– Скажешь матушке, что я пошла к себе? – Ты плохо себя чувствуешь? – забеспокоилась сестра. – Тебя проводить? – Все в порядке, – бросила я и направилась к лестнице, даже не обратив внимания на спутника Сельмы. Матео – Маленькая гордая птичка, – с нежной жалостью в голосе тихо произнесла Сельма, когда за Ирриче закрылась дверь. – Что происходит? – встревожился я. Похоже, малышка стремилась уйти побыстрее. Но мне удалось хорошо рассмотреть расстроенное личико и полные слез глаза. – Ее муж оказался игроком в роли-поли, – пожаловалась Сельма. – И, кажется, скоро разразится буря. – Нужно прогнать его, раз контракт половинный, – рассердился я. – Когда выяснилось, Ирриче уже ждала ребенка. И наш отец не посмел вмешаться, хоть это и сула-тау. Да и особых причин нет. Подумаешь, роли-поли.. Вон, наши братья с детства играют, никто же с ними контракты не разрывает. Да и ничего исправить уже нельзя. Видно, все мы, девочки Брао, родились несчастливыми. Вздохнув, Сельма, передернула плечами, давая понять, что больше обсуждать личную жизнь Ирриче не намерена. Что толку волноваться о младшей сестренке, которую отец не даст в обиду? Другое дело, Альма – сестра-близнец, которую так и не удалось найти. – Ты разберешься, Матео? – воззрилась на меня Сельма с надеждой. Точно такие же зеленые глаза, как и у Ирриче, только без волшебного огня, тусклые и пустые. Она всего лишь попросила найти сестру. Ничего больше. – Альма не могла бросить детей и Лурда, понимаешь? – Сельма крепко сжала мою руку. – И она ни за что не заставила бы нас пребывать в неведении.... – Ты ее чувствуешь? – перебил я. – У вас же должна быть особая связь. – Нет, – Сельма замотала головой, глаза наполнились слезами. – Уже больше года. Но у меня нет и ощущения утраты. Хотя, Лурд и все семейство Гантура объявили Альму погибшей. Даже детям сообщили… Сельма заплакала. – Я запрошу документы, – твердо заверил я. – И постараюсь найти твою сестру, если она жива. – Ты сможешь, – улыбнулась Сельма сквозь слезы. – Ты же Первый Дож Республики. – Спасибо, что напомнила, – недовольно проворчал я. Казалось, в зале не протолкнуться, пары танцевали, кумушки сплетничали. Обычный прием. Только на этот раз в мою честь. Подходили граждане Трезариана. Кто-то желал здоровья и успехов, кто-то просил о помощи, некоторые самые смелые дамочки умудрились вложить мне в карман наскоро написанные любовные послания. Понимая, что долго не выдержу, я огляделся по сторонам. Чуждый для меня мир. Чуждый и скучный. Очень хотелось удрать. Но я знал, что Лаасе расстроится, а огорчать ее не хотелось. Особенно, мне недоставало Ирриче. Вспомнилось, как всего лишь час назад она прогуливалась по залу, обмахивалась веером и искоса поглядывала в мою сторону. Мне доставляло удовольствие наблюдать за ней, ловить ее недовольный взгляд. – Скучаешь, господин Первый Дож? – раздался за спиною скрипучий голос. Я повернулся. Алиас Ниу, Второй Дож Республики, натянуто улыбался. – Мне нужно с тобой поговорить, генерал Маас, – потребовал Алиас, не растрачиваясь на предисловия. – Сейчас или завтра в ратуше? – уточнил я. – Давай сейчас, мы и так потеряли уйму времени, – пробрюзжал Ниу. Начинались ночные заморозки, и на террасе разгуливал ветер, но мы с генералом Ниу холода не чувствовали. Постепенно до меня начало доходить, почему Сенат и Совет остановились на моей кандидатуре и утвердили ее большинством голосов. – Ты, наверное, догадался, что генерал Шрай был отравлен? – нахмурился Ниу. – Да, – согласился я, с ужасом понимая, что мои самые страшные предположения оказались верны. – Как это произошло? – Пообедал с Бартом Дином, – зло усмехнулся Ниу и добавил: – Но он понимал, что сильно рискует, поэтому написал предсмертное письмо и дал четкие указания. Дин просчитался. – Чем отравили? Почему так быстро кремировали? – От накатившего отчаяния я сыпал вопросами. – Тело слишком быстро начало разлагаться, церемонию пришлось проводить немедля. А яд так и не нашли. Наши анализаторы показали, что в крови не содержалось вредных и ядовитых примесей. – А отправить кровь к стреттам не догадались? – язвительно заметил я. – Все произошло очень быстро. Позавчера генерал обедал со старшим Дином. Потом Отто одолел кашель, на который он не обратил внимания. Затем начался отек легких, и последовала молниеносная смерть. Мы бы никак не успели связаться со стреттами. И эти кровожадные звери предпочитают общаться лично с тобой, не признают никаких дипломатов и представителей. – Какого… генерал решил пообедать с Дином? – рявкнул я в сердцах. – Первый Дож подозревал его в различных махинациях. Он пригрозил Дину разоблачением. Дал ему возможность остановиться. – Почему сразу не были предъявлены обвинения? Почему этот мерзавец не под стражей? – У нас нет прямых доказательств, что генерала отравил Дин. – А в чем