— Ты решил еще куда-то зайти? — Я не пойду на Корчев и в Тавриду вообще. — И куда же ты направишься? — Киевский князь позволил мне поставить град на берегу Славутича, у рубежей с половцами, — делая ответный ход, пояснил Михаил. — Ты решил предать императора и именно по этой причине отстал от флота? — Я не могу предать того, кому не присягал. Если ты не забыл, то я наемник. А значит, честен с нанимателем ровно до той поры, пока он честен со мной. Алексей неоднократно нарушал условия нашего соглашения в угоду своей выгоде. Не вижу греха в том, чтобы ответить ему тем же. Комнину выгодно если я направлюсь в Тавриду. Мне поставить поселение в Переяславском княжестве. Вот и все. — А как же пограничники? Они ведь давали присягу. — Они присягали. Тут ты прав. Только при этом они не являются воинами, а значит и присяга их не действительна. — Как это, — искренне удивился Зосима. — По закону они приписные колоны. А значит либо должны отслужить господину тридцать лет, либо выплатить ему долг в обозначенном им размере. Долг пограничники выплатили сполна. Так что, по всем имперским законам они вольны поступать так, как посчитают нужным, — разведя руками, закончил Михаил. Глянул на игровую доску. Потом на Гаврилу, погрозив ему пальцем. Тот в ответ пожал плечами, мол, сам виноват, нечего отвлекаться. Взял кости. Бросил. И улыбнулся зловеще потирая руки. — Так не честно, сотник. — Сам виноват. Теперь не ной, — возвращая свою фишку в игру, при этом выбивая две гавриловских, ответил он. — И что будет со мной? – поинтересовался Зосима. — А что тебе было приказано? Сопровождать меня и быть при мне управляющим? Так меня это устраивает. Что же до твоего господина, то отпишешь ему о моем своеволии. Купцы по Славутичу ходят постоянно. Так что, с кем отправить найдется. А то можешь и сам отправиться с ними. Деньги на дорогу я выдам. Как говорится, вольному воля. — И ты не побоишься оставить подле себя человека преданного императору? — Повторяю. Ни я, ни мои люди его не предавали. Просто нам не выгодно то, что он нам предложил, вот и все. А коли так, то и ты мне не помеха. Наоборот, такому помощнику как ты я буду только рад. — Я не предам господина. — И зря. Он спросил тебя, чего ты хочешь? Сказал на сколько отправляет тебя в далекую Таврию? Сколько продлится твоя служба на чужбине? Судя по тому, что ты решил жениться на Анне, тебя сослали до конца твоих дней. В чем твоя выгода? — Я приносил ему клятву верности. — Повторюсь. Тебе ничто не мешает оставаться верным своей клятве. Зосима смерил Михаила взглядом, дернул щекой и направился на корму, туда где располагался вместе с Анной и детьми. Корабли были загружены под завязку, а потому теснота была невероятная. И в таком порядке путешествие длилось уже две недели. Поначалу держались флота, отправленного императором. Но три дня назад, в дневном переходе отсюда Михаил организовал проблемы из-за которых его каравану пришлось отстать от флота. После чего он обозначил капитанам новый маршрут, с конечным пунктом в Олешье. Торговцы было возмутились. Шутка сказать, но маршрут оказался гораздо короче изначального. Но когда поняли, что на оплате это никоим образом не скажется, сразу же успокоились. Хотя им все одно придется отправляться кому в Херсонес, кому в Таматарху. Не возвращаться же в Константинополь порожняком. А то, глядишь и в Олешье сумеют обзавестись грузом. Оно бы неплохо, только это маловероятно. За прошедшие полгода Михаил успел приобрести еще три ладьи, новгородской и киевской постройки. А за одно модернизовать их парусное вооружение, осуществив свою задумку с гафелем и стакселями. Среди бывших дружинников Романа, нашлись несколько человек, знакомых с кораблевождением. Так что обращаться за помощью к посторонним не пришлось. Не обошлось без эксцессов. Суеверные воины нипочем не желали рубить носовую фигуру. Пришлось настоять на своем, и самому браться за топор. А иначе бушприт не приладить. Правда, пришлось пойти навстречу хмурым воинам нипочем не желавшим подниматься на борт корабля без оберега. Припомнив как в более поздние времена носовые фигуры устанавливали под бушпритами, он поступил так же. В результате воины приняли такую меру и все остались довольны. И куда больше их устроило новое парусное вооружение. Да чего уж там. Они нарадоваться на него не могли. Ладья потеряла в скорости при попутном ветре. Но заметно выигрывала при боковом и уж совсем небывалое, могла двигаться при встречном. Разумеется, не все так просто. Пришлось походить по морю приноравливаясь к новым парусам, изучая их характер и повадки на ходу. К тому же, ввиду зимнего времени на море частенько было неспокойно и это было связано с риском. Зато теперь, о веслах вспоминали только в безветрие. — Михаил Федорович, это правда, что мы идем на Русь? – поинтересовалась подошедшая Анна. В последний раз они были близки перед его отбытием в прошлогоднюю экспедицию. По его возвращении она его к себе так больше и не допустила. И причина выяснилась достаточно скоро. Оказывается Зосима стал оказывать ей робкие знаки внимания. Молодуха не растерялась, перейдя в атаку. Исподволь. Как это умеют делать только женщины. Но не оставив ему шансов. Сегодня она была не просто его женой, но и носила под сердцем его ребенка. Огорчил ли Михаила этот факт? Да ничуть не бывало! Совсем даже наоборот, обрадовал. Во-первых, он всегда был искренне рад, когда налаживалась жизнь доверившихся ему людей. Каждый раз прямо камень с души. А во-вторых, он хотел заполучить Зосиму. Так, чтобы с потрохами. Ночная же кукушка, как известно чудеса творит. Главное, чтобы куковала правильно. — Правда, Анна. Как и то, что я буду только рад, если Зосима останется при мне управляющим. Я не Комнин, засылать его невесть куда не стану и никогда не брошу. — Я это знаю, — внимательно глядя ему в глаза, произнесла женщина. — Было бы неплохо, если и он поверит в это. — Он сказал, что ты будешь ставить град на границе с половцами. — Правильно. Только он не знает, что у меня уже заключен с ними союз. Конечно это не значит, что нам теперь ничего не грозит. Но и в Таврии было бы ничуть не лучше. А еще безводье и невзлюбивший нас князь Олег. — Я поняла, Михаил Федорович. — Вот и ладно. Гаврила, хватит уже уши греть. Ты ходить будешь, — закончив разговор с женщиной, вновь обратился он к полусотнику. — Так я уже. Твой ход. — А. Ну, да. Миновав пролив они вошли в лиман Славутича. При попутном ветре уже через пять часов перед ними предстали глинобитные стены Олешья. Что в общем-то и не удивительно, учитывая бедность округи лесом вообще и строительным в частности. В принципе, между деревом и глиной, Михаил отдал бы предпочтение последней. Да, боится влаги. Но ее можно сберечь с помощью той же штукатурки. Зато не поджечь и тараном не вдруг управишся. Высаживаться Романов решил в стороне. Благо оговорено все было еще в прошлом году. К каравану конечно подошла ладья с дружинниками, а то как же. Но препятствий чинить не стали и пропустили беспошлинно. Только и того, что узнали кто прибыл. Первым делом свели на берег живность. Намаялась скотина и лошади за время перехода. Вот интересно, как их перевозили в Америку? Это ведь не восемь сотен километров проделать, а в разы больше. Да через штили и штормы. Если Михаил не ошибается, то путешествие длилось пару месяцев, или даже больше. Жесть! У Михаила существовала договоренность с Теракопой о том, что его воины сопроводят переселенцев до места. Однако, встречающих видно не было. Оно конечно, ничего удивительного. Ведь конкретный день оговорен не был. Условились по окончании ледохода, а тот закончился сравнительно недавно. На дворе пятнадцатое апреля одна тысяча восемьдесят первого года. Земля только-только подсыхает после весенней распутицы. Словом, рано еще судить о том, сохранилась ли договоренность или все уже пошло прахом. Вообще-то, не хотелось бы. Потому что в этом случае придется избавляться от всего скота и отправляться дальше на кораблях. Да еще и прикупить суда в Олешье. К сожалению в трюмах закупленных ладей все имущество переселенцев не уместится. Как и сами люди. Организовав высадку и убедившись, что все идет как надо, Михаил отправился в город. Мало ли какие имелись договоренности и распоряжения великого князя. Неприлично прибыв в гости, не выказать уважение хозяину. Опять же, скотина и лошади пограничников топчут местный луг, едва начавший покрываться свежей травой. Князь встретил его радушно. Признаться, Романов сильно удивился бы, если бы случилось обратное. И тут дело вовсе не в полученном им приказе. Михаил и не думал жадничать. Ему добрые отношения с местной знатью совсем не помешают. Ведь он собирается торговать, а значит, Олешья ему не миновать. Поэтому явился он в гости с щедрым подарком. Собственноручно выкованными мечом и ножом испанской стали. Подарок достойный князя. И тот его оценил. Как водится, по случаю прибытия гостя закатили пир горой. Хотя, Михаил подозревал, что подобные пиршества тут скорее за правило, чем исключение. Так сказать, стандартная вечерняя трапеза дружины… Половцы появились на четвертый день. К этому времени животные уже полностью оправились. А то состояние многих было таким, что проскальзывали мысли о забое. Но ничего. Поднялись. И начали пастись. Что не могло не радовать. И уж тем более на фоне прибытия союзников. Михаил не раз наблюдал, как хозяйки кормили своих буренок лакомствами, поглаживали, приговаривая им всякие нежности, и косились в его сторону. Они конечно же к нему со всем уважением, но только пусть ходит мимо кормилицы. И ведь какое дело. Настоящей нужды пограничники и их семьи не видели. Во всяком случае, с той поры, как Романов оказался на их пути. Да что там. Жили в достатке. И сейчас в каждой семье, даже лишившейся кормильца, кроме серебра и золото водится. Но вот не замай корову, и все тут. — Здравствуй, Теракопа. Польщен тем, что ты лично прибыл встретить нас. Это великая честь. Я мог рассчитывать лишь на кошевого, — встретил Романов куренного. Тот чиниться не стал и с легкостью спрыгнул на все еще влажную землю. Шагнул к парню, и протянул руку, в традиционном половецком приветствии. Хороший знак, говоривший о том, что прежние договоренности в силе. — Здравствуй Михаил. Рад твоему прибытию. Давно поджидаете нас? — Четвертый день. Можно сказать, только что прибыли. Опять же, раньше и смысла не имело. Пока животные в себя пришли, да и земля за эти дни подсохла. — Когда сможете выступить? — Да хоть с рассветом. У нас все готово. И вообще, чем раньше отправимся в путь, тем лучше. — Вот и хорошо. — Прости, Теракопа, своего дома у меня пока еще нет. Поэтому я вынужден принимать тебя в походном шатре. Признаться, Михаил был несколько удивлен тем фактом, что палатки используемые ромеями во многом походили на известные ему образцы, которые они пользовали в детстве. С возрастом походы и ночевки на лоне природы как-то отошли в прошлое. В одной из таких, размерами с армейскую двадцати местную он и расположился со всеми удобствами. Он бы и обычной небольшой обошелся, н-но… Об отношении людей к чрезмерной простоте их лидера уже говорилось. Не позволят люди подобного позора. Причем не Михаилу, а себе. Коли их предводитель оборванец какой, так и они не пойми кто. — Не маловато воинов привел твой будущий тесть? – уловив момент, усомнился Гаврила. — А что не так? – не понял Михаил. — Так сотня всего. Или где в сторонке еще всадники есть? — Сомнительно. Ни к чему им прятаться. А что до количества, то тут хватило бы и десятка, чтобы просто обозначить присутствие воинов орды Белашкана. Для других половцев этого достаточно. А русичи нас и так не тронут. — А ну как кто решит поживиться. Все же богатым караваном идем. — Во-первых, скота у нас на один половецкий укус. Видел как они смотрели на наше, так называемое стадо? — Ну да, без блеска.