Она отшатнулась, вдохнула и осторожно ступила на плетёную платформу. Та выдержала её вес. Неохотно переступая, она перешла через болото на берег. – Ну же, ребята. Коул первым пошёл следом в надежде, что никто не заметит, что берег ровно в противоположном направлении от того, куда он собирался плыть. Дорожка под его ногами оказалась скользкой и неровной, и на каждом шагу она прыгала вверх-вниз, словно всё болото дышало. От этих движений Коулу стало страшно, но мост держался крепко. Тинн шёл за ним следом. Оглянувшись, он увидел, как корни за его спиной погружаются обратно в трясину, откуда до этого возникли, и ускорил шаг. Когда они уже были рядом с берегом, Коул наконец заметил фигуру. Сначала он принял её за мужчину, большого и сильного, одетого в волосатую, свалявшуюся меховую шкуру. Когда он подошёл ближе, оставив наконец позади густой туман болота, его глаза стали видеть яснее, и он остановился как вкопанный. Тинн подошёл и встал рядом. – Не может быть, – выдохнул он. Медведь был действительно таким огромным, как запомнили его мальчики. У него были длинные зубы и пронзительный взгляд. Он стоял на задних лапах, нависая над ними, и из его ноздрей в холодный воздух поднимался пар, что только делало это чудовище ещё более неестественным и пугающим. Медведь оскалился. – Да ладно! – не сдержался Тинн. – Ты всё ещё гонишься за нами? Да мы вообще ничего не сделали твоему детёнышу! Фэйбл пошла по траве по направлению к зверю. – Эй-эй! Что ты делаешь? – окликнул её Коул, но девочка шла дальше. Когда она приблизилась, медведь опустился на все четыре лапы. А потом он сделал нечто такое, что ни один из мальчиков никогда не смог бы правильно описать. Это было какое-то движение вспять или, может быть, отскок – в любом случае бросок назад, и вдруг фигура, стоявшая перед ними, была уже совсем не медведем. Капюшон из густого тёмного меха лежал на плечах женщины. От накидки из медвежьей шкуры по-прежнему исходил горячий пар. Взгляд женщины был таким же пронзительным. Коул не мог не задаться вопросом, остались ли её зубы столь же острыми, как у медведя. – Ты… ты здесь. Ты Ведьма Чащи? – выдавил Тинн. Фэйбл с изумлением посмотрела на него, а потом снова на женщину. – Если хочешь, можно и так, – ответила ведьма. – Королева Глубокого Мрака, – пискнул Коул. – Этот вариант мне всегда нравился больше, – улыбнулась ведьма. – Постой, ты и есть Мать Монстров, о которой они говорили? – спросила женщину Фэйбл. – Полагаю, что так, но ведь это можно сказать про любую мать. Ты ведь знаешь, какими бывают дети. – И ты при этом… медведица? – продолжал Тинн. – Я – то, чего требует от меня мой лес. – Ты человек, превращающийся в медведицу, – уточнил Коул, – или медведица, превращающаяся в человека? Королева посмотрела на него, сузив глаза. – Это зависит, – начала она, – от того, как ты определяешь, что такое человек. – А ты можешь быть кем-нибудь другим? – не унимался Тинн. – Ты больше, когда ты медведица. А можешь стать меньше? Как божья коровка или типа того? – Видимо, для того, чтобы двое ловких мальчишек смогли поймать меня и посадить в банку? – предположила королева, изогнув одну бровь. – И не выпускать до тех пор, пока не пообещаю выполнить их желания и отпустить их самих на свободу? – Что? Нет, – возразил Тинн. – Я ни о чём таком не думал. – Что ж ты. – Она пожала плечами. – Это было бы весьма умно. – У нас всё равно нет никаких банок, – заметил Коул. – У меня было кухонное полотенце, но я его уронил, когда… ну, когда мы встретили тебя. Да, и мы, честное слово, ничего не сделали этому медвежонку, правда! – Только спасли его, – добавил Тинн, – из