Говорю – и весь трепещет Мой вигвам, Вигвам Священный! А иду – свод неба гнется, Содрогаясь подо мною! Брат мой! Встань, исполнись силы, Говори, о Гайавата!» «Ги-о-га!» – весь хор ответил, «Вэ-га-вэ!» – весь хор волшебный. И, мешками потрясая, Танцевали танец Мидов Вкруг больного Гайаваты, — И вскочил он, встрепенулся, Исцелился от недуга, От безумья лютой скорби! Как уходит лед весною, Миновали дни печали, Как уходят с неба тучи; Думы черные сокрылись. После к другу Гайаваты, К Чайбайабосу взывали, Чтоб восстал он из могилы, Из песков Большого Моря, И настолько властны были Заклинанья и призывы, Что услышал Чайбайабос Их в пучине Гитчи-Гюми, Из песков он встал, внимая Звукам бубнов, пенью гимнов, И пришел к дверям вигвама, Повинуясь заклинаньям. Там ему, в дверную щелку, Дали уголь раскаленный, Нарекли его владыкой В царстве духов, в царстве мертвых И, прощаясь, приказали Разводить костры для мертвых, Для печальных их ночлегов На пути в Страну Понима. Из родимого селенья, От родных и близких сердцу, По зеленым чащам леса, Как дымок, как тень, безмолвно Удалился Чайбайабос. Где касался он деревьев — Не качалися деревья, Где ступал – трава не мялась, Не шумела под ногами. Так четыре дня и ночи Шел он медленной стопою По дороге всех усопших; Земляникою усопших На пути своем питался, Переправился на дубе Чрез печальную их реку, По Серебряным Озерам Плыл на Каменной Пироге, И в Селения Блаженных, В царство духов, в царство теней, Принесло его теченье. На пути он много видел Бледных духов, нагруженных, Истомленных тяжкой ношей: