Впереди вырисовывалась длинная полоса прибрежных рифов. Над ними бурлило и пенилось море. Прибой, несомненно, был чудовищный. Видно было, как волны взлетают до середины высоты утесов. Молодой капитан постоял некоторое время на носу, пристально всматриваясь в берег. Затем, не промолвив ни слова, он возвратился на корму и стал за штурвал. Ветер все крепчал. Скоро шхуна-бриг оказалась всего лишь в одной миле от берега. Тогда Дик Сэнд мог разглядеть маленькую бухту. Он решил направить в нее корабль. Но вход в бухту преграждал барьер подводных скал, между которыми пройти кораблю было очень трудно. Буруны указывали на малую глубину воды над всей полосой рифов. В эту минуту Динго, бегавший взад и вперед по палубе, бросился на нос и, уставившись на землю, протяжно и жалобно завыл. Казалось, собака узнала этот берег и его вид разбудил в ней какие-то горестные воспоминания. Услышав этот вой, Негоро вышел из своей каюты и, хотя имел все основания опасаться соседства собаки, встал на баке, прислонившись к борту. Но Динго продолжал жалобно выть, глядя на берег и, к счастью для судового кока, не обращая на него никакого внимания. Негоро смотрел на свирепые буруны без тени страха. Наблюдавшей за ним миссис Уэлдон показалось, однако, что в лицо ему бросилась краска и черты его исказились. Быть может, Негоро знал этот берег, к которому ветер нес «Пилигрим»? Дик Сэнд в это время передал штурвал старому Тому и пошел на нос, чтобы в последний раз посмотреть на постепенно открывавшийся вход в бухту. Через несколько минут он твердым голосом сказал: — Миссис Уэлдон, у меня нет никакой надежды найти безопасное убежище для «Пилигрима». Не позже как через полчаса корабль, несмотря на все мои усилия, будет на рифах… Придется выброситься на берег. Мне не удалось привести «Пилигрим» в порт. Чтобы спасти вас, я должен погубить корабль. Иного выхода нет… и колебаться тут не приходится. — Ты сделал все, что от тебя зависело, Дик? — спросила миссис Уэлдон. — Все! — коротко ответил юноша. И тотчас же он занялся приготовлениями к предстоящему опасному маневру. Прежде всего он заставил миссис Уэлдон, Джека, кузена Бенедикта и Нан надеть спасательные пояса. Негры-матросы и сам Дик были искусными пловцами, но и они приняли меры на случай, если их толчком сбросит в море. Геркулесу поручили помогать миссис Уэлдон. Молодой капитан взял на себя заботу о Джеке. Кузен Бенедикт, очень спокойный, вышел на палубу: на ремне через плечо у него висела металлическая коробка с насекомыми. Дик поручил его Бату и Актеону. Что касается Негоро, то поразительное его хладнокровие говорило о том, что он не нуждается ни в чьей помощи. На всякий случай Дик Сэнд велел поднять на палубу десяток бочек с ворванью. Если вылить китовый жир на поверхность воды, когда «Пилигрим» будет проходить сквозь буруны, это на миг успокоит волнение и облегчит кораблю проход через рифы. Дик решил не пренебрегать ничем, лишь бы спасти жизнь экипажа и пассажиров. Покончив со всеми приготовлениями, юноша вернулся на корму и стал к штурвалу. «Пилигрим» был теперь всего в двух кабельтовых от берега, иными словами-почти у самых рифов. Правый борт его уже купался в белой пене прибоя. Молодой капитан ждал, что с секунды на секунду киль судна наткнется на какую-нибудь подводную скалу. Вдруг по цвету воды Дик догадался, что перед ним проход между рифами. Необходимо было смело войти и него, чтобы выброситься на мель как можно ближе к берегу. Молодой капитан не колебался ни одной минуты. Он круто повернул штурвал и направил корабль в узкий извилистый проход. В этом месте море бушевало особенно яростно. Волны стали заливать палубу. Матросы стояли на носу возле бочек с жиром, ожидая приказа капитана. — Лей ворвань! — крикнул Дик, — Живей! Под слоем жира, который потоками лился на волны, море успокоилось, словно по волшебству, с тем чтобы через минуту забушевать с удвоенной яростью. Но этой минуты затишья было достаточно, чтобы «Пилигрим» проскочил за линию рифов. Теперь его несло на берег. Страшный толчок. Огромная волна подняла корабль и бросила его на камни. Мачты рухнули, но никого не поранило. При ударе корпус судна получил пробоину, и в нее хлынула вода. Но до берега было меньше полкабельтова. До него легко было добраться по цепочке торчащих из воды черных камней. Через десять минут после катастрофы все пассажиры и команда «Пилигрима» очутились на суше, у подножия прибрежного утеса. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Что делать? Итак, после перехода, длившегося не менее семидесяти четырех дней, после упорной борьбы со штилями, противными ветрами и ураганом «Пилигрим» кончил тем, что выбросился на берег и разбился о рифы. Однако миссис Уэлдон и ее спутники возблагодарили провидение, почувствовав себя бесконечно счастливыми, когда очутились на суше. Ведь они были на материке, а не на каком-нибудь злосчастном острове Полинезии, куда буря могла бы их забросить. В каком бы месте Южной Америки они ни высадились, все равно они без особого труда возвратятся на родину. Но «Пилигрим» погиб безвозвратно: за несколько часов прибой разбросает во все стороны обломки его остова. Нечего и думать о спасении груза. Если Дику Сэнду и не удалось сберечь корабль и доставить его владельцу, все же он вправе был годиться тем, что целыми и невридимыми доставил на берег всех находившихся на борту, и среди них жену и сына Джемса Уэлдона. В какой же части южноамериканского побережья потерпел крушение «Пилигрим»? На побережье Перу, как предполагал Дик Сэнд? Вполне возможно: ведь после того как корабль миновал остров Пасхи, экваториальные течения и ветры гнали его к северо-востоку. При этих условиях он, разумеется, мог с сорок третьего градуса южной широты, попасть на пятнадцатый градус. Необходимо было как можно скорее установить, где именно потерпел крушение «Пилигрим». На побережье Перу много портов, городков и селений, и если предположение Дика Сэнда окажется правильным, легко будет добраться до какого-нибудь населенного пункта. Крутой, но не слишком высокий берег у места крушения казался пустынным… Узкая песчаная полоса была усеяна черными обломками скал. Кое-где в скалах зияли широкие трещины, кое-где по более отлогим местам можно было взобраться на гребень утеса. В четверти мили к северу скалы расступались, давая выход маленькой речке, которую с моря не было видно. Над речкой склонились многочисленные ризофоры — разновидность магового дерева, имеющая существенные отличия от своих индийских родичей. Густой зеленый лес, начинавшийся у самого обрыва, тянулся вдаль, до линии гор, возвышавшихся на горизонте. Будь кузен Бенедикт ботаником, он пришел бы в восторг от бесконечного разнообразия древесных пород — тут росли высокие баобабы, которым раньше приписывали невероятное долголетие, а кору их сравнивали с египетским сиенитом, тут росли веерники, белые сосны, тамаринды, перечники и сотни других растений, не встречающихся в северной части Нового Света и непривычных для американцев. Но любопытным обстоятельством было то, что среди этих древесных пород не встречалось ни единого представителя многочисленного семейства пальм, которое насчитывает более тысячи видов и распространено почти по всему земному шару. Над берегом реяли стаи крикливых птичек — главным образом ласточек с иссиня-черным оперением и светло-каштановыми головками. Кое-где взлетали и куропатки — серые птицы со стройным телом и голой шейкой. Миссис Уэлдон и Дик Сэнд заметили, что птицы не очень боятся людей. Они позволяли приближаться к себе, не проявляя страха. Неужели они никогда не видели человека и не научились остерегаться его? Неужели тишину этого пустынного берега никогда еще не нарушали ружейные выстрелы? У берега меж камней прогуливались неуклюжие птицы, принадлежащие к роду малых пеликанов. Они набивали мелкой рыбешкой кожистый мешок, который висит у них под нижней створкой клюва. Над обломками «Пилигрима» уже кружились чайки, прилетевшие с океана. Птицы, видимо, были