первоначально Шрай подозревал Барта? – спросил я, нахмурившись. – В заговоре против Республики и финансовой поддержке заговорщиков. Заговор против Республики! Ни больше, ни меньше. А доказательств виновности нет никаких. Богадельня какая-то, а не Совет Дожей. – Какое благородство, – съязвил я. – Никому ненужное и никчемное. А куда смотрели остальные члены Совета? Алиас молчал. – Вы что, в поддавки играете? – прогремел я. – Сейчас же объясните мне, что происходит! В стране происходило что-то странное. На улицах и площадях Алленчаазе стали появляться листовки, призывающие к свержению Сената и Совета пяти. Благодаря информации осведомителей были обнаружены тайники с оружием, которое не производилось ни в Республике, ни за ее пределами. Любые аресты и обыски не давали никакого результата. Снова и снова находились добровольцы печатать и распространять листовки и обустраивать тайники. На такую подпольную деятельность требовались деньги, и не просто деньги, а очень большие вливания. Я никогда не идеализировал Республику. Только на словах граждане страны были равны. А над всеми стояли Сенат и Совет Пяти. Никто не мог навязывать свою волю другим, и все вопросы решались сообща. Но еще мальчишкой я понял, что нашим миром правит торговля – продать и купить можно все, имелись бы кроннинги в кармане. Все зависело от ценности товара. Большим спросом пользовались рабы. На затылки мужчин и женщин раскаленным тавром наносились особые метки. Рабам надлежало чисто брить голову, отпускать волосы не разрешалось. Все пленные, захваченные нами во время войн, становились рабами, невзирая на происхождение и звания. Поэтому Республика и воевала все время. За живой товар и минералы. Но больше всего в нашем мире ценились женщины. Их было мало, очень мало. И каждую продавали на брачном рынке по самой максимальной цене. Специальные контракты купли-продажи относили женщину к собственности мужчины: отца или мужа. И подчас их положение было гораздо хуже, чем у рабов. Контракт описывал все, и мог быть полным – кула-тау, когда право владения полностью переходило к мужу и его семье. Но встречались еще половинные контракты – сула-тау, когда право собственности оставалось в семье женщины. И ее отец строго контролировал такой брак. В этом случае муж приходил жить к жене и не имел на нее особых прав. Сула-тау заключались на небольшой срок и сразу после рождения первенца автоматически становились кула-тау, при условии, что вся сумма контракта выплачена. Чаще всего половинный контракт свидетельствовал о большой любви между супругами, но лично я всегда считал, что главная причина сула-тау крылась в несостоятельности жениха, не способного выплатить всю сумму сразу. В любовь – эту эфемерную субстанцию – мне не верилось. Через мою постель прошло множество женщин. Служанок, вдов, рабынь. Красивых и не очень, молодых и постарше. Но наутро ни к одной из них я не испытывал никаких чувств, кроме брезгливости и желания убраться подальше. Ни одна из них не согрела мою постель дважды. И ни одно лицо не сохранилось в памяти. Только воспитанница сестры внесла смятение в мою душу. Но и это скоро пройдет без следа. Генерал Ниу замолчал и выжидательно смотрел на меня. – Хорошее начало, – буркнул я и недовольно посмотрел на Второго Дожа, будто он единолично виновен в случившемся. Алиас Ниу растерялся, не зная, что сказать в свое оправдание. Я молчал, обдумывая ситуацию, в которую попал, благодаря генералу Шраю, когда к нам подошли Крэн, Принс и Гвен. – Матео, Алиас. Мы хотели бы составить вам компанию. Второй Дож покивал головой, словно только этого и ждал. Мне тоже пришлось согласиться. – Прошу в мои апартаменты, – пригласил я. – Там нам никто не помешает. Бал закончился. Пора приступать к делам Республики. Глава 5. Ирриче Ирриче Я уже задремала, когда после игры вернулся Эшт. Злость исказила красивые черты лица моего супруга. Мелкие морщинки на переносице сделали его похожим на хорька. – Эшт, – позвала я, проснувшись. Сон куда-то улетучился. – Что «Эшт»? – раздраженно проговорил супруг. – Твои братья разделали меня в пух и прах. Я проиграл все, что имел. Придется снова обращаться к отцу за деньгами. – Не играй с ними, – в который раз повторила я. – Не играй с ними… – гнусавым голосом передразнил меня Эшт. И деловито добавил уже нормальным тоном: – Скорее всего, они шулеры. Оба. И этим промышляют, зарабатывая себе на жизнь. Я записывал каждый ход на пергаменте, но им все равно удалось меня обыграть. От необоснованных обвинений я села на кровати. – На пергаменте? Да в голове Принса с десяток электронных таблиц, и он пользуется ими одновременно. У тебя просто нет против него шансов. – Намекаешь, что я дурак? – Гнев моего мужа только усилился. – И выгораживаешь этих шулеров, своих братьев, вместо того, чтобы быть на моей стороне? – Эшт!