– Куда? Ты же работаешь на меня. Остановись. Нужно внести ясность в то, что произошло между нами. Пока ты не придумала лишнего. В этот момент я прыгаю на одной ноге, а другой пыталась попасть в штанину джинсов. Так и замираю на одной ноге. Как же я ошиблась, думая, что он собирается сбежать. Окей. Мне тоже нужна ясность. Я бросаю джинсы и как есть – в футболке сажусь на стул. – Я тебя внимательно слушаю. Вноси ясность, – говорю я, и все мои внутренности сжимаются. Мне очень страшно слышать эту его ясность. Какая она у него? Вдруг отличается от моей? – Ты мне нравишься. Твоя молодость и красота меня заводят, а женская привлекательность толкают совершать глупости. Вчера ты не дала мне слететь с катушек, переключив мое внимание на себя. Я тебе благодарен за это. И мне нужно разобраться со своей жизнью. Понять, что в ней происходит и почему. Мне сейчас нечего тебе предложить, кроме того, что было ночью. Я не хочу иллюзий и ложных надежд. Если что-то поменяется, то я тебе об этом обязательно скажу. Но по состоянию на сегодня я могу тебе дать только ту страсть, которая у меня есть. – Я согласна, – излишне поспешно, как мне кажется, говорю я. Никаких иллюзий, все предельно ясно и понятно. Только секс, ничего личного. Я сама ни на что большее не способна. – Ну и умница. Иди ко мне, – говорит Валера и делает шаг ко мне. Я поднимаюсь и тоже делаю шаг к нему. Мы стоим друг напротив друга. Он рукой поднимает вверх мое лицо за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Долго пристально смотрит на меня, потом говорит: – Я не хочу разбивать твое сердце, когда ты его еще даже не склеила. И делать тебе больно тоже не хочу. Только приятно, – говорит он и улыбается. – Я не беспринципная тварь. Мне нужно понять, достаточно ли ты взрослая, чтоб играть в эти игры? Что я могу ему сказать? Он видит меня насквозь. А еще не далее чем вчера я рассказала ему в подробностях всю свою жизнь. А там был один мужчина на пятнадцать лет, и говорить, что я за секс без обязательств, – врать безбожно. Но я дала себе установку меняться. Я стану другой, а там посмотрим, либо он передумает, либо я наиграюсь и брошу его. Все же он сомнительная пара для меня. Как бы я представила его маме? И вместо тысячи глупых слов, даже не пытаясь убедить его в своей легкости, я беру его руку, которой он держал мой подбородок. И кладу ее к себе на грудь. Вижу, как вмиг меняется выражение его лица. Одна его бровь ползет вверх. Высокомерная озабоченность растворяется в кошачьей довольной улыбке. Я начинаю наступать на него, заставляя пятиться назад. И вот уже он кролик, а я удав. Он упирается в стул и садится на него. Не отрывая взгляда, он смотрит на меня с удивлением, такая игра ему нравится. Я вижу нетерпение, что же дальше? Мне нравится его дразнить. Тут же приходит в голову новая идея. Я понимаю, как надо себя вести. Воспользовавшись его замешательством, я хватаю свои джинсы с пола и телефон со стола и убегаю. И из коридора кричу: – Продолжение вечером, не привязывайся ко мне сильно, все равно я тебя брошу! – Чертовка, – слышу я вслед. С восхищением. В его голосе восторг. И это почему-то меня не удивляет. Все ж роковая женщина где-то внутри меня живет. И очень хочет вырваться наружу. И не беда, что я видела ее лишь раз – в зеркале коридора в день обыска. Мои кеды валяются где-то на берегу, я с трудом нахожу их. Все, я одета и готова творить. Яркое утреннее солнце греет сильнее, чем вчера. Лето набирает обороты. Сегодня, видимо, я тоже буду купаться. От одной мысли об этом волна мурашек бежит по моему телу. Одним словом «счастье» не описать мое состояние. Я счастлива сейчас, но от предвкушения всего, что