— Посмотрим, — ответил упрямец. Впрочем, кузену Бенедикту не было никакого дела до китов, и он променял бы всех млекопитающих арктических и антарктических морей на одно редкое насекомое. — Одерживай, Болтон, одерживай! — крикнул капитан Гуль. — Не надо подходить к судну ближе чем на кабельтов.[8] Мы-то уж ничем не можем повредить этому обломку, но мне вовсе не улыбается, чтобы он помял бока «Пилигриму». Приводи в бейдевинд![9] Легким движением руля «Пилигрим» повернули немного влево. Шхуна— бриг находилась на расстоянии одной мили от погибшего корабля. Матросы с жадным любопытством вглядывались в опрокинувшееся набок судно. Быть может, в трюмах его хранился ценный груз, который удастся перегрузить на «Пилигрим»? Известно, что за спасение груза с тонущего корабля выдается премия в размере одной трети его стоимости. Если содержимое трюма не повреждено водой, экипаж «Пилигрима» мог получить «хороший улов» — за один день возместить неудачу целого сезона. Через четверть часа «Пилигрим» был уже в полумиле от плавающего предмета. Теперь не осталось никаких сомнений: это действительно был корпус опрокинувшегося па-бок корабля. Палуба его стояла почти отвесно. Мачты были снесены. От всех снастей остались лишь повисшие обрывки троса и порванные такелажные цепи. На скуле правого борта зияла большая пробоина. Крепление и обшивка были вмяты внутрь пробоины. — Этот корабль столкнулся с каким-то другим судном! — воскликнул Дик Сэнд. — Да, несомненно, — подтвердил капитан Гуль. — Но меня поражает, что он тут же не затонул. Это просто чудо. — Будем надеяться, что корабль, который налетел на это судно, снял с него всю команду, — заметила миссис Уэлдон. — Да, будем надеяться, миссис Уэлдон, — ответил капитан Гуль. — Но вполне возможно, что экипажу после столкновения пришлось спасаться на собственных шлюпках. К сожалению, морская практика знает случаи, когда виновники аварии, не заботясь об участи пострадавшей команды, спокойно продолжали свой путь. — Не может быть, капитан! Ведь это ужаснейшая бесчеловечность! — К сожалению, так бывает, миссис Уэлдон. Примеров сколько угодно. Судя по тому, что на этом корабле не осталось ни одной шлюпки, надо полагать, что команда покинула его. Будем надеяться, что несчастных подобрало встречное судно. Ведь отсюда почти невозможно добраться до суши на шлюпках — слишком велико расстояние до ближайших островов и тем более до американского континента. — Удастся ли когда-нибудь разгадать тайну этой катастрофы? — сказала миссис Уэлдон. — Как вы думаете, капитан Гуль, остался на судне кто-нибудь из команды? — Это маловероятно, миссис Уэлдон, — ответил капитан Гуль. — Нас бы уже давно заметили и подали какой-нибудь сигнал. Впрочем, мы сейчас проверим это… Держи немного круче к ветру, Болтон, приводи в крутой бейдевинд! — крикнул капитан, указывая рукой направление. «Пилигрим» был всего в трех кабельтовых от потерпевшего крушение корабля. Теперь уже не было никаких сомнений, что команда покинула его. Внезапно Дик Сэнд жестом попросил всех замолчать. — Слушайте! Слушайте! — воскликнул он. Все насторожились. — Кажется, собака лает… Из корпуса тонущего корабля действительно доносился собачий лай. Там, несомненно, была живая собака. Должно быть, она не могла выйти, потому что люки были закрыты. Во всяком случае, ее не было видно. — Если даже там осталась одна лишь собака, — спасем ее, капитан, — сказала миссис Уэлдон. — Да, да, — воскликнул маленький Джек. — Надо спасти собачку! Я сам буду кормить ее. Она нас полюбит… Мама, я сейчас сбегаю принесу ей кусочек сахару! — Стой на месте, сынок, — улыбаясь, сказала миссис Уэлдон. — Бедное животное, должно быть, умирает с голоду и, вероятно, предпочло бы похлебку твоему сахару. — Так отдай ей мой суп, — сказал мальчик. — Я могу обойтись без супа! Между тем лай с каждой минутой слышался все явственнее. Между двумя кораблями было теперь менее трехсот футов расстояния. Вдруг над бортом показалась голова крупного пса. Уцепившись передними лапами за фальшборт, животное отчаянно лаяло. — Говик! — позвал капитан боцмана. — Ложитесь в дрейф и велите спустить на воду шлюпку. — Держись, собачка! Держись! — кричал Джек, и собака, казалось, отвечала ему глухим лаем. Паруса «Пилигрима» быстро были обрасоплены[10] таким образом, что он оставался почти неподвижным в полукабельтове от потерпевшего крушение судна. Шлюпка уже покачивалась на волне. Капитан Гуль, Дик Сэнд и два матроса соскочили в нее. Собака цеплялась за фальшборт, срываясь с него, падала на палубу и лаяла, не переставая; но казалось, что она лаяла не на быстро приближавшуюся шлюпку. Может быть, она звала пассажиров или матросов, запертых, как в тюрьме, на потерпевшем крушение судне? «Неужели там есть живые люди?» — думала миссис Уэлдон. Шлюпка была уже близка к цели — еще несколько взмахов весел, и она подойдет к опрокинувшемуся корпусу судна. Собака снова залаяла. Но теперь она уже не призывала своим лаем спасителей