— Чем это ты занимаешься? — спросил отец. Он опять пил кофе и читал газету. — Привожу себя в форму. — Зачем? Чтобы снова драться? Я ухмыльнулся. — Нет, чтобы убежать! — на это он просто фыркнул и я поднялся вверх, чтобы принять душ. Когда я вышел из ванной, то обнаружил Дэвида с полотенцем обмотанным вокруг талии. Он отвел глаза, аккуратно пропустил меня наружу. Мэри выглянула в коридор из своей комнаты и увидела меня, с голым торсом. «Фууууу!» девушка скривилась и громко захлопнула дверь. Я посмеялся и пошел в спальню одеваться. Я перепугал мою сестренку, а еще даже не завтрак. День удался! Все остальное должно быть проще пареной репы! В 8:30 мы с папой поехали в школу. Штайнмайер хотел, чтобы мы встретились на парковке. У отца был новый Додж — доехали быстро. Сегодня было также солнечно, но на небе появились кучерявые облака. Мы встали на парковочное место для посетителей. Так как у детей, кроме старших классов нет машин, то большинство слотов оставались свободными. Выйдя из Доджа, мы стали дожидаться появления адвоката, что произошло только спустя пять минут. Он вышел с кейсом. Единственные инструкции, которые он нам дал, это мне держать рот на замке, а папе — держать себя в руках. Я ухмыльнулся, но папа глянул на меня так, что стало ясно лучше его не злить. Вообще. Видимо, ночью мать ему устроила персональный ад. Мы вошли внутрь, дошли до учительских кабинетов. В приемной директора мы назвали себя, и нас усадили на скромный диван. Спустя еще пару минут нас позвали в святая святых, офис мистера Баттерфилда. Принципал потел и каждую минуту протирал свою лысину платком. Сначала он пытался улыбаться, но когда отец представил мистера Штайнмайера, нашего адвоката, об улыбке можно было забыть. Директор сходу перешел к делу. Меня отчисляли за нападение на детей в школе. Почему я, в таком случае, до сих пор не был под стражей Баттерфилда мало интересовало. Плевать, что говорили копы, я — история. Лицо папы покраснело, но он молчал. Я же просто сидел как лягушка на бревне. Когда принципал закончил, слово взял мистер Штайнмайер. — Хорошо, теперь моя очередь. Давайте-ка кое-что проясним, — он достал из кейса несколько толстых документов обернутых в голубую бумагу. Все взгляды тут же направились на них, — Во-первых, мой клиент не под арестом и никогда под ним не был. Его увезли в полицейский участок для допроса и отправили домой в тот же день. Если вы хотите заявить обратное, то я предупреждаю, что мы подадим иск за клевету. Директор посмотрели на него в недоумении. Как смеет кто-то приходить во внутреннее святилище и указывать, что ему делать? Адвокат продолжил: — Далее, на двоих ваших школьников выписаны ордеры на арест — Штайнмайер вытащил копии документов, подал их директор — Их арестуют после выхода из больницы. — И по каким же обвинениям? — удивился Баттерфилд. — Их обвинили в многочисленных случаях вымогательства, сговора, нападения и грабительства — любезно улыбнулся адвокат — Эти ваши Большой Билл и Вонючка Стэн не первый год терроризируют школу. Другие ученики дали на них показания. А вы, кстати, закрывали на это глаза. Кстати, информация о драке попала в утренний выпуск Baltimore Sun, — Он уронил на стол газету, с обведенной статьей. Никаких имен там не было, так как дело было плевым, но сам факт, что три парня напали на одного был зафиксирован. — А почему здесь нет ордера на Дэвида Уолша? — нахмурился Баттерфилд. — Потому, что семья не выдвигала против него обвинений — все также любезно ответил адвокат. Мощно работает Штайнмайер, ничего не скажешь. Подпись к фотография в статье гласила: «Оба мальчика в данный момент прикованы наручниками к своей кровати. Судья выдвинул обвинения им прямо в госпитале». — Итак, ваши сведения, директор, ошибочны. Мой клиент ни на кого не нападал, это всё ваши великовозрастные ангелочки. Так что вот как мы со всем разберемся, — он уронил один из синих документов, — Это — постановление суда, юридический запрет наказывать моего клиента до слушания его дела в семейном суде. Если дело туда дойдет и вы проиграете, а вы проиграете, то школе придется платить за все судебные расходы. К тому же, вы подставите себя и школу для встречных исков. Надеюсь вы знаете хорошую прачечную, ибо грязи будет много! Затем он уронил еще одну синюю папку. — Еще один запрет, что обязует вас не подпускать ангелочков к Питеру ближе, чем на пятьсот метров, пока клиент находится в ней. Копии этих распоряжении были переданы мальчикам и их родителям. Вы отчисляете не того школьника. Мы поправляем вашу ошибку. Снова же, нарушение этих распоряжений повлечет за собой ответственность как всей школы, так и личную. Вам ясно? Директор тупо уставился на бумаги и ничего не говорил. Я же еще раз осознал, что американцы — не только нация торгашей, но и сутяжников. Штайнмайер продолжил. — Думаю, нужно выразить то, чего мы от вас хотим более конкретно. Я предоставил