будет со мной дальше, я счастлива вдвойне. Я как ребенок в новогоднюю ночь – гости подарки подарили, праздник, веселье, а потом утром под елкой меня ждет то загаданное, заветное, что принесет мне Дед Мороз. И от этого сердце ликует, а время замирает. Я вижу его на крыльце. Он курит и наблюдает за мной. Еще и курит? Что за кладезь пороков мне встретился. Я не помню этого вчера. Хмурый, чужой, расстроенный – мгновенно считываю его настроение. – Есть новости из суда? – спрашиваю я. – Да, решение отложили на два месяца. В связи с вновь открывшимися фактами. – Какими? – Кто б знал. – И что теперь? – Не знаю. Но эти два месяца Соня живет здесь. – Это же хорошо, что нет отрицательного ответа? – спрашиваю я с надеждой в голосе. – Соня с тобой. Все будет хорошо, я не сомневаюсь. – В любом случае пока только ждать. Попробую выяснить, в чем дело. Оставляю его на крыльце и ухожу. Этот день, как и все последующие, запомнился мне навсегда. Вдохновленная новыми отношениями, на работе я летала. Мне хватало здравого смысла скрывать, что так сильно меня воодушевляло. От всех. Это только моя тайна. Да и честно говоря, я боялась осуждения со стороны семьи Валеры. Я чувствовала, что поступаю плохо, но не могла понять почему. Все-таки он не был официально разведен, и это делало меня плохой в их глазах. Мне так казалось. Я помнила разговор с Зоей про то, как они все надеялись на примирение. И не хотела быть в их глазах той, кто этому мешает. Потом я несколько раз пыталась спросить у Валеры, что произошло у него с женой, но он всякий раз обрубал мои вопросы на корню. Из чего я сделала вывод, что он еще сильно переживает произошедшее. Но что у них случилось, в голову мне не приходило. Основную часть времени Соня жила в доме, но продолжала регулярно видеться с матерью. Несколько дней на неделе, как правило, с захватом одного из выходных ее не было. Но саму хозяйку этого великолепия я так и не видела. Сонина комната была готова, мебель тоже привезли и собрали. Девочка была в восторге и стала значительно больше времени там проводить. Игры под лестницей плавно переместились в воздушную зону эркера. Я гордилась получившимся результатом. Без ложной скромности я приняла тот факт, что моя задумка и ее воплощение очень гармонично вписались в пространство комнаты. Это еще больше укрепило меня в мысли, что я смогу быть успешным дизайнером. После того как работы в комнате Сони были закончены, я сконцентрировалась на первом этаже. Оба флигеля после смены концепции нуждались в моем постоянном внимании. Особенно оранжерея. Я целыми днями зависала на телефоне с ботаником, как я его теперь называла. После нашего знакомства, когда я опоздала на два часа, мы все равно подружились. Он искал мне растения по всему миру. Присылала фото и варианты компоновки. А я смотрела, выбирала и в итоге составляла схему-план посадки. Эта работа была для меня в диковину. Я никогда этим не занималась, но мне безумно нравилось. Все в доме по очереди заметили изменения в моем настроении. Задавали вопросы, но мне легко было объяснять это восторгом от того, что я делала. Валеру днем я видела редко. Он стал опять уезжать в офис на целый день. Лишь только поздним вечером он приходил ко мне в старый дом. А иногда и вовсе пропадал на несколько дней. Я не спрашивала его, придет ли он завтра и где был вчера. Для меня июнь этого лета был заполнен любовью до отказа. Как бы это ни называлось у него в голове. Для меня это была любовь. Я могла дурить его сколько угодно и не посвящать в тонкости своих чувств и эмоций. Но себя я обманывать не хотела. Я была влюблена и отчетливо это понимала. Думала ли я о нашем будущем? Пока нет. Но то, что