Дружный радостный вопль Лелика и Вероники подтвердил их предчувствия. Роль папоротника играл цветущий декабрист, заранее купленный в городе. Пока взрослые подбежали к нему, дети успели ладонями расшвырять рыхлую землю. – Вот же лопата!.. Но и без лопаты уже наткнулись на неглубоко зарытую коробку. Зажгли еще два фонаря, распахнули крышку, и в их свете содержимое засверкало как настоящие драгоценности. Дружный вздох восхищения сорвался с губ. – Первое украшение по праву достается лучшему следопыту – Яне! Тамара бережно достала из коробки кулон с маленьким зеленым стеклышком и повесила на шею Тишке. – Ух ты! Красота! – А что это за камень? – Э-э-э… изумруд! – нашлась Тамара. Кулон, кажется, сунула в шкатулку Татьяна в последний момент, а может, и Раиса, она не обратила внимания. Тишка не могла отвести взгляда от подарка. Волшебный! – А можно его мне? – жадно спросила Женька. – Он к моему платью подойдет. – Этот – нет. Но ты получишь жемчуг с морских глубин! Женьке вручили браслет из белых пластиковых бусин и такое же колечко. Девочка скривилась. Ключ от всех дверей забрал Лелик, Веронику одарили заколкой с «рубинами», Пашка долго колебался, но в конце концов выбрал перстень с драконом и торжественно надел на средний палец. – Дядя Юра, смотрите! Пока Юрий разглядывал дракона, взгляды Пашки и Тамары скрестились. Тишке показалось, что трава между ними вот-вот вспыхнет. Сын с матерью смотрели друг на друга не дольше секунды – и одновременно отвернулись. – Янка, давай меняться! Женька поравнялась с девочкой. – Твой кулон – на мой браслет! И впридачу еще кольцо! Тишка отрицательно качнула головой. Кулон был не игрушкой, а лесным подарком. Не важно, что это не настоящий изумруд, а всего лишь стекляшка. В ней живет лес: солнечный свет над соснами, сияние росы в утренней траве. Все хорошее, что случилось с Тишкой за последние две недели, кулон вобрал и сохранил в своей зеленой сердцевине. Женька не отставала. – Ты его потеряешь! Дай сюда! Тишка остановилась и уставилась на Женьку с такой враждебностью, что та замолчала. До определенного момента Тишка выглядела милым, хотя и странноватым ребенком. Но у ее покладистости были пределы, и тот, кто натыкался на них, чувствовал себя как человек, гулявший по поляне и неожиданно врезавшийся лбом в стену. Лес – Тишкино царство, мир ее безмятежности. Волшебная страна. Здесь отец не кричит на маму, не швыряет вещи в распахнутую пасть чемодана. Здесь мама не наставляет, как лучше понравиться деду, и не смотрит при этом такими жалкими глазами, что хочется отвернуться. И вот частичку этого мира у нее хотят отнять. – Ладно, одолжи на время, – сдалась Женька. – Я с платьем надену и верну! – Нет. – Ну чего тебе стоит? Ты что, жадина, что ли? «Это ты жадная», – мысленно сказала Тишка. В эту секунду она ясно поняла, что Женька привыкла всегда получать то, что ей хочется. В моменте присвоения чужого было для нее больше радости, чем в самом владении. «Она хочет кулон не потому, что он ей нравится и к чему-то подходит. А потому что он мой». – Да! – отрезала Тишка. – Злая и кусачая. Она оскалила зубы. – Дура, – пробормотала Женька и отошла. «Может и дура, – мрачно согласилась девочка. – Зато с кулоном». И спрятала свою драгоценность, висевшую на цепочке, под футболку – поближе к телу. Утром Тишку разбудили петухи и двери. Петухи голосили, двери хлопали, солнечный луч тянулся по полу, и день обещал быть не таким уж и плохим. Тишка вбежала босиком в столовую и остановилась. Что-то было не так. Раиса всхлипывала, мать повторяла: – Боже мой, какой кошмар… Какой ужас! – Что случилось? Взрослые помолчали. – Несчастье, – наконец сказала Тамара. – Изольда Андреевна погибла. 3 Поселок дрожал, волновался и перебрасывал из конца в конец страшные подробности. Старуху Дарницкую убили и ограбили в ее собственном доме. Тело нашел сын, и он же, как поняла Тишка из намеков взрослых, был и основным подозреваемым. Шепотки тлели и таяли. «Сигнализация у нее везде… Кто бы еще мог отключить!.. Да он ее ненавидел…» Оказалось, что далеко не все слухи были лживы. У Изольды Дарницкой действительно хранились дома драгоценности, оставшиеся в наследство еще от той, прошлой жизни, где были выступления, гонорары и щедрые почитатели ее таланта и красоты. Все исчезло. Старуху нашли мертвой возле двери – кто говорил, что с проломленным черепом, кто делился подробностями о ножевом ранении, которое благодаря двум свидетелям (ничего не видевшим, но обо всем знавшим) превратилось в многочисленные раны, нанесенные озверевшим преступником. Что было на самом деле, оставалось только гадать. Следователь ничье любопытство удовлетворять не собирался, а от расспросов вскоре озверел так, что сам, кажется, готов был схватиться за нож. Тишку с Женькой тоже опросили, как и прочих детей. Незадолго до этого к Тишке, впавшей от ужаса в какое-то оцепенение, подошла Женька. Сквозь зубы процедила: – Если спросят, откуда в доме Дарницкой наши отпечатки, говори, что была в гостях. Помогала ловить сбежавшую кошку. Страх немного отступил. Больше всего девочка боялась именно этого: найдут отпечатки и обвинят в убийстве. Женька выкрутится, а Тишку приговорят к смертной казни. Господи, мама не переживет! Но, кажется, смертная казнь пока откладывалась. Следователь Тишкой не заинтересовался, вопросы задавал ей формально, об отпечатках не упоминал. К тому же рядом сидела мама. При ней было спокойнее. Всем детям запретили уходить далеко от дома. Немедленно распространились слухи, что вокруг поселка орудует банда. Тишка молчала. Замкнулась в себе. Тролль был в доме старухи, дикое порождение земли и мрака, но рассказывать об этом она никому не станет. Ей не поверят. В ее собственном доме, когда первое потрясение прошло, к убийству отнеслись на удивление хладнокровно. Тон задавал, конечно, Прохор. – Удивительно, как ее раньше не пришили. – Провоцировала! – поддакнул Вениамин. – Нельзя своим богатством людям в лицо тыкать, – задумчиво сказал Пашка. – Доведешь их до греха. И получил в награду за сентенцию одобрительный взгляд деда. Глава 5 1 Янина Тишко 2015 год