— И кто же это? — сразу же спросил кто-то, кого я не помню в лицо. Блин, слишком много таких стало на этом совете, зря я настолько забил на него. — Это я, — улыбнулся ему в ответ. Стоит уточнить, что я ещё после покушения вампира раздумывал о том, что же мне делать. Сейчас я вижу все те ошибки, что мы допустили при подписании этих бумаг. Мы возложили кучу обязанностей на себя, немало — на церковь, но сама «Сила» лишь следит за происходящим. Она словно выше всех и не имеет никаких ограничений… — Докажи, — прозвучал голос слева от меня. Я ждал этого момента, не просто же так взял из квартиры те самые последние страницы Договора, которые я вырвал из общей книги. Минут десять после этого они в полном молчании совершили путешествие по всему столу, а я с интересом наблюдал за происходящими изменениями на лицах у тех, кто читает эти куцые строки. Моу слегка удивился и лишь усмехнулся, Богдан сохранил каменное выражение лица. Да, его тяжело удивить после того, что он увидел во время нашего с ним недавнего сражения бок о бок. Верховный инквизитор пытался сохранить смиренное выражение, но зрачки у него очень сильно дергались, выдавая злость и искреннюю ненависть. Ещё бы, это тот документ, который должен храниться в Ватикане, а не у какого-то проходимца. — Получается, что нам достаточно прикончить тебя, чтобы Договор окончательно перестал действовать? После чего мы получим полную свободу от любого контроля? — мечтательно ухмыльнулась прелестная девушка, расположившаяся напротив меня, показывая свои острые зубы, блеснув красным оттенком глаз. — Суккуба хочет получить побольше свободы? Можешь попробовать своим способом выкачать из меня силу, вдруг мне понравится, — ответил я, не скрывая свою улыбку. — Стоп, без угроз! — прервал зарождающуюся пикировку Моу. — Мы поняли, что ты — последний из тех, кто подписывал договор. И для чего нам необходима была эта информация? Ты неплохо умудрился её скрыть, что изменилось? — Я пришел к выводу, что за всеми теми странными делами, которые происходят по всему миру все чаще и чаще, стоит именно тот, кого ведьмы и называют «Силой». — Поясни, — ещё один женский голос, только теперь это спрашивает старая и опытная ведьма, с которой мы некогда умудрились найти общий язык. — Ему приходится поддерживать Договор, но он теряет из-за этого силу. Прошло более семи сотен лет, никакой энергии даже добровольно полученных душ не хватит на такой период. Вот ему и приходится в срочном порядке искать возможности увеличения своих запасов. — Хочешь сказать, что источник наших проблем — темный бог? И что ты предлагаешь? Вступить с ним в сражение, надеясь уничтожить? — Позволю тебе напомнить, что это весьма ослабленный темный бог, с которым я уже недавно встречался лицом к лицу. В тот самый момент, когда подчиненный им вампир пытался меня убить. И, как видите, я стою живой и здоровый напротив вас… — К чему слушать этот бред? — перебил меня один из заместителей Богдана на Дальнем Востоке. — Убьем сейчас этого представителя альтернативных вампиров, прикончим церковников, — кровожадно взглянул он на Верховного инквизитора и его товарищей, — после чего получим великолепную возможность явиться в мир и изменить его под себя! Никому не надоело вечно прятаться и убивать себе подобных лишь за то, что мы такие, какие есть? — Святая Инквизиция никогда не допустит этого! — тяжело проронил Верховный, окутываясь белоснежной броней, собираясь сражаться против всех вокруг, если потребуется. — Поменьше света, в глазах рябит, — попросил я, прикрываясь ладонью от слепящих меня лучей. Все инквизиторы решили последовать примеру своего начальника, так что тут стало куда больше света, чем нам всем необходимо. — Даже если вам получится разорвать Договор, то это не значит, что темный бог станет сильнее и прекратит свои выходки! — добавил я, смещая акцент беседы в другое русло. Предвидел ли я возможность того, что со мной попробуют что-нибудь сделать? Естественно, не просто же так я некогда вырвал эти страницы из книги, чтобы ни у кого не было информацию про мое присутствие в ней. Смогу ли я противостоять большей части тех, кто тут собран? Да, пусть резерв заполнен всего на четверть, а пользоваться силой все ещё противопоказано из-за потенциальных не самых приятных последствий, но я смогу не только выйти отсюда живым, но убить всех, кто попытается мне препятствовать. Причем мне за это совершенно ничего не будет. Договор все ещё действует, значит атака меня будет означать его нарушение. Зачем я решил раскрыться, раз вполне успешно столько лет жил в некоей тени? Потому что мой