я скоро об этом задумаюсь, если и дальше так пойдет, я не сомневалась. А пока я наслаждалась каждой минутой. Чем теперь была наполнена моя жизнь? Днем – это, безусловно, работа. Я погрузилась в нее с головой. А ночи? Помимо всего того, что подразумевает связь такого рода, мы очень много разговаривали. В перерывах. Потные от жары и усталости, мы молча курили одну сигарету на двоих. А потом он что-то спрашивал, а я рассказывала. Как есть. Голой очень сложно притворяться и врать. Да и не хотелось. Эти разговоры стали частью того прекрасного, что сейчас происходило со мной. Я, точно так же, как и он, узнавала себя. Он тоже был открыт и честен, лишь одного мы не касались. Мы не разговаривали про его жену, но эта тема меня очень интересовала. Я ждала момента, когда он будет готов. За этот месяц я значительно продвинулась в вопросе познания своего тела. Стыдно сказать, но то, что раньше было для меня не особо интересно, сейчас вышло на передний план. Я и знать не знала, что способна испытывать такие чувства. А главное – что мне это нужно. Когда я начала встречаться с будущим мужем, он был моим первым опытом. Мы были молоды, страсти кипели. Все было ярко и насыщенно. Но через пару лет, насытившись, мы постепенно перестали так много времени уделять этой стороне семейной жизни. Я, это все была я. Теперь я совершенно четко осознаю свой просчет. Обладая темпераментом флегматика от природы, я не нуждалась в большом количестве секса. Я не была его инициатором никогда, а после того как началась наша гонка за ребенком, я вообще перестала задумываться о сексе как о чем-то нужном, не в разрезе производства потомства. Мне это казалось нормальным. Как у всех. Возраст и смена приоритетов. Как сильно я ошибалась, я поняла только сейчас. Я вообще не задумывалась, как этот наш период воздержания переносил Игорь. То редкое, что случалось у нас в последние годы, я воспринимала как норму. Мне не нужно. Ему, видимо, тоже, раз он не выносит проблему на семейный совет. Нашу близость я чувствовала через общие планы и мечты. И раз мы идем одной дорогой, то все хорошо. Я была уверена на сто процентов, что, если что-то будет не так, он мне скажет. Мы поговорим и решим любую проблему. Я игнорировала очевидные вещи, за что и поплатилась с лихвой. Вечерами я часто сидела на крыльце и предавалась размышлениям. Это был первый раз в жизни, когда я так много времени проводила сама с собой. Я приходила с работы, скидывала обувь, брала кружку с зеленым чаем и садилась на ступеньку покосившегося крыльца. И размышляла. О себе в основном. Я пыталась понять, что же я чувствую. И чего хочу сейчас и потом, когда все это закончится. А в том, что эта история конечна, я не сомневалась. Как и все в жизни. Жизнь без гарантии вечного счастья. Именно осознание этого делало сегодняшний день таким дорогим для меня. Мама звонила мне раз в неделю. После того как она помогла мне с переездом, наши отношения изменились. Я увидела в ее критике и настойчивых советах очень сильное желание мне помочь. Я и не подозревала даже, что есть вариант, когда я прошу то, что мне действительно нужно, а она делает. Видимо, она, как Игорь, предпочитала сама решать, что мне нужно, не слыша от меня никаких ответов. Я не знала, чего хочу, зато она точно знала, что мне нужно. Эта ее уверенность в себе и своих решениях не позволила мне в детстве научиться выбирать. Но сейчас я перестала на нее злиться за это. Вот и сегодня я опустилась на ступеньку крыльца и окинула взглядом открывшуюся картину. Кроны деревьев, полные листвы, переливаются в свете вечернего солнца. С разных сторон слышны голоса людей. Жизнь кипит. Скора середина лета, и