Повертев в руках свидетельство о регистрации брака, я еще раз с грустью посмотрела на непонятные арабские иероглифы и хотела было положить свидетельство в свою сумку, но Валид не позволил мне это сделать. — Документ должен храниться у меня. — Почему? — Потому что я в доме хозяин, — не скрывая гордости, ответил Валид и положил документ в свой карман. — А когда у нас будет собственный дом? — Очень скоро мы на него заработаем. Все будет хорошо. — Конечно, я за тобой, как за каменной стеной, — я прижалась к своему мужу покрепче и блаженно закрыла глаза. — Теперь мы законные муж и жена. Ты не представляешь, как обрадуются мои родители, они за нас так много молились. Сегодня мы официально оформили отношения, поэтому с сегодняшнего дня я требую от тебя супружеской верности и покорности. Последние слова немного меня озадачили, но я не стала показывать свое замешательство Валиду, потому что понимала, что египтяне и в самом деле любят покорных женщин. С другими они просто не смогут жить. Арабских мужчин отличает особенная ревнивость, кроме того, все они считают женщину своей собственностью. Я знала, что в нашей совместной жизни с Валидом могут еще неоднократно возникнуть вопросы, по которым мне будет страшно хотеться с ним поспорить, но я прекрасно понимала, что этого лучше не делать. Будет лучше, если я буду с ним во всем соглашаться и свое мнение оставлю при себе. Я слышала, что в доме женатых сыновей правит их мать, и успокаивала себя мыслью о том, что я еду к родителям мужа всего лишь погостить и мне не придется жить в его доме долгое время. Так как Валид — самый старший сын в семье, то его родители несут за него особую ответственность. Старший сын должен как можно больше времени проводить в доме родителей, а я должна быть готовой к их постоянным визитам. И все же я надеялась на то, что эта участь избежит меня, поскольку мы с родителями мужа будем жить в разных городах. Положив голову на плечо своему любимому, я стала рассматривать местные достопримечательности, которые состояли из грязных улиц, ветхих домов, каналов, заполненных мусором, и лавок с фруктами. Увидев, что недалеко от шоссе протекает река, на берегу которой сидят египетские женщины и полощут белье, я очень сильно удивилась и не могла не поинтересоваться у мужа: — Валид, а что, в этих домах нет водопровода? Белье стирают в реке… — Водопроводы в домах есть. Просто местные женщины таким образом общаются и делятся новостями. — А, это что‑то вроде наших бабушек, сплетничающих на лавочке у подъезда! — Я не знаю, какие у вас там бабушки на лавочках, но наши женщины любят такое общение. И стирка идет, и по душам поговорить можно. — А почему в основном все египтянки очень толстые? Говорят, они много едят. — Они действительно много едят и не соблюдают никаких диет. Египтяне любят полных женщин. Если египтянка худая, значит, она либо бедная, либо больная. — Ты хочешь сказать, что мне придется еще поправиться? — Я хочу сказать, что я буду любить тебя любой, какой бы ты ни была. Ведь тебя подарил мне сам Аллах. — Значит, в Египете полная женщина — зажиточная женщина. Хорошо, а по чему можно определить достаток мужчины? — По обуви. Все смотрят, какая у тебя обувь. Ты можешь ходить в старом грязном халате, но носить дорогую обувь, и все будут думать, что ты — обеспеченный человек. — Значит, босиком здесь лучше не ходить? — Думаю, не стоит. Тебя могут неправильно понять. Закрыв глаза, я представила, какой будет наша жизнь с Валидом, как я буду ждать его с работы, учить арабский язык, готовить обед, выходить на балкон и наблюдать за тем, как в соседнем дворе сидят пожилые арабы, играют в нарды и курят кальян. Я приучала себя к мысли о том, что обязательно привыкну к Хургаде. Этот молодой город еще только развивается и строится. Пройдет время, и он станет интереснее и красивее. — Валя, ты спишь? — поинтересовался Валид. — Я мечтаю. — О чем? — О том, как мы с тобой будем жить. — Я буду хорошим мужем и лучшем в мире отцом… — А я — хорошей женой. Валид, а что мы будем делать с моей визой, которая вскоре закончится? Она же туристическая. — Когда она закончится, мы будем ее продлевать, а потом поменяем ее статус. Мы займемся этим позже. Нам нужно будет заменить визу на рабочую или гостевую. — Хорошо. — Моя мама научит тебя стряпать арабские блюда. Я бы очень хотел, чтобы ты умела их готовить. — А они сложные? — Совсем