враг, который, как оказалось, превратился в общего нарушителя спокойствия, самый настоящий бог. Я рассказываю сказки, что он ослаблен, пытаюсь заставить всех остальных думать над тем, что мы сможем против него сделать, но забывать о том, что это очень сильная сущность, способная доставить проблемы абсолютно всем, нельзя. У меня нет уверенности в том, что я смогу сделать что-то против него в открытом противостоянии. Не совсем понимаю, почему этого до сих пор не произошло. Из-за чего темный бог пытается воздействовать на меня через посредников, пусть и накачивая их силой? Опасается чего-то? Подозревает, что я несколько сильнее, чем думают все остальные? Возможно, гадать можно очень долго, но мне не хочется этим заниматься. — И что ты хочешь предложить? — спросил Моу, звуком своего голоса несколько снимая возросшее в этом помещении напряжение. — Семь сотен лет договор работал весьма успешно, нам получилось прийти к одному общему значению и мнению. Мы выстроили свои жизни так, чтобы не доставлять неудобств никому. Вы хотите очередной войны? Кто-нибудь вспомнит, что до подписания на всей территории Европы жило не больше сотни миллионов человек? А по всей Земле — около пятисот миллионов. Что сейчас? Миллиард в Европе и восемь миллиардов по всему миру? Вы кому хотите противостоять, им? Люди настолько натренировались в убийстве друг друга, что создали то, что способно уничтожить нас! Сколько существ в конторе, Моу? — спросил я у своего руководителя. Я и так знал цифру. Момент в том, что в конторе состоит более пятидесяти процентов всех мифических и сверхъестественных существ на территории стран бывшей Российской Империи и Советского Союза. — Двадцать три тысячи существ, — сразу же выдал он цифру, не пришлось даже раздумывать. — А ведь мы — самый крупный отдел на всей планете. И что вы хотите сделать? Да стоит Павлу Шестому заявить о присутствии монстров на Земле и предъявить небольшие доказательства, как вся планета начнет воевать против нас! — Павел Шестой слегка мертв, но мы согласны с твоим заявлением и хотим предостеречь тех, кто попытается разорвать Договор, — влез в мой монолог Верховный инквизитор. Занятно, у него, кажется, даже крыша на место встала после осознания происходящего. Теперь в его глазах куда больше разума, чем я видел в нашу первую встречу. Хмм… А кто тогда новый папа? Павел ведь вступил… Хех, почти восемьдесят лет назад. Черт, надо хоть иногда обращать внимание и на подобное, а то совсем в мелочах зарылся. Отпуск, надо бы себе устроить небольшой отпуск лет на десять. Вот разберусь с этим… — И это говорит маг огня? Ты забыл уроки истории, когда твоих коллег сжигали или топили, стоило им показать хоть что-то из своего арсенала? — начала негодовать суккуба. Да, им, бедняжкам, совсем тяжело тогда было в Европе. И ведь придумал кто-то, что суккубы — демоны. Нет, просто очень красивые девушки или мужчины, способные забрать силы при некоторых определенных действиях. Причем большинство из них очень осторожны, пусть и весьма сильны, так что досуха человека высасывали лишь совсем молодые и неумелые представители этого вида. — Времена меняются, но инквизиция продолжает оставаться очень сильной структурой, способной противостоять всем. Могу вас заверить — стоит скрепам Договора спасть, как мы вновь начнем уничтожать бесконтрольных существ по всему миру. Теперь прошу меня простить, мне надо обсудить вновь открывшиеся обстоятельства дела с моим начальством. Можно сделал перерыв на несколько часов? — Да. Объявляю перерыв на два часа! Через это время жду вас тут. И не наделайте глупостей, мне очень не хочется начинать следующее совещание с меньшим количеством гостей, — твердо сказал эльф, после чего дверь из помещения открылась сама, выпуская нас наружу Глава 17 — И часто у вас так? — спросил Разумов, с которым мы вместе направились в стороны выхода из конторы. Я ощущал его искреннее желание закурить, а мой кабинет просто находился рядом… — Весьма, — сказал я, выпуская клубы дыма от прикуренной сигареты. Блин, и не курил же никогда, неужели эту заразу умудрился подхватить от ведьмака? — А с тем что будет? — намекнул он на все ещё валяющегося без сознания друида. Я слегка переборщил, так что он пару суток точно спать будет. — Отнесут в местный лазарет, не переживай. — Ничего себе, мы тут, оказывается, на пороге какой-то нереальной войны, а ты говоришь — не переживай, — передразнил меня полковник. Ну, ничего, я его понимаю. Совсем молодой ещё, лет двадцать назад только узнал о нашем существовании. Как бы ему сказать, что на моей памяти таких событий, способных привести к