природа на пике своей красоты. Собирается дождик. Его еще нет, но тучи ходят вокруг и так и норовят закрыть собой вечернее солнце. Мне хочется, чтоб сегодня был дождь. Для питерского климата месяц без дождей – это что-то из области фантастики. Но как истинный житель этого климата я плохо переношу долгую жару. Я устала от нее. Мне требуется смена погоды. Смена погоды, как смена настроения, – естественный процесс. Я в предвкушении первых капель дождя. Я не знаю, придет ли сегодня Валера. Но я жду его. Он никогда не говорит про свои планы, но я чувствую, как нужны ему наши встречи. Про свои чувства он тоже не говорит. Да мне и не нужно. Пока. В этот момент приходит смс: «Уехал на три дня. Надеюсь, мой подарок тебе понравится». Какой подарок? Я ничего такого не заметила. Тут же вскакиваю и иду обратно в дом. Очень интересно, что же он мне подарил? На первом этаже тот же скудный набор вещей, и я сразу понимаю, что здесь ничего нового нет. Я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь. И тут же начинаю смеяться. Посередине комнаты вместо моего надувного матраса стоит кровать. Каких-то гигантских размеров. Из темного дерева, под старину, антиквариат, не иначе. Спать на надувном матрасе вдвоем было очень неудобно, я затекала и не высыпалась, у меня болела спина. Он это заметил. Я мечтала о нормальной кровати. Конечно же, мне было приятно получить такой подарок. Настроение мое резко пошло вверх, и я в качестве благодарности отправила ему очень легкомысленное фото с этой самой кровати. Я валялась на ней и представляла, как замечательно теперь буду на ней спать. И не только спать. Я вдоволь повалялась и даже попрыгала, как в детстве. Легла вдоль и поперек, и в любом направлении моего роста не хватало перекрыть всю длину. Она была огромная, величественная и ужасно неприличная. Я даже покраснела в какой-то момент. Игорь никогда бы не подарил мне такую. Он вообще был эстет. Дарил элегантные туфли, космические сумочки и шелковые платки ручной работы. Но вот кровать? Удобную и совсем приземленную в своем предназначении – упаси господи. Может, не одна я виновата, что мы так легко отказались от плотских утех? Я пребывала в неге фантазий и предвкушений. Этот подарок со скрытым смыслом произвел на меня сильнейшее впечатление. Все-таки сколько жизненной страсти в Валере. И она перетекала в меня. Мне хотелось жить, радоваться и наслаждаться каждой минутой того счастья, что так неожиданно мне послано. В приподнятом настроении, с переизбытком адреналина в крови мне хотелось что-то делать. Сна не было ни в одном глазу. Я хотела творить. Уже девять часов вечера. Я решила творить там, где я была. И, не найдя лучшего занятия, я пошла обратно на улицу. Дождя все еще не было, но тучи уже плотным рядом закрыли солнце. Я решила заняться садом. Проснувшаяся во мне любовь к растениям мне нравилась. Я чувствовала сильную связь с природой. Она наполняла меня энергией. Сейчас я хотела устать от физической работы, чтоб заснуть. В саду все росло, зеленело и пахло. Давно пора скосить лишнюю траву. Или лучше копать? Копать или косить, думала я, и направилась в сарай искать соответствующее орудие труда. В сарае было много старых садовых инструментов. Я уже нашла там все, что мне было нужно до этого: грабли, вилы, ведра. Лампочка в сарае давно перегорела, и я включила фонарик на телефоне. Ползая с ним по куче старых вещей, я увидела, что на полу в углу что-то блестит. Под толстым слоем пыли. Я присела на колени и руками стерла пыль с куска доски. Металлическое кольцо, прибитое к доске. На полу. Это крышка погреба! Погреб в сарае? Зачем? Мне стало очень интересно посмотреть, что там… Я положила