– У меня нет семьи. – Я тоже сирота, – сказала она с неестественно радостной улыбкой, которая ничего не скрыла от Ильзы. Она знала, что их судьбы похожи, еще до того, как девочка плюхнулась на узкую койку и поделилась своей историей. Они обе жили на улице: Марта после того, как умерла ее мать, а Ильза после побега из приюта, в котором выросла. Они обе занимались карманным воровством и умело избегали сутенеров. Именно такие трудности и испытания Марта была в состоянии понять, но своим самым необычным секретом Ильза с ней поделиться не могла. Именно поэтому у девушки были свои версии того, что они только что увидели. Версии, которые она ненавидела, но не могла игнорировать. Эти идеи в сознание Ильзы заложила вырастившая ее женщина – настоятельница приюта, из которого она сбежала в возрасте девяти лет. «Дьявольское отродье» – так она называла Ильзу. Любое желание рассказать Марте правду улетучивалось, как только Ильза предавалась воспоминаниям. Для настоятельницы мистицизм и медиумы были едва ли не вершиной зла, уступая первое место самой Ильзе – отпрыску дьявола, которого послали в земной мир. Об этом девочка узнала, когда была еще слишком мала, чтобы сомневаться в словах даже самых жестоких взрослых. Она верила, что именно так написано в Библии, как верила и всему прочему, что говорила настоятельница. Однако когда Ильза набралась смелости спросить священника, тот никогда не слышал о таком понятии, как «дьявольское отродье». Ильза знала, что она вовсе не злая. Она не ходила в церковь, не изучала Библию, ругалась и лгала; и да, может быть, сегодня она украла у мужчины кошелек из вредности, но это был не самый худший из ее поступков. Тем не менее девушку терзали подозрения, что в тех ужасных вещах, которые шипела ей настоятельница, была толика правды. Слова «демон» и «дьявольское отродье» прочно засели в глубинах ее сознания. Ильза старалась отыскать подтверждение или опровержение этой гипотезы. Если не существует такого понятия, как «дьявольское отродье», кто же она тогда? А если существует, то кто она в подобном случае? Марта все еще ждала ответа, и Ильзе хотелось рассказать ей правду, но каждый раз, когда она думала довериться подруге, перед ее глазами представали самые худшие варианты развития событий. Например, как Марта рассказывает об этом не тому человеку, и до мисс Митчем доходят слухи, которые помогают ей выследить Ильзу. Однако больше всего ей было невыносимо думать, что сама Марта начнет ее бояться, узнав, что Ильза владеет магией. – Мне показалось, что я его знаю, – соврала Ильза с тяжелым сердцем. – Ни пуха ни пера, – сказала Марта, когда они через некоторое время остановились возле театра «Изольда». Они называли его «мастерской», притворяясь, что имеют более респектабельные профессии. Мастерской Марты были оживленные улицы Сохо[2], где она сталкивалась с пьяницами, невинно хлопала ресницами и присваивала себе содержимое их карманов. – О боже, Ильза. Дай я поправлю твои волосы, – она начала вставлять на место выбившиеся из волос подруги шпильки. – Я сама все поправлю внутри. У тебя прическа и того хуже, – заметила Ильза. У них с Мартой волосы были практически одного светло-золотистого оттенка, отчего многие ошибочно принимали их за сестер. Однако у Марты волосы были более гладкими, и сейчас, растрепавшись, они образовывали ореол из тонких завитков. Марта подавила смешок. – Да никто и не заметит. Ильза знала, что подруга скоро забудет про мальчика. Она расскажет своим подружкам о том, что видела духовного посланника, и те начнут пищать и задавать вопросы. Кто-то предложит провести спиритический сеанс, и история, как и прочие, превратится в городскую сплетню, чтобы в следующий раз двоюродный брат мужа сестры чьей-то подруги мог рассказать за ужином байку о чем-то сверхъестественном и опасном. Однако воровство было связано с настоящими опасностями, такими, как тюрьма. Ильза сжала руку Марты и поцеловала подругу в щеку. Каждый раз, провожая ее, она гадала, вернется ли Марта сегодня ночью или нет. Она не раз пыталась устроить подругу работать в «Изольду», но управляющий – мистер Джонстон, – должно быть, заподозрил в ней воровку или проститутку, потому что раз за разом признавал ее кандидатуру «неподходящей». Тем не менее Ильзе удалось убедить Марту ужинать с ней в те недели, когда у подруги не было денег на еду. Так у них получалось сводить концы с концами. Во всяком случае, сейчас они питались лучше, чем когда были шастающими по улицам беспризорницами. – Будь осторожна, Марта, – сказала Ильза. Слабо улыбнувшись в ответ, ее подруга поспешила вниз по улице. Когда Марта затерялась в толпе, Ильза подавила страх за подругу, зашла в театр и проскользнула за кулисы. Глава 2 Ильза могла выкинуть мысли о Марте из головы, но вот о мальчике, выскользнувшем у нее из рук, забыть было не так-то просто. Годы, проведенные в погоне за подсказками, помогли Ильзе научиться понимать, когда нужно кого-то очаровать. Обычно она была мягче и задавала более логичные вопросы. Но в этот раз запаниковала. При желании Ильза могла исчезнуть, но не бесследно испариться в воздухе. Она также не могла заставить исчезнуть колоду карт. Возможно, мальчик не знал, кто такая Ильза и на что способна, но девушке хотелось знать наверняка. Семнадцать лет – слишком долгий срок без ответов. Девушка поспешила в импровизированную гримерную в надежде поделиться новостями о неожиданной встрече с мистером Блюмом. Блюм, также известный в профессиональных кругах как Великий Бальтазар, был единственным человеком в мире, знающим секрет Ильзы. За пять лет их совместной работы он ни разу не относился к девушке как к чудовищу. Ильза вспомнила надзирательницу приюта, которая, до крови впиваясь ногтями в руку девушки, тащила ее для наказания, и почувствовала прилив теплых чувств к некогда великому фокуснику. Когда Ильза вошла в гримерную, Блюм пытался расправить свой шейный платок, но тем самым делал только хуже. Полупустая бутылка виски на туалетном столике все объясняла. Ильза вздохнула. – Сэр, позвольте мне. – Девушка поставила перед Блюмом табуретку и начала приводить в порядок его шейный платок, жилетку, волосы. Благодаря постоянной практике Блюм знал меру в употреблении алкоголя. Он никогда не спотыкался и не покачивался, и если Ильзе удавалось придать фокуснику подобающий вид, то лишь смазанность его речи могла выдать тот факт, что он выпил. – Сегодня я видела, как мальчик растворился в воздухе, – сказала девушка, разглаживая воротник. Бледно-голубые глаза мужчины прищурились. – Фокус? – Это не было похоже ни на один известный мне фокус, – ответила Ильза и поведала Блюму о невероятном трюке с заменой карты, о том, как потребовала у мальчика ответы и как он исчез. – Я держала его за плечи, а потом оказалось, что держу в руках воздух. И все. Актеры варьете, с которыми Ильза и Блюм делили выручку, закончили представление. Ильза умолкла, дожидаясь, пока мимо них пройдет спустившийся со сцены комедийный дуэт. – Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Блюм наверняка заметил надежду в глазах девушки, и Ильза прочитала ответ на его лице. Он верил в существование настоящей магии, поскольку многое в жизни повидал, но в этот раз Блюм покачал головой. Расстроенная, Ильза нырнула за ширму и переоделась в свой сценический костюм. Когда ей было двенадцать, она носила брюки, красный фрак и цилиндр, подобно миниатюрному шпрехшталмейстеру[3] в цирке. Однако когда из ребенка Ильза превратилась в девушку, мистер Джонстон настоял на более облегающем, коротком и соблазнительном одеянии. Теперь сценический костюм Ильзы состоял из атласного лифа, юбки из бисера, едва доходящей до бедер, и веера красных перьев, который прикрывал ягодицы. Такой наряд считался абсолютно неприличным, но Ильзу это радовало. Все средства были хороши для того, чтобы отвлечь внимание от того, что она на самом деле делала на сцене. Ильза размышляла вслух об исчезнувшем мальчике, пока затягивала подвязки и наливала себе немного виски Блюма. – Такой юный, – сказал фокусник. – Думаешь, он, как и ты, уже родился с талантами? – Да. Иначе и быть не может. У Ильзы было больше вопросов, нежели