полному изменению мира, было не менее нескольких тысяч? И это лишь те, что я не заархивировал в голове из-за кучи прошедших тысячелетий? Ладно, буду сегодня милосердным и постараюсь не забивать его разум очередным мусором. Как бы я не относился к людям, но многое они не способны понять и осознать в полной мере. Они размышляют совсем не так, как я. Подобное можно сказать про всех, кто живет дольше двух-трех сотен лет. Так-то можно выделить пять или шесть различных точек, прохождение которых меняет стиль мышления. Обычные люди не успевают дожить и то первой граничной линии, которую я провел где-то на рубеже второго столетия жизни. Из тех, кто больше всех похожи на людей, я могу выделить только ведьм и оборотней. Но и не все из этих существ умудряются дотянуть до подобного возраста. Потом идет первое тысячелетие, третье… Дальше продолжать смысла нет, потому что не какие-то официальные исследования, лишь мои предположения и наблюдения. Я всего-то существ тридцать в лицо знал, которые прожили больше, чем пять тысяч лет, так что выборка слишком маленькая. Но, опять же, по моему мнению, это нельзя назвать каким-то периодом взросления. Типа того же перехода людей из детства в юность, зрелость и старость. Совсем нет. Что у них меняется? Некий подход к тому, что раньше считалось глупостью, появляется снисходительность к чему-то. Но, скажу так, это лишь подготовка к первой границе перехода, до которой человечество не способно пока что дожить. Так что люди и умирают самыми настоящими детьми. — И какие твои дальнейшие планы? Нам стоит начинать беспокоиться, что тебя убьют и начнут гнобить обычных людей? — собрался с мыслями полковник, поджигая уже вторую сигарету. — Погибать я точно не планирую, да и не будет этого. Уверен, что сможем обойтись без особо большого кровопролития… — «Особо большого»⁉ — перебил меня Разумов, зацепившись за последние слова. — А ты как думал? Тут все своевольные, сильные и наглые, привычные к тому, что они — короли в своих локациях и местах обитания. Неужели ты считаешь, что они так просто смогут отступить от своих притязаний? — я прищурил глаза и посмотрел на полковника. — И что будет? — Придется парочку прикончить, некоторых просто осадить так, чтобы встать не смогли. Напомнить всем, почему меня некогда считали очень опасным существом. Потом все и успокоится, после чего придем к одному единственному мнению. — Может мне остаться снаружи? Разойдетесь — печально будет всем, кто не сможет себя защитить. — Не переживай. Тут особо не разойдешься, будет слегка иначе… Не спрашивай, сам увидишь, мне тоже надо подготовиться, — остановил я Разумова, который уже собирался задать сотни вопросов, после чего ретировался в свой кабинет, планируя переговорить с Алисой. Ведьма сидела за моим столом, играясь с котенком, моего так быстрого появления она явно не ждала, привыкнув, что все эти совещания занимают от пяти часов и выше. — Пошли, у нас есть полтора часа на эксперименты, после чего вам надо будет уехать, идем, — в левый карман своей куртки я засунул котенка, который сразу же высунул свою голову наружу. — Что случилось? Почему? — сразу же начала спрашивать ведьма, но не спорила и отправилась за мной. — По пути и расскажу… Через тридцать минут. – Ну же, давай, нам надо проверить, способна ли ты сражаться. Представь, что тебе угрожает опасность. Покажи, на что ты способна, — обращался я к сидящей на полу едва одетой девушке, которая держала заветный артефакт в форме пирамидки и смотрела на него, склонив голову. Или она меня не понимала, потому что я с трудом вспоминал давным-давно умерший язык, на котором сам не разговаривал очень много лет, либо не хотела показывать свои умения. Есть ещё третий вариант, который заключается в том, что она ничего не умеет… Но он мне совсем не нравится, так что лучше его не рассматривать. Попробовать атаковать её? Блин, не настолько я черствая скотина, чтобы такое делать. Пусть её внешний вид и может быть самой обычной маскировкой, но нельзя упускать из головы шанс того, что это не так. Не хочется настроить её против себя, раз уж я решился принять на себя груз ответственности за это существо. — Меня могут убить, после чего… Придут к вам, — ох, надо повторить будет все старые языки, совсем из памяти выпадают. — Нам нужно знать, способна ли ты сражаться или тебя надо будет защищать и прятать. Девушка внезапно подняла голову, и взглянула на меня чистыми голубыми глазами. — Я убью их всех. Не могу остановиться, пока вокруг не остаются только трупы. — Остановлю тебя. Покажи, на что ты способна. — Сам захотел, — сказала она, после чего…