— Почему? — тут же насторожился дед. Мариша хотела сказать, что милицию она не вызвала, потому что и так знает, кто вор или кто, во всяком случае, стоит за этой кражей, но не стала. Доказательств у нее все равно не было. — Еще не успела, — сказала она вместо этого. — Вы сразу же позвонили. Сейчас я вызову милицию. — Жди, я приеду, — заявил дед и повесил трубку. — Ну что? — набросились на Маришу подруги. — Сейчас дед явится, — сообщила им Мариша. — И велел вызвать милицию. — Смотри-ка, одной ногой, по его же собственным словам, в могиле, а носится, как молоденький, — восхитилась Инна. — Детектива нанял, из Москвы за отчетом приехал, теперь сюда примчится, чтобы все лично проконтролировать. — И все ради судьбы какой-то коллекции, — вздохнула Аня. — Лучше уж совсем ничего не иметь, чем перед смертью так трепыхаться, кому бы ее оставить, чтобы не прогадать. Бедняга он, если вдуматься. Глава восьмая За то время, пока Маришин дед ехал до квартиры своей внучки, девушки успели вызвать милицию и даже встретить ее представителя у порога. Разумеется, им оказался тот самый молоденький паренек, который отказался возбудить дело о похищении тетки Лисы. Увидев Маришу и ее подруг в полном составе, милиционер, и так далеко не лучившийся счастьем, окончательно скис. Звали его лейтенант Хвостиков. Фамилия для представителя закона не самая удачная. — Снова вы! — с тоской в голосе произнес он, оказавшись в Маришиной квартире. — Что, не нашли свою тетку? — Это долгая история, — отмахнулась от него Мариша. — Теток мы нашли целый воз, но все они оказались не те. Нужную тетку мы так и не нашли. — Что-то я вас не вполне понимаю, — надулся Хвостиков. — Если вы снова хотите, чтобы мы искали вашу тетку, то почему от вас поступило заявление о какой-то краже? Что вы вводите правоохранительные органы в заблуждение? — Ничего мы не вводим! — хором закричали подруги. — Тетку мы не нашли, пропала тетка. Вместе с ключами, от которых она наверняка сделала дубликаты. А сегодня, пока дома никого не было, кто-то открыл входную дверь ключами и обокрал Маришу. Наверняка та самая тетка и открыла. — Минуточку! — остановил их Хвостиков. — Откуда вам известно, что дверь была открыта родными ключами? — А как же иначе? Замки были не сломаны, фомкой никто не орудовал, — удивилась Мариша. — Вот я и подумала… — Она подумала! — фыркнул Хвостиков. — Да сейчас такие умельцы встречаются! Откроют, вы и не заметите. А вы — фомкой! Железную-то дверь! Фомкой теперь одни отморозки работают. По старинке. Старушек обворовывают, у которых денег даже на железную дверь нет. А все люди поприличней постарались уже обзавестись дверями с усиленной системой безопасности, которые фомкой не возьмешь. А если и деревянная дверь, так все равно на металлической решетке. Или штыри какие-нибудь хитрые в стены вмуровывают. Словом, фомка — это вчерашний день. Нынче электронные отмычки в моде. — У меня замки без электроники, — поспешно отказалась от версии о непонятной электронной отмычке Мариша. — А дверь у меня первая железная. Это верно. Но она была открыта, а видимых следов взлома мы не обнаружили. Вот я и подумала, что дверь кто-то открыл ключами. А так как ключи оставались только у тетки Лисы, которую похитили, то я и подумала на нее или на ее сообщников. — Сообщников? — переспросил Хвостиков. — Вы, простите, про кого мне рассказываете? Про свою тетю, я верно понял? И вы считаете, что у нее есть еще и сообщники, которые помогли этой даме обокрасть вас? Мариша подтвердила, что все верно, но… — Ну и отношения у вас в семье, — неприятно поразился Хвостиков, перебив Маришу. — При чем тут семья? — возмутилась Мариша. — Я же вам пытаюсь объяснить, что эта женщина, которая выдавала себя за мою тетку, — на самом деле никакая мне не тетка. То есть, может быть, и тетка, от моего дедули, как и от папочки, теперь я всего могу ожидать, но мне точно установить наши с ней родственные отношения пока не удалось. Так что пока я ее считаю фальшивой теткой. — И эта женщина жила в вашем доме на правах родственницы? — Гостила, — поправила его Мариша. — Но доступ к ключам