— Вероятно, но откуда вам знать правду? От кого вы услышали всю историю? Ребята в больнице, с ними вы поговорить не могли. Кто еще? Водитель автобуса? Школьные учителя? Люси вздохнула, посмотрела на меня внимательно: — Согласно показаниям директора, это ты напал на троих мальчиков. Я пожал плечами: — Вы можете считать то, что он рассказал, таким же художественным произведением, как и любую из книг Хэмингуэя или Фолкнера. Примерно столько же там правды. Директора не было в коридоре когда мы подрались. И тут я перешел в атаку: — Вы допросили свидетелей? Любых других учеников, что были в автобусе и в школе? — Кого мне допросить? Я перечислил Мэри, Бониту, Джона. — Они видели нападение и слышали угрозы. — У меня займет целую кучу времени записать эти показания. С чего бы мне этим заниматься, а не влепить тебе хулиганство и не отпустить домой? — я с интересом посмотрел на Люси. Давить у нее получалось откровенно плохо — Давай начистоту. Это дело не дойдет до суда. Тебе припишут хулиганство и отпустят домой. — С того, что я хочу видеть их арестованными за как минимум три уголовных преступления, — ответил я. Комната разорвалась возгласами о том, какой это бред. Я просто спокойно сидел и ждал, пока они не успокоятся и затем поднял руку требуя тишины. Инспектор закачала головой. — Уголовные? Этого не будет. Никакого суда. — Вы правы, это дело не дойдет до суда, но проблема-то у меня всё равно есть. И избавиться от неё я могу только с вашей помощью. — У тебя есть проблема? Я кивнул: — И большая. Как я это вижу, меня арестовали и увезли в наручниках, хотят формально обвинить меня в нападении. Как минимум, меня отчислят. В этот самый момент, пока мы говорим, школа Тоусонтауна готова спустить на меня всех собак. Очевидно, что взрослые не подумали об этом. У отца на лице появилась обеспокоенность. — Я знаю, что дело не дойдет до суда, но если вы формально арестуете и задержите парней с уголовным обвинением, школе придется разрешить мне остаться, особенно учитывая то, что официально меня еще ни в чем не обвиняли. — Интересная мысль… сейчас все уже не кажется таким бредом, — Люси явно не задумалась — В какой уголовщине ты хочешь их обвинить? Она бы не спрашивала, если бы не хотел помочь. — Самое очевидное. Вандализм. Скорее всего это они разрисовали мой ящик. Нападение. Сговор с целью нападения. Возможно что-то связанное с бандами. В Тоусоне вряд ли были банды, но я решил, что толика амбициозности мне не помешает. Люси закачала головой с неким скепсисом. — Должна признаться, это самое безумное, что я здесь встречала за долгое время. — Но… тут определенно есть нечто правильное, — вмешался Штайнмайер. Он всё это время следил за моей речью и кивал, чтобы склонить инспектора на мою сторону. — И как мне это сделать? — Все сейчас в школе, наверное обеденный перерыв — я пожал плечами — Поезжайте туда, опросите тех учеников, на которых я вам указал. За час управитесь. Инспектор раздраженно посмотрела на меня, и затем встала. — Капитан ни за что мне не поверит. Я скоро вернусь. Женщина вышла. Как только Люси покинула нас, ко мне обратился отец. — Разве можно так говорить с полицией? — Чарли, все в порядке, он справился, — сказал Штайнмайер. — Папа, я не был ни груб, ни нагл. В этой ситуации я, можно сказать, глас разума! — Питер, я не знаю, чем ты собираешься заниматься в жизни… но если получишь диплом юриста, то тут же свяжись со мной, — адвокат одобрительно посмотрел на меня. Я улыбнулся и благодарно кивнул. — Спасибо, а теперь перейдем к части два. Я не мог обсуждать это перед инспектор, так что нужно разобраться. — С чем разобраться? Что за часть два? — Иск против тех двоих и их родителей. — Что?! — отец подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня. Штайнмайер был спокойнее. Он понимал, что я повышаю ставки в игре дабы была возможность торговаться. — Иск? На каком основании?? — Гражданский иск, основанный на нападении, нанесенном моральном уроне, выслушанных оскорблениях… я не знаю, мне плевать. Вы адвокат, так что разберетесь. Штайнмайер просто закачал головой. — До суда это не дойдет, ты уничтожил тех ребят. — Да, уничтожил. И они все попадут в госпиталь, и их счета будут огромны. И если мы не подадим иск, то они подадут его на нас сами. Отец взволнованно переменился в лице услышав это. Он не обдумал такой исход. — Питер, ты не забыл про Дэвида? Он же тоже участвовал. — Хорошо, папа, что ты вспомнил о брате. Я сделал длинную паузу, как бы предлагая Бобу продолжить. Мяч был на его стороне. — Тут вот какое дело — отец переглянулся с адвокатом — Мы не говорили с мамой, ни тебе, ни Мэри… Дэвид приемный. Так я и думал. Уж больно рыжий не вписывался в породу Уолшей. — Мы с мамой долго не могли забеременеть — продолжал Боб, развязывая галстук — Думали бог не даст нам ребенка. Взяли Дэвида, когда ему был годик. А потом внезапно родился ты. И сразу за тобой Мэри. — Дэвид знает, что он приемный? — быстро спросил я. Отец лишь кивнул. — Отсюда его агрессия ко мне? Еще один кивок. Я побарабанил пальцами по столу. Все оказалось несколько сложнее, чем я думал. — Ладно, давайте засудим тех двоих — я посмотрел на обоих мужчин — В колонию их никто, конечно, не отправит, но сам факт того, что они что-то оспаривали является доказательством вины. В гражданском суде такие вещи куда проще доказать, чем в уголовном. К тому же, у меня не будет никаких записей о приводе, а парней исключат. Мы выиграем быстрее, чем вы скажете «Оп». — Ага, лет через десять — покачал головой Штайнмайер — Разбирательство может длиться вечно. Я улыбнулся: — Не думайте, как адвокат, думайте как родитель. Они не захотят долго разбираться с этим вопросом. Они захотят избавиться от этой проблемы как можно скорее. Думаю… по сто тысяч с человека пойдет. — Двести тысяч долларов? — отец открыл рот — Ты сошел с ума? — Слишком мало? По четверть миллиону? — Штайнмайер нахмурился, а я ухмыльнулся. — Мне плевать, даже если вы попросите их первенцев. Но потом вы предложите решить все отдельно за десять тысяч с каждого. Они согласятся мгновенно. Вы получите треть. Это будут самые легкие шесть с половиной штук баксов в вашей жизни. Папа был вне себя и возмутился. — Это самая сумасшедшая вещь, которую я вообще слышал! Никто ни с кем не будет судиться! Но Штайнмайер неспешно улыбнулся и кивнул. Затем ухмыльнулся моему отцу и сказал: — Нет, это прекрасная идея. Просто идеально. — Сумасшествие. — Нет, это хитрость. Вот посмотри. Это позволит остаться ему в школе, убережет вас от возмещения ущерба и, возможно, принесет неплохие деньги. Что из этого тебе не нравится? — спросил он.