ответов, но одно девушка знала точно: она не выбирала, рождаться ей одаренной или нет. Да, она упражнялась, чтобы усовершенствовать свои способности, но если бы могла выбирать, в ее детстве не было бы так много страданий. – В любом случае, он наверняка тренировался, – тихо заметил Блюм. Пространство за сценой начало наполняться другими артистами. Все они были поглощены разговорами о выступлениях и реквизите, но Блюм все равно понизил голос и наклонился к Ильзе настолько близко, что она отчетливо различала запах виски в его дыхании. – Возможно, у него даже был учитель. Тот карточный фокус, о котором ты мне рассказала… Надеюсь, ты не обидишься, Ильза, дорогая, если я скажу, что в его возрасте ты не владела подобной техникой. Ильза не обиделась. На самом деле девушка и сама так думала. Когда Блюм нашел ее, она показывала «трюки» на улицах, но далеко не так искусно, как это проделывал юный фокусник. Если мальчика кто-то обучил, то не только он обладал особым талантом. От этой мысли сердце Ильзы забилось чаще. – После представления я найду его. Я должна. Блюм кивнул и что-то мрачно буркнул себе под нос. Он говорил невнятно не из-за того, что был пьян, а потому что не хотел обидеть Ильзу. Как и сама девушка, он прекрасно понимал, что в городе с миллионами жителей шансы найти одного мальчика – мальчика, который умеет исчезать, – были такими же ничтожными, как и вероятность того, что Блюм хоть когда-то выплатит свои долги. Тем не менее за долгие месяцы это была первая зацепка, связанная с настоящей магией, так что даже ее было достаточно, чтобы у Ильзы появилась надежда. * * * Как только Великий Бальтазар вышел на сцену, Ильза проскользнула в заднюю часть зрительного зала. Шум аплодисментов и мерцание театральных огней служили идеальным прикрытием, но даже без них никто не заметил бы появления ассистентки фокусника. Особый дар Ильзы помогал ей в этом. – Дорогие леди и джентльмены! Благодарю за то, что сегодня вечером вы удостоили меня своим присутствием, мои дорогие, прекрасные гости. – Бальтазар протяжно и счастливо выдохнул. В этот момент Ильза осознала, что сегодня вечером он дошел до состояния «сентиментального пьяницы», а оно было самым ужасным. Лучшим считалось состояние «почти трезв», а «угрюмый страдалец» при удачно сложившихся обстоятельствах мог создавать на сцене атмосферу таинственности. Но «сентиментальный пьяница» вызывал у зрителей недоумение, совсем не похожее на привычное благоговение и мистику, которые должно вселять выступление фокусника. В ответ на приветствие Бальтазара зал отреагировал гробовой тишиной. – Я надеюсь, вы присоединились ко мне сегодня вечером с открытым разумом. Со смелым разумом! Ведь происходящее здесь может не только позабавить, но и вызвать страх и трепет… Ильза затаила дыхание, когда фокусник создал пламя при помощи газовой зажигалки, спрятанной в рукаве пальто, и продолжила дышать только тогда, когда трюк благополучно завершился. «Страх и трепет» были сигналами к включению красных ламп. Бальтазар вытащил из потайных карманов фрака ножи и метнул их один за другим в колесо, к которому позже он должен был привязать Ильзу. – Не сомневайтесь, эта сцена хранит опасность. Но, слава богу, в этом году я убил всего лишь двух своих ассистентов. Он импровизировал, но Ильза посчитала его слова сигналом к действию. Пока зрители смеялись без особого запала, она перевоплотилась. Со всех сторон девушку сдавила сила, и хотя давление было практически невыносимым, длилось оно всего секунду. Кожу резко кольнули появившиеся из нее перья. Руки Ильзы стали короче, локти неестественно изогнулись, и девушка расправила крылья. Когда Ильза впервые превратилась в птицу, она была напугана до тошноты. По истечении восьми лет девушка начала ценить эту способность. Превращение было доказательством возможностей ее тела. Это была ничтожная плата за такую бесценную вещь, как свобода. Ильза обладала силой, которая позволяла обыграть законы мироздания в их собственной игре. Когда Бальтазар, словно тореадор, поднял огромный черный кусок материи, Ильза, никем