развлекаюсь с безумием Круза. — Круза усыновили. Его мать была в цирке, и она делала много странных вещей со своим телом во время беременности. Он вышел со всеми видами проблем. Разве ты не заметил, что его голова по форме немного напоминает баклажан? — Ну, теперь, когда ты указала на это…— Брендан замолчал, прищурив глаза на Круза. Боже, это было освобождением. Я кивнула. — Что еще с ним не так? — спросил Брендан. — Я действительно не должна это говорить. — Продолжай. Я умею хранить секреты. Я была уверенаа, что он не может постоянно держать при себе свой сотовый телефон, не говоря уже о том, чтобы держать его в секрете, но в этом-то и был смысл, не так ли? — У него… хм, вообще-то, когда-то о нем было несколько статей. — Я прочистила горло и понизила голос. — У него два пениса. — У него ЧТО? Я повторила ложь, что-то трепетало за моей грудью. Было так весело отомстить Крузу. — Теперь я все понимаю, — сказал Брендан. — Это секс. — Что ты имеешь в виду? — мрачно спросила я. — Вы двое страстные. Я могу сказать, даже когда ты ссоришься, у тебя отличная сексуальная жизнь. Я искренне надеялась, что Брендан не служил этой стране в ФБР или ЦРУ, потому что его инстинкты были далеко, если он думал, что это излом. — Да, очень жаль, что он собирается пригвоздить симпатичную брюнетку, управляющую круизом, с палубы пляжа еще до того, как ночь закончится, — горько пробормотала я. Брендан кивнул, вероятно, решив, что он собирается принять нас такими, какие мы есть, и не будет задавать слишком много вопросов. Мы приятно поели и еще более приятно выпили. Когда я заглянула через плечо, чтобы посмотреть, покончил ли Круз с этой женщиной, я увидела, что он только начал. К ним присоединились еще несколько человек, ее коллеги, судя по форме, и теперь все выпивали. Он выпивал и время от времени поглядывал на меня, как будто тоже распространял ложь обо мне. Меня пронзил внезапный разряд, словно землетрясение. Круз был здесь, проводя время своей жизни без семьи, свободный быть тем, кем он хотел быть, в то время как я впервые в жизни была вдали от Бира и, вероятно, не увижу его в ближайшие десять дней. С того момента, как родился Бир, я не отлучалась от него больше чем на двенадцать часов. Это было неслыханно. Боль от того, что я скучаю по нему, грызла меня, как ночное животное. Быстро, пока моя логика не взяла верх над сильным чувством жалости, я на прощание поцеловала Брендана в щеку и удалилась в свою каюту. Когда я добралась туда, я обнаружила, что мой чемодан вместе с чемоданом Круза ждали у двери. Наши вещи были единственными вещами, которые все еще ждали в коридоре, они стояли рядом, но все же достаточно далеко, как два ссорящихся любовника. Я решила привести их обоих, главным образом потому, что не хотела, чтобы он повесил на меня ответственность, если кто-нибудь украдет один из его драгоценных носков Hermes, или серебряную зубную нить, или еще какую-нибудь ерунду, на которую он тратил свою зарплату. Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной и закрыла глаза. Когда я снова открыла их, я заметила кремовый туалетный столик с мягкой обивкой, задвинутый под письменный стол с зеркалом. Я прижала его к двери, его спинка зажала дверную ручку. Затем я надела пижаму и скользнул в постель. Я слишком устала, чтобы ждать и смотреть, как Круз отреагирует на свое положение человека, временно лишенного каюты. Оказалось, не надо. Он стучал в дверь, как кровавый убийца, в час ночи, разбудив меня. — Теннесси Тернер. Немедленно открой эту чертову дверь. Сидя прямо в постели, я задержала дыхание и уставилась на дверь, как будто он собирался пробраться через нее к Халку. Я не была злой Я не хотела делить постель с Крузом Костелло. Я не доверяла ему. Кроме того, я за всю свою жизнь ни с кем не делила постель. Даже мою девственность лишили клочка прохладной травы под трибунами, заросшего сорняками. Но больше всего я думала, что Круз может сделать ход, учитывая, что я была любимой блудницей в городе. И я не верила, что откажу ему, как, очевидно, должна была. — Я знаю, что ты не спишь, — прохрипел он с другой стороны двери. — Да, — сказала я небрежно. — И что? — Я не собираюсь спать на улице. — Уверен? — Я зевнула. — Господи, Теннесси. — Не произноси имени Бога напрасно. Он не имеет никакого отношения к этой ситуации. — Ты заплатишь за это. — Могу ли я платить тебе теми же чаевыми, что и ты мне? Потому что я думаю, что сейчас тебе стоит заняться хорошими манерами.