вам законные акты и я надеюсь, что мой клиент сможет вернуться в свой класс уже сегодня и поехать домой на школьном автобусе. Вам ясно? Прошу ответить. Баттерфилд был ошарашен. С трудом выдавил из себя: — Да. Штайнмайер встал. — Тогда мы здесь закончили. Вот моя карточка, по любым вопросам, вы или ваши адвокаты могут со мной связаться. Как личные, так и общественные, — Он уронил визитку на стол и мы вышли из кабинета. Адвокат провел нас до главной двери и остановился. — Питер, оставайся здесь. Иди на занятия как ни в чем не бывало. Если будут проблемы с учителям или директором, то скажи отцу и он позвонит мне. И не смей попадать в передряги, ладно? — Да, конечно, — согласился я. — Это все, правда? — спросил папа. — Что? Ордера? Конечно! Я играю в гольф с судьей. Он себя прикрыл, но дело ни за что не зайдет так далеко. Те двое такие истуканы, что даже не весело. Мы пожали руки и он ушел в компании моего отца. Его коротких слов хватило для того, что бы понять «Держись от неприятностей подальше, а не то…!». Стрелка часов перевалила за полдень, когда я расстался с отцом и мистером Штайнмайером. Согласно расписанию, у меня сейчас должен быть урок английского в классе 214, который ведет миссис Тернбул. Я не знал ни где находилась эта аудитория, ни саму учительницу. Сначала, я нашел свой «расписной» шкафчик, с которого никто и не подумал удалить изображение большого пальца и скинул туда всю лишнее из рюкзака. Кабинет 214 нашелся легко — на втором этаже. Обнаружив его, я подсмотрел в окно и увидел Миссис Тернбул у доски в конце комнаты. Я быстро проскочил внутрь класса. Шансов провернуть это и остаться незамеченным было очень мало — миссис Тернбул остановилась и уставилась на меня, как и весь класс, что развернулся в своих стульях с выпученными глазами и отвисшими челюстями. Я увидел, что рядом с Бонитой есть пустая парта в четвертом ряду справа и быстро добрался до неё. — Добро пожаловать к нам снова, мистер Уолш, я слышала, что вас здесь больше не будет, — сказала миссис Тернбул. Она выглядела невзрачной, очкастой мымрой лет пятидесяти. — Сообщения о моей смерти были сильно преувеличены, — ответил я, перемигиваясь с Бонитой. Девушка завидев меня покраснела, задышала. Сегодня она была одета в коричневые расклешенные джинсы и белую облегающая майку. Даже не майку, а топик — Бонита показывала всему миру свой замечательный пупок. Тем временем училка вымученно улыбнулась: — Пожалуй, мистер Твен, пожалуй. Могу ли я предположить, что вы продолжите радовать нас своим присутствием в дальнейшем? — И это присутствие будет в высшей степени приятным! — я с удовольствием оглядел торчащую в майке грудь Бониты. Миссис Тернбул повернулась к доске и продолжила занятие. Как только перед нами показалась спина учительницы, Бонита тут же прошептала: — Что произошло?! Я видела как тебя забирают в тюрьму! Не оборачиваясь, миссис Тернбул произнесла: — Мисс Эскудеро, ответы на такие вопросы получаются самыми полными после школы. Мне оставить вас после уроков, чтобы у вас было достаточно времени составить целый отчет? — Нет, мэээм. — Тогда оставьте разговоры на потом. Бонита хитро на меня посмотрела, но я просто пожал плечами. * * * Как только мы вышли из класса, Бонита, Джон и еще пяток школьников окружили меня. — Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в тюрьме! — Ага, ты сбежал или как? — спросил кто-то позади неё. Я посмеялся. — Ничего подобного. Меня не арестовывали. Это всё недопонимание. — Арестовывали! Я видела на тебе наручники! — запротестовала она. Я прислонился спиной к шкафчикам. — Да, но это потому, что учителя и директор налажали. Поэтому и полиция в то утро сюда приходила. Они говорили с вами? — спросил я. Она кивнула. — Да, со мной, Джоном, Бэтт и Рэем. Они хотели знать, что произошло. Было круто! Рэй спросил отправят ли тебя в тюрьму, но офицер промолчала. Наш завуч, мистер Уорнер всё время был рядом с нами, а полиция говорила ему позволить говорить нам. Уорнер же продолжал пытаться рассказывать о том, что произошло, как будто он там был. — Питер, на тебя надели наручники, как в кино! — парни протиснулись вперед и сразу засыпали меня вопросами — А отпечатки пальцев сняли? Сфотографировали? — Не-а — я решил приколоться над школьниками — Несколько раз дубинкой только огрели. Чтобы быстрее кололся. Но я стоял на своем — Вонючка и Большой Билл сами начали. Ребята ахнули. В глазах Бониты появилось обожание. — Да-а… — наконец, произнес Джон — Это круто! Тебя били копы! Эх, Джон… Знал бы ты скольких американские копы в год не просто бьют, а убивают. Все это было забавно, как в какой-то черной комедии. Я лишь улыбнулся и пожал плечами. — Эй, это они начали, не я. — Где ты научился так драться? — спросил незнакомый парень — Ты что, каратист или типа того? До массового пришествия кунг фу на экраны телевизоров оставались годы, хотя бы с этим мне не пришлось разбираться.