на помощь. Наоборот, в ее лае и рычанье слышалась яростная злоба. Всех удивила такая странная перемена. — Что с собакой? — спросил капитан Гуль, когда шлюпка огибала корму судна, чтобы пристать к борту, погрузившемуся в воду. Ни капитан Гуль, ни даже оставшиеся на «Пилигриме» матросы не заметили, что собака стала угрожающе рычать как раз в ту минуту, когда Негоро, выйдя из камбуза, появился на баке. Неужели собака знала судового кока? Предположение совершенно неправдоподобное. Как бы там ни было, но, мельком взглянув на бешено лающего пса и ничем не выразив удивления, Негоро только нахмурился на мгновенье, повернулся и ушел обратно па камбуз. Шлюпка обогнула корму судна. Надпись на корме гласила: «Вальдек». Наименование порта, к которому приписано судно, не было обозначено. Но по форме корпуса, по некоторым особенностям конструкции, которые сразу бросаются в глаза моряку, капитан Гуль установил, что корабль американский. Да и название подтверждало эту догадку. Корпус — вот все, что уцелело от большого брига водоизмещением в пятьсот тонн. На носу «Вальдека» зияла широкая пробоина — след рокового столкновения. Благодаря тому что судно дало крен, пробоина поднялась над водой на пять-шесть футов, и «Вальдек» не затонул. На палубе не было ни души. Собака, оставив борт, добралась по наклонной палубе до открытого центрального люка и, просунув в него голову, отчаянно залаяла. — Очевидно, этот пес — не единственное живое существо на корабле, — заметил Дик Сэнд. — Я и сам так думаю, — сказал капитан Гуль. Шлюпка плыла теперь вдоль полузатонувшего борта. Первая же большая волна неминуемо должна была пустить «Вальдек» ко дну. На палубе брига все было начисто сметено. Торчали только основания грот-мачты и фок-мачты, переломленные в двух футах от пяртнерса[11]. Очевидно, мачты рухнули при столкновении и упали за борт, увлекая за собой паруса и снасти. Однако, сколько видел глаз, нельзя было обнаружить никаких обломков. Из этого можно было сделать только один вывод: катастрофа с «Вальдеком» произошла уже много дней назад. — Если люди и уцелели после столкновения, — сказал капитан Гуль, — то, вероятнее всего, они погибли от жажды и голода: ведь камбуз залит водой. Должно быть, на борту судна остались одни трупы. — Нет! — воскликнул Дик Сэнд. — Нет! Собака не стала бы так лаять. Тут есть живые. И он позвал собаку. Умное животное тотчас же соскользнуло в море и, едва перебирая лапами от слабости, поплыло к шлюпке. Когда собаку втащили в лодку, она с жадностью набросилась не на сухарь, который протянул ей Дик Сэнд, а на ведерко с пресной водой. — Бедная собака умирает от жажды! — воскликнул Дик Сэнд. В поисках удобного места для причала шлюпка отошла на несколько футов от палубы тонувшего корабля. Собака, очевидно, решила, что ее спасители не хотят подняться на борт. Схватив Дика Сэнда за полу куртки, она громко и жалобно залаяла. Все движения собаки и ее лай были понятнее всяких слов. Шлюпка подошла к крамболу левого борта. Матросы надежно закрепили ее, а капитан Гуль с Диком Сэндом поднялись на палубу, взяв с собой собаку. Не без труда, ползком, добрались они до отверстия центрального люка, зиявшего между двумя обломками мачт, и спустились в трюм. В наполовину затопленном трюме не было никаких товаров. Балластом бригу служил песок; теперь он пересыпался на бакборт[12] и своей тяжестью удерживал судно на боку. Надежды на ценный груз не оправдались. Тут нечего было спасать. — Здесь нет никого, — сказал капитан Гуль. — Никого, — подтвердил юноша, пройдя в переднюю часть трюма. Но собака на палубе продолжала заливаться лаем, как будто настойчиво требовала внимания людей. — Здесь делать нечего, — сказал капитан Гуль. — Идем назад. Они поднялись па палубу. Собака подбежала к ним, потом поползла к юту[13], как будто звала их туда. И люди пошли за нею. Пять человек — вероятно, пять трупов — лежали в кубрике[14]. При ярком дневном свете, проникавшем в отверстие меж двумя балками, капитан Гуль увидел, что это были негры. Дику Сэнду, переходившему от одного к другому, показалось, что несчастные еще дышат. — На борт «Пилигрима»! Всех на борт! — приказал капитан Гуль. Матросы, оставшиеся в шлюпке, были призваны на помощь. Они помогли вынести потерпевших крушение из кубрика. Это было нелегкое дело, но через несколько минут всех пятерых спустили в шлюпку. Никто из них не приходил в сознание. Однако капитан Гуль надеялся, что несколько капель лекарства и глоток-другой воды возвратят этих людей к жизни. «Пилигрим» лежал в дрейфе всего в полукабельтове, и шлюпка быстро подплыла к нему. При помощи подъемного горденя[15], спущенного с грот-мачты, потерпевших крушение поочередно подняли на палубу «Пилигрима». Собака также не была забыта. — О, несчастные! — воскликнула миссис Уэлдоп при виде пяти распростертых неподвижных тел. — Они живы, миссис Уэлдон! — сказал Дик Сэнд. — Они еще живы. Мы их спасем! — Что с ними случилось? — спросил кузен Бенедикт.