нет, ты быстро научишься. — Я постараюсь! — А в дальнейшем мне бы хотелось, чтобы ты приняла ислам. — Я пока к этому не готова. — А я тебя и не тороплю. В Каире я познакомилась с достаточно большой семьей Валида, состоящей из пожилого отца, матери, трех младших сестер и двух старших братьев. Никто из них не владел английским, поэтому я совершенно не понимала, о чем вокруг меня говорят. Едва мы с Валидом вошли в дом, сбежалось все семейство моего мужа и родственники стали с любопытством рассматривать меня. Отец улыбался, а вот свекровь смотрела на меня с какой‑то ненавистью и даже презрением. Одна из младших сестер дотянулась до моих светлых волос и стала их трогать. — Что это она? — поинтересовалась я у Валида. — Ей нравятся твои волосы. Они светлые. Наклонившись к девочке поближе, я растрепала свои волосы и улыбнулась. — Нравится? Когда вырастешь, у тебя тоже такие будут: я тебя обесцвечу, будешь просто красавицей. Слегка обняв девочку, я посмотрела на Валида растерянным взглядом и тихо спросила: — Валид, а я им нравлюсь? — Конечно, нравишься. Они тебя любят. — А почему твоя мама на меня так смотрит? — Как? — Зло. — Тебе это кажется, просто у нее такой взгляд. Валид сказал что‑то на арабском языке своей матери, и она улыбнулась, только эта улыбка показалась мне наигранной и неестественной. — Покажи им наше свидетельство о браке. Валида удивила моя просьба, и он растерянно пожал плечами: — Зачем? — А то, может, они не верят, что мы расписались и я — твоя жена. — Они это знают. — Я тебя очень прошу. Мне хочется, чтобы они это увидели. Валид выполнил мою просьбу и показал документ своей семье. Все утвердительно закивали головой, а младшая сестренка, с которой я сразу нашла общий язык, моментально потащила меня в дом. Валид сунул свидетельство о регистрации брака обратно в карман и последовал за мной. — Свадьбу сыграем позже, а сейчас просто посидим по‑домашнему. ГЛАВА 6 Семья Валида жила небогато, можно сказать — даже бедно. Больше всего в квартире меня поразил туалет. Он представлял собой дырку в полу, как на вокзале. Сама квартира состояла из нескольких комнат, в углу одной из них я заметила старый телевизор. Комната, которую нам выделили с Валидом, была совсем крохотной. В ней помещалась всего одна кровать, рядом с которой возвышалась целая груда какой‑то одежды. От всей этой убогости и серости у меня защемило сердце. Я вдруг подумала о том, что от силы протяну здесь всего одну ночь. Потому что квартира, которую снимал Валид в Хургаде, была сказкой по сравнению с этой. Я уже привыкла к тому, что египтяне практически не пользуются туалетной бумагой или пользуются ею в редких случаях. Поэтому в квартире Валида к унитазу был приделан краник. Поначалу это казалось мне неудобным, но со временем я приспособилась и чувствовала себя без туалетной бумаги комфортно. Тем более, все предыдущие поездки я жила в отеле, а проводила в квартире Валида только ночи, возвращаясь утром в номер для того, чтобы наслаждаться системой «все включено». Поэтому не унитаз, а дырка в полу, как в вокзальном туалете, без каких‑либо краников и туалетной бумаги, оставила на душе крайне неприятный осадок. Я не понимала, как люди могут справлять свои нужды в эту дырку всю сознательную жизнь и не подозревать о существовании более комфортных условий. Заглянув в одну из комнат, я увидела трех женщин в хиджабах, которые сидели на кровати и о чем‑то разговаривали между собой. — Здрасте, — буркнула я и улыбнулась. Женщины тут же замолчали и посмотрели на меня так, словно я приехала не из России, а прилетела с другой планеты. — Я жена Валида, — мило проворковала я и на всякий случай повторила эту же самую фразу на английском языке. Судя по лицам женщин, они так и не поняли, что я им говорю, потому что не знали никакого другого языка, кроме арабского. Мне показалось, что они смотрят на меня не только с сильнейшим любопытством, но что в их взгляде читается какая‑то ненависть и презрение, словно Валид привез в дом не супругу, а русскую проститутку. В их глазах не было даже капли доброжелательности, только непонятная злость, еще более сильная, чем та, которая исходила от свекрови. Я думала, что это связано с тем, что я иностранка, иноверка, совершенно по‑другому одета. Почувствовав, как какой‑то холодок пробежал по моей спине, я тут же вышла из комнаты и наткнулась на мужа. — Ты что такая перепуганная?