от входных дверей у нее был? — Так я к тому и веду! — обрадовалась Мариша. — Был у нее доступ! Был! — И ключи пропали вместе с тетей? — Нет, — покачала головой Мариша. — Вторые ключи я отдала маме. Она уехала, так я ей на всякий случай ключи отдала. Вдруг когда вернется и захочет животных забрать, меня как раз дома не будет. Так чтобы ей не волноваться и не созваниваться со мной, я ей ключи оставила. Те самые, которыми тетка моя фальшивая пользовалась. — Другими словами, на момент кражи ключей у вашей тети, или, как вы говорите, фальшивой тети, не было? — уточнил у Мариши Хвостиков. — Тогда в чем вы ее обвиняете? — Так и дубликат она легко могла сделать! — пожала плечами Мариша. — Что тут сложного? На любом углу делают ключи. А времени у нее для этого предостаточно было. Она ведь не один день у меня гостила. Хвостиков покачал головой. — Так, а что пропало? — спросил он у Мариши. — Самое ценное на данный момент и пропало! — в отчаянии воскликнула Мариша. — Диск с фильмом и фотографии, где я с мужчинами. — И это вы считаете самым ценным в своей квартире? — удивился Хвостиков, выразительно оглядевшись по сторонам на цифровую видеокамеру, огромный домашний кинотеатр, дорогие безделушки, украшавшие столешницу над камином, и кожаную светлую мягкую мебель, с ручек которой небрежно свисали Маришины бусы из сердолика, яшмы, авантюрина, кораллов и речного жемчуга, развешанные там для проветривания и просушки после мытья и чистки. — Для меня эти фотографии и диск с фильмом сейчас самое ценное, — сказала Мариша. — И что же там было запечатлено? — поинтересовался у нее Хвостиков. Пришлось рассказать. А для того чтобы у Хвостикова не сложилось о ней, о Марише, неверного мнения, она начала рассказывать с самого начала. То есть с того момента, когда на ее пороге возникла фальшивая тетка с двумя чемоданами и громадной сумкой. Это отняло и у Мариши, и у Хвостикова порядочно времени. Зато к тому моменту, когда Маришин дед появился в квартире внучки, Хвостиков был уже полностью в курсе и подготовлен к встрече дедули. — Ну что? — спросил дед, тут же плюхнувшись на диван. — Нашли вора? — Сейчас вызову экспертов, — сказал Хвостиков. — Пусть осмотрят замки. И он испарился в кухню, вызывать по телефону на подмогу экспертов. Выслушав Маришин рассказ, дед нахмурился. А потом решительно встал и произнес: — Верно мне Лида говорила, что я только время впустую потрачу, если к тебе, Мариша, поеду! Что все равно диск и фотографии никогда не найдутся. — Лида вам не советовала ко мне ездить? — пробормотала Мариша. — А я еще не хотел упустить шанса оправдать тебя, Мариша! Но, видно, не судьба. Диск и фотографии пропали как раз тогда, когда я согласился отдать их на независимую экспертизу. Но ты, Мариша, побоялась их отдать. И теперь не воображай, что я поверю, будто бы их действительно у тебя украли! — Украли, — пробормотала Мариша. — Я же и милицию вызвала! — Ерунда все это! — махнул рукой Виталий Петрович. — Сама ты у себя этот диск и фотографии украла. Да, может быть, и не украла, а просто запрятала подальше или уничтожила давно. — Но зачем мне это делать? — спросила у него Мариша. Вообще-то она и сама понимала, что может думать на этот счет дедуля, но ей хотелось услышать его версию, высказанную вслух. — А это уж совсем просто, — ответил ей дед. — Если нет диска и фотографий, то их невозможно отдать на экспертизу. А значит, экспертиза не выявит, что это никакой не монтаж, а подлинные снимки! Ты рассчитывала на то, что я размякну от родственных чувств и поверю тебе, мол, ты такая белая и пушистая. Но нет! Не на того напала! Меня на мякине не проведешь! Я тебя насквозь вижу. И если у меня еще были сомнения, то теперь они отпали сами собой. Вижу, что воспитанием твоим никто не занимался, вот и выросла ты как сорная трава у забора. Кому нужно, тот ноги и вытрет. Пока дедуля распространялся о своей проницательности и глупости Мариши, внучка еще терпела. В конце концов, ничего другого от мужчин слышать обычно не приходится. Но когда дед задел Маришину мать и ее воспитательные способности, она взорвалась. — Вон! — завопила