* * * — Только дернись, — сказала Наоки, усаживаясь напротив таксиста. — Голову разобью. Гонсалес уставился на нее без видимого страха. Еще бы. Наоки производила впечатление худенькой азиатской девочки, способной разве что на чувственные стоны в закадровой озвучке хёнтай. Броник Наоки свернула в рулон и упрятала в один из своих межпространственных тайников, справедливо полагая, что справится с таксистом без экзовставок. На ней сейчас были короткие джинсовые шортики и футбола цвета хаки. А еще — неизменная кобура с «Вереском» и чехол с «Акелой». Правое бедро и левая голень, соответственно. — Отвали, — буркнул Гонсалес. И попытался свернуть девушке челюсть мощным правым крюком. Наоки, не напрягаясь, перехватила руку говнюка, потянула на себя и, слегка приподнявшись, заехала наглецу локтем в нос. Не давая опомниться, приложила оппонента мордой о столешницу, вдребезги разбив графин с какой-то бурдой. Гонсалес взвыл. Кулак разжался, и Наоки не замедлила этим воспользоваться, взяв указательный и средний пальцы противника в один из своих фирменных захватов. — Пута! — выругался здоровенный бородатый кретин, прижавшись к залитой соком фанере. — Отпусти! Фаланги начали хрустеть. — Хер тебе, — безжалостно сообщила Наоки. — Ты мне не нравишься, мальпаридо. Лежи смирно, если хочешь сохранить пальцы. И отвечай на мои вопросы. Гонсалес что-то невразумительно промычал. Наоки выучила разговорный испанский под гипнозом за три часа. Удобная технология, как и в случае с эспером. Но этот тип говорил на странной смеси эспера и тенокского диалекта, так что к произношению надо приноровиться. Колхозник… Девушка слегка ослабила хватку. — Лучше? — Угу. — Вякнешь то, что мне не понравится, засуну яйца в жопу. Тетушка родного племянняка не узнает. Усек? Вторая ладонь таксиста, лежащая на столешнице, нервно хлопнула по апельсиновым долькам и ягодам клубники. Остатки сока стекали вниз, вымазывая Гонсалесу белые хлопчатобумажные штаны. — Я бы могла спросить про Мичи, — заговорила Наоки вполголоса, — но мы оба знаем, что ты попытаешься соврать. Дескать, подвозил, но знать ничего не знаю, просто клиент. Начнем с другого конца. Мне удалось выяснить, что ты корефанишься с Доберманом Дюком и этими подонками, называющими себя Чистым танго-взрывом. Вы тут мило беседовали, но я слегка опоздала на встречу. Теперь ты мне расскажешь, почему Доберман охотился на Мичи. — Он не… — промямлил Гонсалес. — Громче. — Он не охотился, — таксист выгнул шею так, чтобы можно было дышать. Кровавая юшка заливала фанеру, смешиваясь с прохладительным напитком. — Просто следил. — Зачем? — Без понятия. — Мичи не связан с вашими гребаными бандами. И не мог перейти дорогу Танго-взрыву. Добермана кто-то нанял. — Вроде того. — Кто? — Я не знаю! Наоки аккуратно взяла один из осколков графина и резким движением рассекла таксисту полщеки. — Что ты творишь, сука⁈ — взревел Гонсалес. — Я и не такое творить умею, — промурлыкала Наоки, швырнув осколок себе за спину. — Вернемся к Доберману. Почему он убил Мичи? — Он не убивал. — Да ладно. — Говорю же, нет! Ему заплатили, чтобы отследить твоего дружка до бара. И всё! Не вмешиваться, просто отследить. Может, еще какая фигня, но меня забыли просветить. — Какое задание ты выполнял? — Первым спуститься к порталу Мичи. Двигаться указанным маршрутом. Не спешить, выбирать подконтрольные Взрыву районы. — Ладно, — кивнула Наоки. — А дальше-то что? — И всё. Они дальше сами разберутся. Так сказал Дюк. — И он ни при делах? — Он сам на панике! Профсоюз на хвосте, все как с цепи сорвались! Дюк предупредил, что ты ползаешь по городу, меня выспрашиваешь. Присоветовал к тетке валить, отсидеться. — Значит, — медленно и четко проговорила Наоки, — кроме перевертов Добермана в баре был еще кто-то? — Включи мозги! — не выдержал Гонсалес. — Бар под Защитой, они к Поясу подключены! — Хочешь сказать, Доберман внутрь не заходил? — Нет. — Они еще кого-то в пустыне встретили? — Да. — Кого? — Тех, лунных. В смысле, с той стороны. — С какой такой стороны? — Ну, из-за периметра. Там оборотни живут, ты что, не в теме? Лунные кланы, их там до хрена всяких разных. — Допустим, верю. Они держались снаружи? — Как бы да… — Но? — Доберман сказал, что с ними был кто-то из вендиго. Кто-то сильный, он и завалил того чувака. — Мичи. — Ага. Наоки отпустила кисть Гонсалеса. Таксист с кряхтеньем и стонами распрямил спину и начал баюкать вывихнутые пальцы. Кровь, текущая из ноздрей, начала понемногу запекаться. — Лунные кланы, — задумчиво проговорила Наоки. — Самая многочисленная группировка, — пояснил Гонсалес, исподлобья глядя на свою мучительницу. — Там у них нет стран, независимых полисов и всего такого. Есть кланы и группировки. Вроде как союзы племен у индейцев в старину. — И кто ими заправляет? — Гребаные колдуны, — Гонсалес сплюнул. — Вендиго и диаблеро. Они называют себя основателями. Всё сходилось. Мичи убил основатель. И, вероятно, забрал то, что разыскивает Тейн. Поэтому Наоки не может открыть тайник брата. Нет больше никакого тайника — это единственное объяснение. Как же найти перевертов, сваливших за периметр с наузом? Ответ лежит на поверхности — взять за яйца их собратьев, промышляющих на окраинах Тенокса. Заодно можно узнать про таинственного нанимателя. — Скажи мне, — голос Наоки делается нежным и ласковым. — Как отыскать Добермана? — Нет, — Гонсалес качает головой. — Тебе это не нужно, поверь. В правой руке девушки появляется «Акела». Солнце сверкает на лезвии боевого ножа.