телефон на пол, чтоб освободить обе руки, и стала расчищать пространство на полу. Ведра, грабли, старые мешки с тряпками – все летело в сторону. Минут через пять я смотрела на чистый пол с металлическим кольцом посередине. Очень сложно было увидеть, где пол переходит в крышку. Если бы ни кольцо, то я никогда бы не увидела, что тут что-то есть. Азарт и любопытство захватили меня! В доме тоже был погреб, и я, конечно же, туда слазила. Но там, кроме пустых банок и какой-то посуды, ничего не было. А этот, явно скрытый от чужих глаз, манил меня своей таинственностью. Что я хотела там найти? Задай мне этот вопрос тогда, и я не смогла бы ответить. Я не анализировала происходящее, а просто взяла за кольцо и потянула на себя. Я ожидала увидеть что-то типа лестницы вниз, в подземелье. Может быть, каменной, чтоб по стенам стекала влага и рос мох. Фантазия побежала вперед меня. Я уже представила, как найду там сундук со старыми сокровищами. Или что-то подобное. Страшно мне не было, наоборот. Непонятно откуда взялась невиданная смелость и отвага. Я подняла крышку за один край. Ничего не было видно, только очертания темной ямы. Свет от телефона был направлен вверх, а еще поднятая крышка совсем заслонила яму от попадания лучей света. Я кое-как уперла крышку о стену и освободила руки. Она была тяжелая. Потом взяла в руки телефон и посветила туда. К моему большому разочарованию, никакой лестницы вниз там не было. А каменных стен и подавно. Там стояли все те же банки, что и в домашнем подвале. Только не пустые. Подвал был размером метр на полтора по периметру. А в глубину так сразу и непонятно сколько. Края и днище были из досок того же вида, что и крышка. Я видела банки разной величины. Трехлитровые не доходили до края сантиметров десять. Всего их было пятнадцать штук. Я пересчитала их, когда доставала. Я не готова была так просто сдаться. Какие-то были с огурцами. «1996 год» было написано синей гелиевой ручкой на белом пластыре, налепленном на крышке. Они стояли тут двадцать лет. А еще было вишневое варенье девяносто восьмого года. Смородина и малина девяносто пятого. Это все я прочитала на банках. В свете фонаря телефона нетронутые надписи выглядели фантастично. Сидя на краю подвала, окруженная банками, я не понимала, что в этой ситуации так меня смущает. Это всего лишь второй погреб, видимо, хозяйка очень любила делать заготовки и делала их много. Они все не помещались в доме, и часть отнесли сюда. Но тогда почему нет более поздних лет? Да и в домашнем подвале были только пустые банки, никакой еды там не было. Почему про эти забыли? Так. Стоп! Такое ощущение, что эти банки когда-то давно поставили, а потом не трогали много лет. Количество пыли на банках говорило за эту версию. А еще – это же сарай, тут холодно зимой. И тот, кто ставил их сюда, точно знал, что зимой они замерзнут, а значит, есть это не планировалось. Сплошные вопросы кружились в моей голове. Я облазила эту яму вдоль и поперек, но ничего больше не нашла. Как так-то? Я отказывалась верить, что никакой тайны тут нет. В голове уже был план: достать топор и расфигачить дно, там точно что-то есть. Я чувствовала это. Но доски выглядели очень крепкими, да и топора у меня не было. Что же делать? И тут началась гроза. Раскаты грома, молнии, а затем и крупные капли дождя забарабанили по металлической крыше. В сарае стало совсем темно. В висках стучала кровь. Возбуждение било через край. Я докопаюсь, в чем тут дело! Мне нужен топор и более яркий фонарь. Все! Решено, теперь только найти. С еще большим энтузиазмом я ползала по полу под раскаты грома и яркие вспышки молнии. И нашла большой колун. Взять его одной рукой у меня не получилось, слишком тяжелый. Но двумя – могу. Теперь надо что-то решить со светом. Кажется, в моей машине есть фонарик. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, мы ходили с Игорем в поход. Это был организованный, очень дорогой и очень безопасный поход. С тех пор у меня в машине лежит сумка, там фонарик, трос и что-то еще. Пошла искать. Пробежав тридцать метров под ливнем, около машины я оказалась мокрой до трусов. О да, налобный фонарик найден в бардачке. Так же быстро я побежала обратно, но уже вооруженная фонариком. Не знаю, что в меня вселилось, чей дух или какая сила. Но то, что было дальше, до сих пор за гранью моего понимания. По моей шее текли капли воды, мокрые волосы сосулями свисали к лицу. В кроссовках хлюпала вода, а футболка прилипла к телу. Но я всего этого не замечала. У меня была идея-фикс, я хотела разгадать тайну этого чертова подвала. Яркой вспышкой молнии озарилось хлипкое пространство сарая, а там я колуном размахиваюсь из-за плеч. Я не думаю, где взять сил, чтоб придать ему ускорения. У меня вообще нет мыслей в голове, только уверенность, что я делаю правильно. Первый раз колун падает в центр ямы. Я с трудом удерживаюсь на ногах. Адский треск сотрясает сарай, мне кажется, что вибрация отозвалась в каждой доске. Но ничего не произошло. Даже трещина не пошла. Тогда я замахиваюсь опять, и так продолжается несколько раз. Замах. Удар. Ничего. Силы покидают меня, но не уверенность в своем решении. И с очередным замахом я падаю вместе с колуном. Он ударяется о борт подвала, а я коленями падаю в цент ямы. Жуткий треск, доски ломаются, и я проваливаюсь куда-то вниз. Лицом я больно ударяюсь о край ямы. В ноги впиваются щепки от сломанных досок. Мне больно. Я проваливаюсь куда-то вглубь, но недалеко. Не знаю, потеряла ли я сознание или нет. Но вот я сижу в куче ломаных досок, пыли, а по виску стекает что-то. Это не вода. То, что это кровь, я понимаю только тогда, когда луч фонаря озаряет мои руки. Они бордовые от смеси грязи, воды и крови. Но я улыбаюсь. Там что-то есть. Теперь я знаю это совершенно точно. А еще совсем скоро я это найду. ГЛАВА 8 Я пришла в себя и стала осматриваться по сторонам. Очень похоже, что у этого подвала было второе дно. Я не смогла найти, как открыть крышку, но вот разломать – да, смогла. Луч фонаря скользил по деревянным стенам. Правым коленом я упиралась во что-то острое. Я стала выкидывать куски досок. С глухим стуком они ударялись об пол сарая. Дождь продолжался с той же силой. Гром и молнии не думали заканчиваться. Я потеряла счет времени. Я расчистила дно подвала и поняла, что мои колени стоят на ящике. Вытянутой формы, очень гладкий, похожий на сундук – он стоял по центру пола. Я осмотрела его со всех сторон. Он был закрыт. Отверстие для ключа и угловые металлические накладки были чуть тронуты ржавчиной. Я попыталась его вытащить, но он был слишком тяжелый для меня. Я сразу отбросила идею расколоть его колуном. И не только потому, что он был очень прочный на вид. Он был красивый. Старый, потертый, но ни одного скола или трещины. Его делал мастер. А еще я боялась повредить то, что находилось внутри. Я вылезла из подвала, чтоб подумать. Как вскрыть сундук? Точнее чем? У меня все болело, я была мокрая, грязная и в крови. Я села на пол сарая и стала думать. Дождь понемногу стихал. Капли барабанили все тише. Темнота, жара и влага окутали меня. Ничего толкового мне в голову не приходило. И тогда я взяла телефон, выключила фонарь и стала искать в недрах интернета ответ на свой вопрос. «Как вскрыть деревянный сундук?» – написала я в поиске. Полчаса – и я знала, как нужно изогнуть гвоздь. Осталось его найти.