болота. Ведьма усмехнулась. – Вы тут втроём устроили настоящие похождения по всему моему лесу, – отрезала она ледяным тоном. – Но, как и любые похождения, ваши тоже подошли к концу. – Нет, – сказала Фэйбл. Ведьма очень медленно повернулась к ней лицом. Её бровь чуть приподнялась, и она вперила стальной взгляд в дрожащую девочку. – Нет? – Мы ведём поиск, – пискнула Фэйбл. – Это важно. – Да, это так, – подтвердил Коул. – Нам надо перебраться через Глубокий Мрак вместе. Ведьма сверкнула глазами. – Пожалуйста, – добавил Тинн. На какое-то мгновение показалось, что решимость королевы чуть-чуть пошатнулась. Фэйбл воспользовалась моментом. – Им это нужно, – проговорила она с нажимом. – И я им помогаю. Знаешь, здесь такое дело: один из этих мальчиков – вовсе не мальчик, а перевёртыш, и ему нужно найти гоблинов до того… – Если что и нужно непослушным маленьким детям, – произнесла королева, резко оборвав её и в одно мгновение покончив с минутной слабостью, словно задув свечку, – так это прекратить пререкаться! Она взмахнула рукой, и Тинн с Коулом почувствовали, как воздух вокруг них стал тяжелее, давя словно толстое свинцовое одеяло. В глазах у Тинна потемнело. Колени его подогнулись, и он упал на лесную землю. Коул сделал полшага в его сторону, но тут деревья вокруг него поплыли, а лес потемнел. Последнее, что мальчики слышали, прежде чем окончательно потерять сознание, были мерный звук шагов и просящий голос Фэйбл. – Прости, – захныкала она. – У тебя большие, – ответила ведьма, – большие проблемы. Глава 20 Кулл вышел на вершину холма и тут же упал животом на колючую траву. Энни приблизилась к нему, наклонив голову и пригнувшись. – Что это? – прошептала она. – Отч, ниже, – прошипел он. – Эт королевна впереди. – Королевна? О чем ты гово… И тут Энни увидела. Она поднялась. – Тыр глупая жернщина. Я сказал «ниже»! – прохрипел Кулл. Энни не стала пригибаться ниже. Впереди на поляне стояла какая-то странная женщина, нависая над её мальчиками. На ней была накидка из густого тёмного меха. Рядом с ней находилась съёжившаяся от страха, взволнованная и растерянная девочка с непричёсанными вьющимися волосами, которую Энни не узнала. Её близнецы разговаривали с женщиной, но она не могла разобрать слов. – Это мои мальчики, – выдохнула Энни. Теперь королева что-то говорила детям, но Энни по-прежнему не слышала голосов с вершины каменистого холма. Внезапно женщина взмахнула рукой, разрывая воздух, и Тинн и Коул рухнули на пропитанную водой землю. – Это мои мальчики, – в беспамятстве повторила Энни. Она бросилась вперёд. Кулл ухватился за подол её юбки, тряся головой, с испуганными и молящими глазами. Энни его почти не заметила. Внизу на поляне королева повернулась к третьему ребёнку. Девочка была примерно того же возраста, что и мальчики Энни. Жуткая женщина снова что-то сказала и направила палец прямо в грудь девочки. Та закрутилась, но ещё до того, как она повернулась спиной к королеве, вид её начал меняться. Она задрожала и согнулась, и теперь девочка была уже совсем не девочкой. Она превратилась в зверя, покрытого густым тёмным мехом, совсем как накидка женщины. Энни обмерла. Неужели этому бедному, испуганному ребёнку было суждено стать следующим предметом одежды этой злобной женщины? Может быть, шарфом в тон? Королева снова повернулась к неподвижным близнецам. Руки Энни Бёртон сжались в кулаки, зубы заскрипели, ноги распрямились, и каменистый склон холма полетел назад. – Эти мальчики, – громко взревела она, – мои! Королева подняла глаза и моргнула. Королева Глубокого Мрака, Ведьма Чащи, Мать Монстров не ожидала увидеть Энни Бёртон. * * *