она, в негодовании даже топнув ногой на обалдевшего от неожиданности дедулю. — Вон из моей квартиры, гадкий старикашка! Ты меня не воспитывал, вообще участия никакого в моей судьбе не принимал, так что теперь и мою маму позорить нечего. И знаешь еще что, засунь, старый дурак, себе свою коллекцию в задницу. Только так ты ее с собой на тот свет и сумеешь унести. В ярости Мариша даже не заметила, что перешла с дедом на «ты». — Не нужен мне ни ты, ни твои картины, ни твой сынок и его пронырливая выдра — моя мачеха! — вопила Мариша. — От вашего клана мне одни неприятности. Жила себе спокойно, нет, стоило вам появиться, как от моей репутации остались одни лохмотья. А ты, дед, сразу же с радостью поверил, что внучка у тебя плохая выросла. Если и дальше так пойдет, так на мне вообще ни одного белого пятна не останется. И если ты, дед, такой дурак, что не веришь мне, так и иди себе с богом. Мы и без твоей помощи в этом деле разберемся и на чистую воду мою мачеху выведем! — При чем тут Лида? — удивился дед, которого, кажется, хамство внучки ни капли не задело, а скорей даже порадовало. — А знаешь, почему ты не хочешь оставить свою драгоценную коллекцию зятю-художнику? — заорала Мариша. — Ведь вполне логично — отдать картины именно художнику! Но ты почему-то не хочешь этого делать! И я скажу, почему, а потому, что Лида тебе уже через кого-то что-то на художника наплела. Дескать, распродать он картины из твоей коллекции после твоей смерти мечтает. И уже покупателей на Западе нашел. Судя по перекосившемуся лицу старика, Мариша сама того не желая, попала в его больное место. — Значит, и ты уже в курсе, — прохрипел дедуля. — Он и тебе успел об этом рассказать. — Знаешь, дедушка, у тебя, похоже, когда дело касается твоей драгоценной коллекции, мозги напрочь отказывают, — проникновенно сказала Мариша, внезапно расхотев орать на деда и вообще устраивать ему скандал. — Если бы твой зять-художник и в самом деле замыслил сбагрить пару полотен за границу, неужели он стал бы рассказывать всем и каждому о своих планах? Да он держал бы рот на замке до того момента, когда коллекция оказалась бы у него в руках. Как ты не понимаешь, что его просто оклеветали, так же, как и меня? И ловкая авантюристка обвела тебя вокруг пальца. Но дедуля это понимать отказывался. Похоже, у него и в самом деле ум за разум заходил, когда речь касалась его драгоценной коллекции. Пыхтя, он поднялся. Одновременно он изрекал очередную свою сентенцию о том, как горько разочарован в своей внучке и как ему обидно, что все его добрые побуждения сделать ее обеспеченной особой пропали втуне из-за ее собственного неблаговидного поведения. — Идите, дедушка, идите, — вежливо посоветовала ему Аня, молчавшая, как и Юля с Инной, на протяжении всего диалога Мариши со своим дедом. — А мы и без вас докажем, что вас наглым образом обманули насчет вашей внучки. — Был бы рад, — неожиданно сердечно ответил им дед. — Правда, рад. Но, увы… Боюсь, что мое время подходит к концу. И вам уже не успеть. После этого он повернулся и, сгорбившись, пошел к лифту. Мариша смотрела ему вслед со странной смесью горечи, жалости и гнева. Наконец жалость победила. — Старый дурак, — с нежностью пробормотала девушка себе под нос, когда за дедом закрылась дверь лифта. — Приперся из Москвы из-за какого-то дурацкого наследства. А сам едва ноги таскает. И ведь надо же, чтобы просто меня увидеть, познакомиться, так сказать, он и не пошевелился. А вот ради своей коллекции задергался. — Твой дед еще поскрипит, — заметила Инна, чтобы подбодрить Маришу, которая, похоже, совсем скисла. — Что-то не выглядит он умирающим. — Но как он мог поверить в эту ерунду про меня? — вновь возмутилась Мариша. — Он же тебя совсем не знает, — заметила Юля. — Вот и поверил. — Значит, поступим мы так, — попыталась взять себя в руки Мариша. — Я сейчас еду обратно домой к этой Шлюпиковой Елене Витальевне. Если не ее сосед, то, может быть, кто-то другой знает, где ее искать. В конце концов, должна же она где-то работать. Или иметь знакомых. — Любовника, наконец, — подала голос Аня.