единственными живыми существами, посещавшими эту часть побережья. Разумеется, здесь водилось также немало насекомых, представлявших интерес для кузена Бенедикта. Однако ни у птиц, ни у насекомых не спросишь, что это за берег. Сообщить его название мог только какой-нибудь местный житель. А жителей-то как раз и не было. По крайней мере ни один из них не показывался. Ни дома, ни хижины, ни шалаша. Ни один дымок не поднимался в воздух ни на севере — по ту сторону речки, ни на юге, ни в густом лесу, уходившем в глубь континента. Ничто не указывало, что этот берег когда-либо посещал человек. Дика Сэнда это очень удивляло. — Где же мы? Куда мы попали? Неужели не найдется человек, который мог бы нам это сказать? Но такого человека не было: если бы какой-нибудь туземец находился вблизи, Динго поднял бы тревогу. Между тем собака бегала взад и вперед по песчаному берегу, обнюхивая землю и опустив хвост. Она глухо ворчала. Ее поведение казалось странным, но ясно было, что Динго не чуял ни человека, ни животного. — Дик, посмотри-ка на Динго! — сказала миссис Уэлдон. — Как странно! — промолвил юноша. — Можно подумать, что собака разыскивает чей-то след. — Действительно странно, — прошептала миссис Уэлдон. Затем, спохватившись, она добавила: — Что делает Негоро? — То же, что и Динго, — ответил Сэнд, — рыскает взад и вперед по берегу. Впрочем, здесь он волен поступать как ему угодно. Я уже не вправе отдавать ему приказания. Его служба кончилась после крушения «Пилигрима». Негоро осматривал песчаную косу, речку и прибрежные скалы с видом человека, попавшего в знакомые, а забытые места. Бывал ли он здесь? Вероятно, он отказался бы ответить, если бы ему задали такой вопрос. Одна ко не стоило обращать внимания на этого необщительного португальца. Дик Сэнд следил за ним, пока Негоро шагал по направлению к речке, но как только он скрыла за прибрежными утесами, юноша перестал им интересоваться. Динго злобно залаял, увидев Негоро, но тотчас же перестал. Пора было подумать о том, что предпринять. Сначала. надо было найти какой-нибудь приют, чтобы отдохнуть и поесть. После этого можно будет держать совет и наметить план дальнейших действий. Легче всего разрешился вопрос о пропитании. Кроме плодов и дичи, которыми изобиловала эта земля, потерпевшие крушение могли воспользоваться тем, что было в кладовых корабля. Прибой выбросил на обмелевшие с наступлением отлива рифы много разных предметов с погибшего судна. Том и его товарищи собрали несколько бочек с сухарями, коробки консервов, ящики с сушеным мясом. Вода не успела еще их испортить. Маленький отряд с избытком был обеспечен пищей на все время, какое понадобится, чтобы добраться до ближайшего селения! Запасы провизии были переправлены в сухое место в берегу, куда не мог достигнуть прилив. В пресной воде также не было недостатка. Дик Сэнд попросил Геркулеса принести немного воды из речки. Силач негр принес на плече полный бочонок. Хотя во врем прилива море и заходило в устье речки, вода в ней в час отлива была пресная и вполне годная для питья. Об огне не приходилось беспокоиться: если бы понадобилось развести костер, кругом было сколько угодно топлива — сучьев и высохших корней мангифер. Старик Том рьяный курильщик, захватил с собой герметически закрывавшуюся жестяную коробку с трутом. В любой момент он мог высечь искру при помощи огнива и кремня, подобранного на берегу моря. Оставалось только отыскать убежище, где маленький отряд мог бы отдохнуть и переночевать перед выступлением в поход. «Гостиницу» нашел маленький Джек. Бегая у подножия скал, мальчик случайно обнаружил просторную, гладко отполированную пещеру — один из тех гротов, какие море вымывает в скалах, когда волны прибоя налетают на них во время бури. Мальчик радостно закричал и позвал мать полюбоваться своей находкой. — Молодец, Джек! — сказала миссис Уэлдон. — Если бы мы были Робинзонами и принуждены были поселиться на этом берегу, мы непременно назвали бы грот твоим именем.