не замеченная, взмыла к потолку, готовясь к своему грандиозному полету над головами зрителей. – Позвольте представить мою нынешнюю напарницу, пока она еще дышит. Моя драгоценная Ильза, где же ты? Ильза спикировала на сцену прямо к Бальтазару и куску расправленной материи. Темнота стала гуще, когда ткань окутала ее крохотное голубиное тельце. Однако Ильза уже не была птицей. Когда под материей обозначился женский силуэт, зрители ахнули. Удивленные вдохи сменились бурными аплодисментами в тот момент, когда фокусник резко сдернул с Ильзы покрывало и она, торжественно раскинув руки, ослепительно улыбнулась в темноту зала. Зрители даже не подозревали, что только что увидели второй из самых потрясающих фокусов во всем Лондоне. А первый был уже на подходе. Глава 3 Подача была всем. Даже с невероятными иллюзиями Великого Бальтазара и ассистенткой, которая затмевала самого фокусника, им никогда бы не удалось стать грозой кассовых сборов лучших магических представлений Лондона. Все критики сходились в одном: шоу Блюма и Ильзы нескладное и тусклое, а дни Бальтазара как фокусника сочтены. Это означало, что и карьере Ильзы скоро должен прийти конец. Другие фокусники постоянно предлагали ей более высокий заработок, надеясь заполучить не только очаровательную ассистентку, но и профессиональные секреты Бальтазара. Только вот никто из них не знал, что Ильза и была его секретом. Дело состояло не только в этом: Ильза была шармом и очарованием всего выступления. Она являлась всем тем, что держало Бальтазара на плаву. Блюм в ней нуждался. Однако истинная причина, по которой они оставались вместе, заключалась в следующем: Ильза скорее бы вернулась к карманному воровству, нежели рассказала еще хоть одной живой душе о том, на что она способна. Как обычно, Ильза продолжала улыбаться и изображать радость, пока Великий Бальтазар, спотыкаясь и покачиваясь, ходил по зрительному залу. Он вытаскивал всякие предметы из своей шляпы и возвращал их растерянным владельцам. То были вещи, которые Ильза повытаскивала из карманов зрителей, пока те стояли в фойе. Бальтазар распилил Ильзу пополам, а затем заставил ее «исчезнуть», хотя на самом деле девушка превращалась в мышь и незаметно бежала в другой конец сцены, где «появлялась» снова. Таланты Ильзы позволяли демонстрировать неповторимую иллюзию: раз за разом повторять фокус с тем же успехом. Она перемещалась по сцене и зрительному залу, как мяч-попрыгунчик, и это было ее любимой частью вечера. Блюм и Ильза под жидкие аплодисменты показали смесь стандартных фокусов и настоящего волшебства. Тем не менее, когда зрители почувствовали приближение грандиозного финала, в зале стало нарастать напряжение. Именно за этим люди и пришли сюда: за самым незабываемым фокусом, который можно увидеть. Как только Бальтазар начал свой монолог о мистической телепортации, Ильза, спрятавшись под плащом с капюшоном, снова перевоплотилась. Как было известно, шпионы фокусников-конкурентов появлялись в коридорах сразу после того, как Ильза выходила на позицию. Им удалось завербовать несколько сотрудников мистера Джонстона в качестве стукачей. Один из них был телохранителем загадочной фигуры в плаще, которая поднялась со сцены к двери магического ящика. Телохранитель оставил Ильзу в начале коридора, а его напарник ждал ее в конце. Оставшись одна, девушка скинула плащ, под которым прятала рыжую бороду и нескладные конечности Бальтазара, его прямой, горделиво поднятый нос и испещренную морщинами кожу. Девушка поправила белые перчатки и разгладила складки на изумрудном жилете. Превращение одежды требовало сильной концентрации, но и это Ильза освоила в совершенстве. Так было лучше, чем оставлять копию костюма Блюма лежать в гримерной у всех на виду. Затем Ильза вынула из нагрудного кармана складное зеркальце и проверила свое сходство с оригиналом. Издалека в свете прожекторов мельчайшие подергивания, выдававшие секрет Ильзы, были невидимы. Тем не менее девушка помассировала челюсть в тщетной попытке сгладить рябь. Не считая подергиваний, сходство было идеальным.